Кристина Белозерцева - Пестрая бабочка

— Да я тоже не с пустыми руками, — призналась я, — что-нибудь придумаем.

— Рад. Рад, — прогудел он, подобно храмовому колоколу, — значит, вы не только по магии?

— Не только. Если нужно, могу вам с какими-нибудь административными вопросами помогать.

Взгляд его на миг стал острым и пристальным.

— А могу я вопрос?.. Как вы вообще сюда попали? Ну то есть я же вижу, дворянка, манеры, побрякушки… эээ украшения дамские…

— Я здесь по распределению из Академии магии, — честно призналась я, — только закончила.

Он немного задумался.

— А не боитесь? Работы тут непочатый край.

— Не переживайте, — покачала я головой, — свое дело знаю, не смотрите на возраст.

Идальго колебался пару секунд: поверить моим словам или собственному зрению, но сдался, по-видимому, и дал мне шанс.

— Заболтал я вас. Вы давайте, езжайте домой, устраивайтесь с дороги, а завтра валяйте-ка ко мне сюда обедать, все и обсудим в спокойной обстановке, согласны?

— Договорились, — улыбнулась я, внезапно мне ужасно захотелось лечь на собственную кровать.

Полистать книгу или подремать немного. Месяц пути с непривычки дался непросто.

— Секретарь!!! Проводи мэтрессу! Да дай ей с собой ящик энтильского!!

Обалденный мужик. И неожиданно мне пришла в голову мысль про Ника. Каково ему будет возиться со мной, когда в городе и стражи не хватает, и вообще нормальных мужских дел полно. А мне чего? В поместье — из поместья, и всего дорог. Я решила познакомить их с полковником и посмотреть, может, сработаются? Ник, вроде, был когда-то капитаном. Ладно, это завтра.

Дорога до поместья «Золотой берег» заняла ровно столько времени, как и обещал бургомистр — полчаса, даже с поправкой на две кареты. Само здание пряталось в тенистом парке или даже скорее облагороженном куске леса, совершенно невидимое от кованых металлических ворот. Мы въехали во двор, и нас встретил здоровенный детина с глуповатым выражением лица. Плотное тело обтягивала относительно чистая льняная рубаха, к которой вполне подходили холщовые штаны и мокасины.

— Привет, — поздоровалась я, выходя из кареты.

— Здрассе, — он потер рукавом нос, остановившись в паре метров от нас.

— Я — мэтресса Кристина, — представилась я, когда пауза началась затягиваться.

— А я — эээ…

Казалось, что парень забыл свое имя. Я ждала, дружелюбно улыбаясь.

— Меня кличут Сукин Сын! — выпалил парень и покраснел.

— Так, понятно. А давай мы тебя будем звать по другому? — предложила я. — Какое имя тебе нравится?

— Не знаю…

— Ладно, — вздохнула я, — будешь Ричард. Дик. Пойдет?

— Ага!

Я дала ему монетку «на пряники» и пошла к дому пешком, пока кареты свернули в сторону хозяйственных построек, где должна была быть конюшня.

В холле меня встретил дворецкий. Пожилой седой мужчина с шикарными бакенбардами, худощавый и совершенно невозмутимый. Его спина была настолько прямая, будто он еще в детстве проглотил длинную жердь и теперь прилагал все усилия, чтобы жить абсолютно перпендикулярно земле. Мне ужасно захотелось вытащить из готовальни с чертежными принадлежностями транспортир и померить углы. В дополнение темно-синий камзол, старомодного покроя, выглаженный до идеального состояния с огромными подплечниками придавал мужчине вид доски, на которой кто-то решил посушить одежду. Когда я была чуть младше, я ужасно робела перед такими дворецкими. Они выглядят важнее принцев крови и держатся невероятными снобами. Но сейчас во мне сидело слишком много вина, чтобы обращать внимания на такие мелочи.

— Добро пожаловать, мэтресса, — голос был низкий и тихий — под стать внешности, — мое имя — Бэрри. Я покажу вам ваши комнаты, а потом представлю слуг, прошу за мной.

Мы прошли через широкий холл, взгляд сам цеплялся за яркие картины с изображениями цветов на стенах, и поднялись по широкой лестнице на второй этаж. Везде было красиво и чисто, как в музее. Ни пылинки. В окна второго этажа лился теплый свет закатного солнца. По правую руку были двери в мои комнаты — спальня, маленькая гардеробная, ванная.

— Вам наверняка потребуется кабинет, он находится в башенке, лестница в нее перед вами. В подвале располагается лаборатория предыдущего хозяина. Я покажу ее вам позже.

Мы вернулись на первый этаж, там уже стояли мои старые и новые домочадцы. Кроме кучера Рика и Аделаиды была еще невысокая пухлая женщина в переднике с очень светлой кожей и добрыми глазами, вся сдобная, как булочка. Когда она увидела меня, на лице ее появилось жалостливое выражение: какая худенькая! Эту мысль не нужно было даже читать с помощью эмпатии. Дворецкий представил ее как матушку Марту, повариху. Я познакомила их с вошедшим Ником, и все захлопотали: матушка пошла накрывать на стол, Бэрри, так и не изменивший ни на миг своего угла наклона во время всей короткой экскурсии, распоряжался разгрузкой вещей, новоиспеченный Дик и кучер — подчинялись. Аделаида двинулась наверх — развешивать в шкафы одежду. Ник пошел обойти поместье, и я увязалась следом.

Оказалось, мы поселились на небольшом участке прямоугольной формы — просто отгороженная часть леса, облагороженного внутри периметра. От ворот к подъезду с четырьмя колоннами вела насыпная песчаная дорожка, огибая маленький декоративный пруд с цветными камешками. Само здание было выкрашено в светло-желтый цвет, кроме зеленой башенки. Слева от здания благоухал ухоженный сад с вишнями и яблонями, посреди которого стоял небольшой столик с плетеными креслами для трапез на природе. За домом зеленым ковром вытянулась ровная поляна, засеянная особым видом ярко-изумрудной травы, видимо, для каких-то подвижных игр на воздухе. Однако судя по ее состоянию — спортом тут никто не увлекался. Дальше между двумя холмами вниз вела дорожка, по краям которой лежали белые камни. Заканчивалась она небольшим пляжем с мягким золотистым песком, справа и слева в море выступали скалы, скрывая пляж со всех сторон. Я разулась, приподняла мантию и немного побродила в полосе прибоя, любуясь заходящим солнцем. Светлые боги. Это все было — мое! Только мое! И я могла оставаться тут, сколько захочу. Ник остался доволен. Полагаю, ему хотелось искупаться, но мешало скинуть одежду мое присутствие. Мешать ему не хотелось, поэтому я под предлогом «сменить платье» оставила папиного телохранителя одного.

К ужину я переоделась в легкое домашнее платье серо-серебристого цвета и спустилась в столовую, отделанную темно-зелеными и кремовыми панелями. Пол был из темного дерева и оказался начищен до блеска. Несколько декоративных буфетов с фарфоровой и серебряной посудой. Стол рассчитан на двенадцать человек и накрыт белоснежной скатертью. Стулья были по столичному модными, изогнутыми и очень удобными. Вообще все поместье казалось уютным и обставленным с большим вкусом. Кто бы ни был предыдущий хозяин, он понимал в этом толк.