Чайна Мьевилль - Шрам

Но Иоганнес понемногу привыкал к новым обстоятельствам. Говорил он совершенно ровным голосом, словно сообщал о вещах, которые его не касаются. Он старался прийти к соглашению с городскими властями. Он что-то нашел для себя в Армаде и даже был готов признать ее своим домом.

«Как у них это получилось? – подумала Беллис. – Чем он занимается?»

Последовало холодное молчание, потом она спросила:

– А как другие – вы что-нибудь о них знаете?

– Печальное известие – одним из тех, кто не выдержал испытания в первые дни, был Моллификат, – сказал Иоганнес, и на его лице появилась искренняя печаль.

Население в Армаде смешанное, постоянно меняется, поэтому город превратился в источник множества болезней. Местные уроженцы были народом выносливым, но в каждой партии захваченных оказывались заболевшие, и сколько-то человек непременно умирали.

– До меня дошли слухи, – продолжал Иоганнес, – что наш новенький, мистер Фенек, работает где-то в Саргановых водах или в Ты-и-твой. Сестра Мериопа… – Глаза его вдруг широко раскрылись, он покачал головой. – Сестра Мериопа… Ее держат где-то ради ее же безопасности. Она постоянно угрожает самоубийством. Беллис, – прошептал он, – она беременна.

Беллис закатила глаза.

«Я не могу это слушать», – подумала Беллис. Она говорила ровно столько, чтобы создавать видимость разговора. Ей было одиноко. «Претенциозные тайны и клише. Что дальше? – презрительно подумала она, слушая, как Иоганнес перебирает имена пассажиров и офицеров «Терпсихории». – Вызывавший полное доверие моряк оказался переодетой женщиной, желавшей отправиться в море? Любовь и содомия среди рядовых?»

В тот вечер в Иоганнесе было что-то жалкое – прежде Беллис в нем ничего такого не замечала.

– Откуда вы знаете все это, Иоганнес? – осторожно спросила наконец она. – Где вы были все это время? И чем занимаетесь?

Иоганнес откашлялся и надолго уставился в свой стакан.

– Беллис… – начал он. Тихие ресторанные звуки вокруг него казались очень громкими. – Беллис, я вам могу доверять? – Иоганнес вздохнул и поднял на нее глаза. – Я работаю на Любовников, – сказал он. – Я не хочу сказать, что работаю в квартале Саргановы воды. Я работаю непосредственно на них. У них есть группа исследователей, работающих над весьма… – Он покачал головой, и на лице его появилась довольная улыбка. – Над весьма неординарным проектом. Неординарная возможность. И они пригласили меня, потому что им известны мои прежние работы… Они читали некоторые мои труды и решили, что я мог бы… что они хотят работать со мной.

Беллис поняла, что его переполняет радость. Он был похож на ребенка – ну вылитый ребенок.

– У них есть маги, океанологи, морские биологи. Тот человек – я говорю о том, кто командовал захватом «Терпсихории», об Утере Доуле – тоже в этой команде. Он там центральная фигура. Он философ. Там сейчас работают над несколькими проектами. Это исследования в области криптогеографии и теории вероятностей, а еще… исследование, которое провожу я. Тот, кто руководит этим, обаятельнейший человек. Когда мы тут появились, он был с Любовниками – высокий старик с бородой.

– Я его помню, – сказала Беллис. – Он поздоровался с вами.

На лице Иоганнеса отразилось что-то среднее между раскаянием и удовольствием.

– Верно, – сказал он. – Это Тинтиннабулум. Охотник. Он не местный – город нанимает его. Живет он на «Касторе» с семью другими людьми. Это на границе Саргановых вод, Шаддлера и Книжного города… Мы занимаемся просто восхитительной работой, – сказал он, и, видя искреннее блаженство Иоганнеса, Беллис поняла, как Армада завоевала его. – Оборудование старое и ненадежное, аналитические машины – сплошная древность, но тем поразительнее работа. Мне еще несколько месяцев придется догонять их – они ушли далеко вперед, и я учу соль. Эта работа… она подразумевает чтение самых разных вещей.

Он улыбнулся ей с плохо скрываемой гордостью.

– Мой проект опирается на несколько ключевых научных трудов. Один из них – мой собственный. Можете поверить? Разве это не поразительно? Они собрались со всех уголков света. Из Нью-Кробюзона, из Хадоха. Есть несколько таинственных книг, которых мы не можем найти. Они написаны на рагамоле, соли и луннике… Говорят, что одна из самых важных – на верхнекеттайском. Мы составили список этих книг по ссылкам, найденным в тех публикациях, которые у нас есть. Не могу понять, как им удалось собрать здесь такую фантастическую библиотеку. Половины из этих книг я не мог найти дома…

– Они их воруют, Иоганнес, – сказала Беллис, и он замолчал. – Вот так они и собирают эту библиотеку. Каждый том в ней – украденный. С кораблей, из прибрежных городов во время набегов, у людей вроде меня. Мои книги, те, что написала я, у меня украдены. Вот откуда все эти книги.

Беллис чувствовала, как в ней зреет ненависть.

– Скажите мне, – начала было она, но остановилась, затем отпила немного вина, глубоко вздохнула и продолжила: – Скажите мне, Иоганнес, это все очень интересно, разве нет? Во всем этом огромном океане – во всем этом необозримом вонючем океане, – из всего этого огромного числа кораблей они находят один – именно тот, на котором плывет их высокоинтеллектуальный герой…

И снова она увидела в его глазах виноватое выражение вперемешку с восторгом.

– Да, – сказал Иоганнес, тщательно подбирая слова. – Именно так, Беллис. Именно об этом я и хотел с вами поговорить.

Ей вдруг стало ясно, что он сейчас скажет, и от этой уверенности тошнота и отвращение подступили к ее горлу, и тем не менее она все еще симпатизировала ему, искренно симпатизировала и так хотела ошибиться, что не встала и не ушла. Она ждала: вот сейчас он развеет ее опасения, но в то же время была уверена, что этого не случится.

– Это не было совпадением, Беллис, – услышала она. – Не было. У них есть агент в Салкрикалторе. Они получают список пассажиров, едущих в колонии. Они знали о нас. Они знали обо мне.

Дверь открылась и закрылась, закачались бумажные фонарики. С соседнего столика послышался переливчатый смех. Запах тушеного мяса был восхитителен.

– Поэтому-то они и захватили наш корабль. Им нужен был я, – тихо сказал Иоганнес, и Беллис закрыла глаза в знак поражения.

– Ах, Иоганнес, – сказала она срывающимся голосом.

– Беллис… – Он встревоженно протянул к ней руку, но она резким движением пресекла этот порыв.

«Ты что, думаешь, я расплачусь?» – сердито подумала она.

– Позвольте мне сказать вам, Иоганнес, что есть огромная разница между пятилетним, десятилетним и пожизненным сроком. – Она не могла заставить себя посмотреть на него. – Вполне возможно, для Мериопы, для Кардомиумов, еще для кого-нибудь Нова-Эспериум означал новую жизнь. Но не для меня… Не для меня. Для меня это было бегство, вынужденное и временное. Я родилась в Хнуме, Иоганнес. Образование получила в Мафатоне. Предложение мне сделали в Эховой трясине. А развелась я на Салакусских полях. Нью-Кробюзон – мой дом, и он всегда будет моим домом.