Елена Данаева - Солнечный ветер [СИ]

Вдруг он оттолкнул ее… Она еле устояла на ногах и уже хотела возмутиться, но, подняв глаза, она обомлела… Джейк смотрел на нее с ненавистью:

— У Каллена научилась, Белла!

— Джейкоб! Ты спятил! — крикнула она. — Возьми свои слова обратно, немедленно. Слышишь?

— Может быть он тебя, еще чему-нибудь научил? — жгучая ревность горела в глазах Джейка.

— Как ты смеешь, так со мной разговаривать? Ты решил меня унизить, Джейк? Ты не меня унизил, ты сам унизился…. до…Ты ничего не знаешь и знать не можешь… Так, как я целовалась с тобой, с Эдвардом я никогда… — больше она говорить не могла, у нее задрожали губы, и она развернулась и пошла от Джейка в сторону своего пикапа. «Только не беги, только не беги, Белла, иди и не оглядывайся!» — успокаивала она себя. Боковым зрением она видела, как Джейк схватился руками за голову и медленно осел на песок…

Она шла и молча плакала, слезы ручьями лились у нее из глаз. Ей было невыносимо обидно и горько, она с ненавистью думала о нем: «Ах, Джейк! Глупец! Ты все испортил….»

Он налетел, как могучий порыв ветра. Резко развернул ее и со страшной силой прижал к себе. Он губами осушал ее слезы и что-то шептал очень нежное и непонятное. Она сопротивлялась его напору, но чувствовала, что силы уходят, а вместе с ними уходит обида и злость. Он мог сделать с ней все, что хотел: довести до слез и бешенства, и успокоить, так, что она ему тут же все прощала…

— Пусти меня, Джейк! — молила она. — Не трогай меня… Я не хочу тебя видеть… Оставь… — но с каждым словом она понимала, что волна дикой злобы на него уже проходит, обида исчезает, и она не может на него больше сердиться. В этом он весь: горячий, импульсивный, страстный, как огонь….Глупый ревнивец!

— Прости меня, Беллз! Прости меня, слышишь… — страстным шепотом просил он прощения. — Я дурак! Белла, я просто зверею, когда… Я обидел тебя, но я не хотел, слышишь, Беллз… Ты моя! Вся! Я справлюсь с этим… Прости… — он зарылся лицом в ее волосы, его губы судорожно шептали что-то, а руки осторожно и нежно гладили ее плечи, успокаивали напряженную спину…

— Джейк! — засмеялась она. — Я люблю тебя, глупый. Я люблю только тебя! Отпусти все, что тебя мучит… — она обвила его шею руками и притянула к себе. — Глупый Джейк! Не мучай меня больше… Есть только ты и я! А остальное все в прошлом…

Она поздно приехала домой. Чарли не спал и ждал ее в гостиной. Как только она вошла в комнату, он с беспокойством взглянул на ее лицо. Оно сияло… Лицо Чарли, как отражение зеркала, также просияло в ответ.

— Беллз, как провела время? — этот вопрос был излишним, но папа, наверное, хотел убедиться стопроцентно.

— Восхитительно, папа! — пропела она и бросилась к нему на шею. Чарли обнял Беллу, легонько отстранил от себя и подтолкнул к лестнице на второй этаж. — Я рад, дочка! Я рад видеть тебя такой…. счастливой! Иди, Беллз! Приятных снов! — он улыбнулся ей на прощание.

Она поднялась к себе и легко закружилась по комнате…. Она была готова взлететь от рвущегося в ней счастья! Успокоиться она не могла, спать не хотела. Она подошла к окну и тихонько его распахнула, старые створки жалобно скрипнули. Белла села на подоконник, откинула назад голову и устроилась поудобнее…. Она ждала… Ждала, когда Чарли уснет. Она знала, что Джейк где-то рядом, и он тоже ждет… Немое, безмолвное ожидание… Ожидание чуда…

Все мысли были полны им. Она не хотела торопить события, но они сами торопили, подхлестывали ее. Чему суждено случиться, того не миновать.

«И пусть это произойдет, я этого хотела и хочу, бежать от очевидного бессмысленно… Бессмысленно делать вид, что нашими чувствами можно распорядиться, как-то по-другому. Другого не дано! Пусть так и будет….» — она ждала…

Могучий храп Чарли возвестил, что время ожидания истекло. Белла слезла с подоконника, прижалась к оконной раме и еле слышным шепотом позвала:

— Джейк! Я знаю, ты здесь, Джейк!

Мгновение и он оказался рядом. Тихо и невесомо он приземлился на бесшумных ногах в нескольких сантиметрах от нее. Ничего говорить не нужно, все и так понятно без слов… Белла приблизилась и всем телом прижалась к нему. Джейк сомкнул свои железные объятия, и их глаза встретились… Они разговаривали глазами. Его глаза молча спросили ее, а ее молча просияли в ответ… Бешенная, неудержимая страсть пронеслась в черных глазах человека-оборотня… И они остались в втроем этой безлунной, волшебной, как сказка, ночью: он, она и их неутоленная страсть! Ночь накрыла их своим безмолвием, как покрывалом, отгородив от всего мира! Сегодня она была с ними заодно… И не было людей счастливее, чем они, следующим вечному и древнему зову, Зову Любви!

«Джейк оказался честнее меня! — с сожалением думал он о своей слабости. — Он сделал, как обещал — самоустранился и не мешал мне. Честный пес!» — с уважением Эдвард подумал о нем. «Если бы Джейк не был оборотнем, то иметь такого друга, было бы честью для меня… Он оказался жертвой нелепой ошибки, а я воспользовался этим, чтобы вернуть себе Беллу», — с горечью и обреченностью раздумывал Каллен.

Она стала еще более притягательна и еще более недоступна для него. Она изменилась: утратила детские иллюзии, стала жестче, требовательнее, капризнее и в миллион раз желаннее… Она, не ведая того, что говорит, бросила однажды фразу, что стала ведьмой… Глупая Белла! Что может быть притягательнее молодой, красивой, дерзкой и желанной ведьмы для вампира… Ведьма, которую вампир желает до исступления. Любая из них прилетела бы с другого конца света, чтобы предаться наслаждению, зная, какой абсолютной жаждой обладания одержим вампир, когда он чувствует голод по ней. Любая…. Но, не Белла! Она решила извести его окончательно… Она стала осторожна, как вампир на охоте. Она с легкостью разрушает все его уловки. Она сопротивляется его Зову… Если бы он не бредил ею, если бы он мог избавиться от наваждения по имени Белла, он бы уже утолил ею свою Жажду. Нет, он бы дождался момента… Потеря девственности дает девушке такой энергетический заряд, который делает её кровь нектаром. Именно кровь не девственницы наиболее желанна! И даже осуждение отца ничего бы для него не значило… Какие муки! Медленно сходить с ума каждый день, находясь рядом с ней, упиваться ароматом ее крови и слышать, как она поет в ее венах…

Она хорошела и менялась, как экзотическая бабочка. Они часами пропадали с Элис в ее комнате, а он сходил с ума, зная, чему сестренка может научить Беллу… Только тому, как еще сильнее пустить корни ядовитого растения в его воспаленном мозгу!

Он — вампир, он не человек! Мало кто знает, что вампир не может войти в дом без приглашения кого-то, из живущих в нем. Его она больше не приглашала, окна были закрыты для него — приглашения не было! Он находился около нее постоянно, но не рядом с ней! Он был ее тенью, но на расстоянии! Она стала осторожна и хитра! Он любовался ею, восхищался ее новой сутью: она сама того не зная, стала полуженщиной, полувампиром, какой-то женщиной-вамп! Страшное, притягательное, сводящее с ума существо. Она рассталась легко с той «старой» Беллой, но эта «новая» Белла творила с ним, абсолютно все. Она играла им: она то, подпускала его к себе, то гнала прочь… И ему это доставляло удовольствие. И, наконец, самое последнее из его мучений, причинявшее ему больше всего страданий. Безразличие Беллы. Она больше никогда не пыталась с ним заговорить…. Насколько он знал, она вообще больше о нем не думала. Это приводило его в дикое бешенство!