Олег Бубела - Дамби - не гад!

— ПОСТОЙ! — у голоса, обосновавшегося в моих ушах, внезапно прорезались молящие нотки. — Уничтожать этот крестраж глупо и непродуктивно! Он еще может пригодиться. Например, для выяснения точного местоположения основы.

Замечание было разумным, однако у меня уже не осталось сил, чтобы его толком осмыслить. С натужным рыком я потянул на себя пульсирующий комок мрака, сбрасывая пытающиеся его удержать чары. Рывок, чей-то оглушительный истошный вопль — и вот передо мной зависла очередная чернильная клякса, а оборванные нити заклинаний распадаются на части и растворяются в океане бушующей вокруг силы, от которой уже начал подрагивать затхлый воздух подземелья.

Верная палочка в моей ладони, однако навести ее на цель непросто. Руки словно налиты свинцом, в глазах двоится, а сознание грозит отключиться в любой момент. Наконец мне удается направить кончик своей указки в черное пятно. Короткое 'perdere' развеивает ошметок, а в следующий миг вспыхивает отработавшая свое пентаграмма, высвобождая крохи оставшейся в ней силы и превращаясь из магического конструкта в обычный рисунок.

Выброс не обходится без последствий, но, к счастью, серьезных разрушений не приносит. Меня просто отбрасывает к стене сильным толчком. Растянувшись на грязном полу и чувствуя острую боль в отбитой коленке, я безучастно смотрю в потолок. Радоваться нет сил, мой разум опустошен. Хочется лишь одного — отключиться. Раствориться в окружающей меня тьме, которую силится разогнать старый магический светильник, чудом переживший буйство энергии. И я не могу сопротивляться этому желанию. Закрыв глаза, я разрешаю измученному сознанию насладиться заслуженным отдыхом.

Однако скользнуть в блаженное небытие не удалось. За миг до этого в утомленный разум ворвалось шипение, трансформировавшее в наполненные гневом слова:

'Кххто ты и ссачем меня рассбудил?!'

Правду говорят, в моменты смертельной опасности у человека пробуждаются скрытые резервы. Вот и сейчас, я был абсолютно уверен в том, что в моем теле не осталось ни капли силы, но пробирающее до костей шипение убедило меня в обратном. Страх мгновенно прогнал усталость и заставил мозги заработать.

Гадать, кто пожаловал ко мне на огонек, не приходилось. Похоже, ментальный импульс, сопровождавший уничтожение первого крестража, оказался настолько сильным, что достиг логова древнего змея и заставил того выйти из спячки. Ну а второй выброс подсказал разбуженному василиску, где искать самоубийцу, посмевшего проникнуть во владения Салазара. А теперь, уважаемые знатоки, внимание — вопрос: как мне в данной ситуации уцелеть?

На магию можно не надеяться. В таком состоянии я 'аваду' не выдам даже при большом желании, а все прочее василиску — что слону дробина. Ниппи звать бесполезно. В Тайную комнату домовикам хода нет, а если малыш и сумеет пробить установленный Слизерином барьер, то вряд ли избежит парализующего удара. У змей, насколько я помню, хорошие рефлексы — ушастик даже пискнуть не успеет. Конечно, можно обратиться за помощью к Фоуксу, но на разблокировку канала потребуется время. Да и василиск, обладающий природным даром ментальной магии, наверняка услышит обращенный к фениксу зов и отреагирует соответственно. Значит, остается одно — попытаться договориться.

— Здравствуй, Ссашх! — прошипел я на парселтанге. — Прости, что потревожил твой сон. Я не хотел тебя будить. Просто мне было нужно укромное место, чтобы провести опасный магический ритуал. Чем я могу искупить свою вину?

Короткие понятные фразы и слова, исключающие любую двусмысленность. Не знаю, насколько разумен гигантский змей, но мою речь он понять должен. Тем более парселтанг основан на прямом ментальном общении, напоминающем связь между хозяином и фамильяром, а значит, смысл моего спича в любом случае дойдет до василиска.

'Тебе иссвестно мое имя' — то ли констатировал, то ли спросил змей.

Помогая себе руками, я со стоном принял сидячее положение, облокотился спиной на холодную стену и оглядел своего собеседника. Случайно окаменеть я не боялся, ведь василиск — это вам не древнегреческая Горгона. Пока змей не захочет, его взгляд не причинит мне вреда. В противном случае не помогут ни заклинания, ни защитные амулеты, ни кочующая из фика в фик фанонная ересь типа очков-зеркалок.

Питомец Салазара был огромен. Диаметр его туловища превышал полтора метра, массивная клиновидная голова с необычным напоминавшим корону гребнем придавала древнему созданию сходство с драконами. Длину пресмыкающегося навскидку определить было сложно — хвост скрывался во тьме коридора, но она явно превышала два десятка метров. Да уж, в просмотренном воспоминании змей казался меньшим. Подрос за полсотни лет? Или дело в неудачном ракурсе обзора? Спрашивается, как с такой тварью в каноне умудрился совладать Поттер? Вот уж точно, везучий сукин сын!

— Твое имя я узнал у Наследника, — сообщил я Ужасу Хогвартса. — А меня зовут Альбус. Я — директор школы, построенной твоим хозяином.

'Альбусс, — прошипел василиск, словно пробуя имя на вкус, наклонил голову и, не мигая, уставился на меня своим зеленовато-желтым глазом с вертикальным зрачком, будто светящимся изнутри. — А где маленький змеенышш, нассывавший себя преемником хоссяина? Он обещал мне корову, но так и не пришшел!'

— Не знаю, — пожал я плечами. — Но если хочешь корову, я добуду тебе ее. Мне не трудно.

Василиск задумался, лизнул воздух раздвоенным языком и нахально заявил:

'Хочу две коровы! Я очень голоден!'

Вымогатель хвостатый! Однако не в моем положении торговаться.

— Договорились! Будут тебе коровы! Но чуть позже.

Змей растянул пасть, демонстрируя длинные ядовитые клыки, и недовольно зашипел.

— Да погоди ты злиться! — не менее недовольно зашипел я в ответ. — Я не хочу тебя обмануть! Просто у меня нет привычки таскать в карманах разную живность, и за едой мне в любом случае придется подняться наверх, а после ритуала я настолько ослаб, что даже шевелюсь с трудом. Мне нужно немного отдохнуть, набраться сил… Кстати, чем ты вообще питаешься, когда не спишь? Ведь в школе и ее окрестностях, насколько я знаю, коров нет, а есть учеников тебе хозяин запретил.

Ну вот, едва опасность миновала, у меня тут же проснулось любопытство. А лучше бы инстинкт самосохранения включился! Ведь это поистине гениальная мысль — выяснять у голодного василиска особенности его рациона! Премию Дарвина присуждали и за меньшие достижения.

Гигантский змей был со мной солидарен. Поглядев на меня, как на конченного психа, он занялся осмотром ритуального зала. Подполз к магической лампе, сощурился от источаемого ей света, но опасности в безделушке не углядел, затем обнюхал участок пола с пентаграммой, тронул кончиком хвоста валявшуюся рядом с сундуком метлу и только тогда ответил: