Елена Тыртышникова - Поле под репу

Забавно, что обрушение одинокой башни и исчезновение столика для еды, а с ним и желания готовить для таинственного волшебника, никто не связывал ни с Вирьяном, ни тем более с Дуней. Да и о беседе девушки с гостем сэра Л'рута в библиотеке доморощенные шпионы не знали — и всё-таки отыскали множество примет влюблённости странной полотёрки. Примет настолько ярких и правдоподобных, что даже Дуня засомневалась в себе. Конечно, в таких условиях она боялась не то что прямо — косвенно — расспрашивать о чародее, откуда он и где с ним можно пересечься. А пересечься требовалось, так как у девушки имелось несколько вопросов — важных, интересных, пусть и оставляющих ощущение того, что за ними она упускает из виду главное. Но Дуня молчала, иначе могла нарваться на лекцию о поведении. Или — ещё хуже — её отношения с Вирьяном обрастут такими подробностями, каких ни в одном латиноамериканском сериале не сыщешь. Обязательными компонентами станут совращение, безумная страсть и, естественно, разбитое сердце. Мол, сэр Вирьян поигрался с полотёркой и бросил, а та смириться не в силах.

— Ну, Леска! Ну, пожалуйста! Вставай! — затеребил Рыжик. — Мне от Пышки и госпожи Врули влетит! Я ж ещё вчерашние работы не закончил… Я… это… к подружке бегал.

«И при чём тут я?» — подумала девушка, но из постели всё-таки вывалилась. И теперь брела по замку, чтобы драить полы. Кто бы ещё заметил её усилия!

Неожиданно для себя Дуня притормозила, прошла пару-другую шагов и вовсе остановилась. Что-то не так… Воздух! Воздух изменился. Нет, ничего… Но вот ещё. И ещё. Словно носа коснулась маленькая кошачья лапка — шершавые подушечки, игриво выпущенные и вновь спрятанные коготки, мягкий мех. Лапка погладила кожу, осторожно пошевелила волоски в ноздрях, запуская туда почихунчик… Дуня поморщилась, закрывая лицо рукавом. Этот, ни с чем несравнимый «аромат» она распознала сразу. Девушка не первый и не второй день, как умела, пыталась избежать встречи с его обладателем, так как после вонь преследовала её целые сутки, пока здоровый сон не вымывал из головы надуманную дурь.

Когда им надоест?! Или… Или они действительно полагают, что стараются ради её блага? Самозванные свахи с кухни пытались и порой чересчур агрессивно устроить семейное счастье любому и каждому, не зависимо от возраста и пола. В жернова их доброты мигом угодили бывшие рабыни, разве что с пассией сэра Л'рута подпольные купидоны не связывались, а кто-то и сам мог позаботиться о себе, как остроухая циркачка Чернушка. Но безропотная Дуня — молодая и неприкаянная — казалось, упустила судьбу из своих рук. Кого только ей только не втюхивали! И конюхов, и женатого кузнеца (тоже иноземца, которому боги дозволяли иметь не одну супругу), даже Рыжика и старого ключника-ловеласа. Но Леска-полотёрка была неприступна — и тогда втюхивать начали уже Дуню. Вариантов осталось немного, и одним из них оказался ещё молодой помощник чистильщика уборных.

Хороший он или плохой, красивый или уродливый, интересный или серый — девушка не знала. И по существу, никто не знал, а кухонные балаболки всё-таки не могли чересчур уж расхваливать неизвестный товар. Потому они напирали на другое: надёжность и достаток. Должность чистильщика передавалась по наследству, была всегда и при любых хозяевах востребована — от них не избавлялись и при захвате замков, если, конечно, новые господа не оказывались варварами. Один изъян. Ма-ааленький — подмигивала Пышка. Запах. Дуню он убивал — однажды она хлопнулась в обморок, так как перестала дышать, чтобы не вдыхать.

Но и это доброжелательниц не вразумило.

«Интересно, — подумалось девушке, — они разбудили меня ради новой встречи?» Как бы то ни было, раздражённая из-за недосыпа и оттого давшая волю чувствам, Дуня развернулась и направилась к себе в каморку с явным намерением не вылезать из постели, пока высокородные гости не разбредутся по домам. Надоело!!! Случись всё это днём, девушка обождала бы, когда чистильщику наскучит сидеть в засаде, или нашла бы обходной путь, но сейчас Дуня не контролировала себя. Сейчас она на самом деле спала, бодрствовала лишь малая и не сказать что приятная её часть. Злая и нетерпимая, в некотором роде пьяная и потому смелая.

— О боги! Всё так плохо?

Дуня встала как вкопанная по центру очередного коридора. Нет, не оттого, что услышала голоса или протрезвела. И осторожность здесь была ни при чём. Нет! Она поняла, что заблудилась. Она! Облазившая этот опостылевший замок сверху донизу, заблудилась!

— Хуже некуда.

— Ещё этот Молния. Выяснили, что он на самом деле хочет? Чего добивается?

— Кажется, нет. Я точно не знаю — работаю по другому направлению… Рут, ты отошёл от темы.

Дуня — хоть убей! — не помнила, где коридоры пересекались буквой «Т». В замке таких мест имелось несколько, но обстановка этого под них не подходила — другие ширина и длина, иные украшения, не то восприятие. Может, виновато освещение? На нём по ночам, особенно на дорогих свечах в лампадках, экономили, иногда чересчур — старшая горничная прилюдно ругалась с осветителем, обвиняя того в торговле хозяйским имуществом. Права ли Вруля, Дуня судить не решилась, но двинулась к ближайшему фонарику — зажечь и разогнать полумрак. Вдруг отыщется приметная вещица, по которой девушка признает, куда всё-таки попала.

До стены она не добралась, так как увидела их. Сэр Л'рут и Вирьян, в полном соответствии с голосами, шли по правому ходу. Сомневаться не стоило: если кто-то из них и принял горячительного, то не настолько много, чтобы устроить кавардак, требующий срочной уборки. Вообще, они смотрелись как-то… чинно. Оба — и хозяин, и гость — степенно вышагивали по коридору. Они за беседой прогуливались по дому, а не пьянствовали. Значит — кухонные свахи всё же пытались свести Дуню с чистильщиком, но в это мгновение девушке было не до обид.

— Я в опале у Императора, — казалось, и сейчас сэр Л'рут увильнул от разговора, хотя слушательница и не знала о чём он.

— Ничего себе в опале! — фыркнул маг. — Дружище, ты нужен здесь. И отлично это понимаешь. Но хватит, — он развёл руками, — я не о том. К тебе едет невеста. Убери любовницу из дому, не оскорбляй будущую жену. Она милая умная девочка, покладистая…

— Уж не покладистей моей красотки, — оборвал хозяин. — Если она хоть чуточку в мать и малость в отца, то жизнь мне предстоит увлекательнейшая! Я, конечно, заслужил, но, дозволь, оттянуть неизбежное.

— Попробуй подарить ей детишек.

— Уважать отца они не будут, — откликнулся сэр Л'рут. Впрочем, расстроенным он ни в коей мере не выглядел — похоже, вопреки утверждениям, жениться он хотел и вовсе не на стервозной рабыне. Интересно, а не маг ли такой перемене виной? — Кстати, Вирьян, моя золотоволосая жаловалась, что ты к ней… хм, приставал.