Андрей Шевченко - Младший брат дракона (СИ)

— До того, как разрушилась, — заметил Герон, наливая себе вина.

— Опять же, не без помощи драконов, — согласился Эрстан. — Но это произошло позже. А на Величайшую битву драконы вышли вместе с людьми. И, как писал мастер Новальдр — а он сам был участником этой битвы, поначалу всем казалось, что орды некромагов будут попросту смяты одними только драконами. Император Линтар, сидя на походном троне и попивая вино…

Тут маг прервался, чтобы повторить деяния императора Линтара. Дилль счёл, что пример достоин подражания, и одним долгим глотком осушил кружку. Монах же, не стесняясь, отставил свою кружку в сторону и пил прямо из кувшина.

— И это называется святой человек! — Эрстан покачал головой. — Монах должен служить образцом целомудрия и воздержания, разве не так?

— Так, — ответил Герон, утираясь рукавом рясы. — Как и маг, коему положено следовать той же стезёй.

— Слушайте, оставьте ваши шпильки на завтра, — Дилль отобрал кувшин у Герона, налил вина магу и себе и вернул посудину монаху. — Эрстан, рассказывай дальше.

— Не помню, о чём я говорил, — наморщился маг. — Это не вино, а какая-то кладезь забвения.

— Ты рассказывал, как император Линтар пил вино и наблюдал за битвой, — подсказал Дилль.

— Датышто! — возмутился маг. — Император Линтар никогда вина не пил! Он вёл праведный образ жизни: за женщинами не ухлёстывал и, например, не обжирался, как некоторые.

С этими словами он кинул взгляд на сосредоточенно жующего монаха.

— Ну да, потому у него наследников и не было. Не отвлекайся! — прошамкал Герон. — Император сидел на походном троне и…

Видимо слова монаха указали Эрстану забытый путь повествования, и он, полуприкрыв глаза, продолжил:

— Так вот, Его Величество наблюдал, как первыми в бой вступили катапульты. Они швыряли огромные камни, которые проделывали в рядах войска некромагов длинные коридоры из раздавленных и изуродованных тел. Потом, когда одержимые приблизились, катапульты стрелять перестали, а в бой вступили таранные полки. Они врезались в армию некромагов и резали её, как горячий нож режет мягкое масло. Старые драконы — их было около сотни, защищённые кроме собственной чешуи ещё и заговорённой бронёй, шли на остриях клиньев, и их огонь сжигал врага тысячами. За драконами двигались тяжеловооружённые пехотинцы, которые зачищали освободившееся пространство и оберегали отряды лучников, сеявших колючую смерть среди одержимых. Более молодые драконы, способные подолгу летать, жгли некромагов с воздуха. Конница империи и мессантийцев начала атаку с флангов, сокрушая крылья вражеской армии. Хирды гномов и северян, следовавшие за конницей, рубили войско некромагов с таким азартом, словно находились на празднике «пьяной весны», а не на кровопролитнейшей битве. А ведь император даже не ввёл в бой магов. Да и легион Несгибаемых — императорских гвардейцев, тоже стоял в резерве.

Дилль слушал мага, представляя картину этой ужасающей бойни. Он-то прекрасно помнил, как тряслись у него колени при виде огнедышащего дракона, и какой страх обуял его тогда. Что же должны были испытать войска некромагов при встрече со старыми драконами?

— По всем правилам военной науки, враги должны были дрогнуть и начать паническое бегство, — продолжал Эрстан. — Но у людей, лишённых души, нет никаких чувств и собственных желаний — есть только приказ хозяина. А некромаги приказали своим рабам идти в атаку. И несчастные шли, устилая своими трупами степь. Постепенно драконы начали уставать, и их огонь уже не так часто пылал над полем боя. Лучники расстреляли все стрелы и отошли. Пехотинцы продолжали рубку, но то и дело в их ряды прорывались некромаговские берсерки. Конница Мессантии разогнала левый фланг армии некромагов, но завязла в мягкой земле заливных лугов, после чего оказалась отрезанной от основных имперских сил. Обратно прорвалась едва ли половина мессантийских рыцарей.

— Да-а, это был эпический махач, — глубокомысленно качая головой, сказал монах. — Эрстан, может, закажем ещё вина?

Маг сбился и замолк.

— Герон, не отвлекай его, интересно же! — Дилль сунул монаху свою кружку. — Эрстан, давай, продолжай! Ты рассказываешь так, будто сам участвовал в этой битве.

— Я просто раз сорок перечитывал книгу мастера Новальдра. Герон, держи сребреник и закажи вина, — маг достал из кошеля монету и отдал монаху. — Так, я на чём остановился?

— Что мессантийские рыцари завязли в болотах, — напомнил Дилль, — и почти все погибли.

— Болота у нас на севере Ситгара. А там, где была Величайшая битва, болот нет. Просто мессантийцы выскочили на заливные луга, где земля ещё была вязкой после весеннего половодья, а коннице, как понимаешь, нужна под ногами твёрдая поверхность.

— Понимаю, — кивнул Дилль. — А зачем?

— Что значит «зачем»? — удивился Эрстан. — Сила конницы в неудержимости удара. А если лошади вязнут в рыхлой земле, то рыцари становятся неуклюжими. Мессантийцы были знамениты своей тяжёлой кавалерией — недаром они сумели без поддержки лёгкой кавалерии и пехоты опрокинуть левый фланг некромагов до того, как достигли этих демоновых лугов. Там они застряли, и туда на помощь своим войскам пришли сами некромаги. В результате треть прославленных мессантийских воинов осталась лежать в земле, а примерно четверть обратилась в зомби и бросилась в атаку своих же товарищей.

— То есть, некромаги обратили мессантийцев?

— Да, у них это было неплохо отработано за годы прежних завоеваний. Отряды некромагов численностью по двадцать-тридцать человек садились на лошадей и ждали приказа главнокомандующего. Когда тот видел, где возникает проблема, он посылал один-два отряда в место прорыва. И пока воины империи рубились с одержимыми, некромаги подъезжали поближе и начинали обращать убитых людей в зомби. После чего мёртвые-немёртвые поднимались и уничтожали всех в пределах досягаемости.

— Подожди, подожди! — Дилль даже головой потряс. — Ничего не понимаю. Чем отличается одержимый от зомби?

— Ты серьёзно? Это же знает каждый солдат в Южной армии. Маркитанты, рабочие и даже шлюхи, обслуживающие вояк, это знают.

— Но я-то не служил в Южной армии и, уж тем более, не обслуживал солдат, — хмыкнул Дилль.

— Тогда запоминай — кто знает, что в жизни пригодится, — маг ткнул в сторону Дилля обгрызенным свиным ребром. — Одержимый — живой, хотя и бездушный, а зомби — это мертвый человек, поднятый при помощи некромагии к псевдожизни. Говорят, что у зомби нет души, но есть какое-то подобие разума. Во всяком случае, достоверно известно, что поднятые действуют весьма разумно — в смысле умения убивать. Видимо, мёртвые-немёртвые обладают всеми прежними умениями живого человека — так считали лучшие маги древности, да и наши нынешние мастера согласны с этим. Представь себе отличного фехтовальщика, который не боится ран и не опасается за свою жизнь — это же настоящая машина для убийства. А поднятый маг? Он ведь и после смерти способен манипулировать магическими потоками. Уничтожить зомби можно только расчленив его — желательно на множество мелких кусочков. Вот таких, как этот.