Кристина Белозерцева - Пестрая бабочка. Боги и не боги

Но через пару часов все проблемы вылетели у меня из головы, потому что мы оказались на настоящем рыцарском турнире. Серьезно! Как из книжки сказок!

На большом виноградно-зеленом лугу огородили место под состязания и под общие пиршественные навесы из раскрашенного синими, белыми и желтыми полосами полотна. За оградой уже стояли разбитые цветные шатры, пестрели флаги и гербы, фыркали лошади. Стайками бродили дамы, прилаживали броню мужчины. Мы нашли Септима. Он очень искренне обрадовался, отправил слугу записать мужчин на интересные им виды состязаний и выделил нам места на трибуне.

Приехали мы, надо сказать, весьма пестрой компанией: нас пятеро, разряженная в бархат Клеменсия, которую Эрик хотел кому-нибудь пристроить под шумок, двенадцать человек охраны, их он послал загодя: поставить шатры, столы рядом, да и вообще осмотреться не мешало. Большинство богатых дворян предпочитали плотный шелк, но Эрик выдал своим парням оливкового цвета большие палатки, непромокаемые, но «дышащие» через специальные мембраны с отдельными отсеками для вещей и для сна. Пол был застелен мягкими шкурами, шерстяными одеялами и забросан подушками, я улучила момент, когда никого не было, рухнула на это огромное, импровизированное ложе — валяться тут было здорово! Ни разу не ночевала в палатке, и кажется, мне понравится. В углу для вещей, кстати, нашелся внушительный запас вина.

В итоге, Дэвлин, Десятый и Вэль пошли готовиться к открывающему параду, Эрик сбежал под шумок, заниматься своими делами, противоречащими, я уверена, или закону, или обычаям, или морали. А может, все вместе. В итоге я и вдова Эриковского предшественника торчали на мертвячьей трибуне вдвоем, как два голубя на ветке. Меня раздражало платье: длинное из тонкого белого полотна — нижнее, и темно-изумрудное, расшитое серебром и жемчугом — верхнее. Волосы пришлось забрать какой-то золотистой сеткой, а она крепила тонкий шелковый платок, закрывающий голову, и, к счастью, уши. Неудобно и непривычно. Кресел не было, деревянные хорошо оструганные скамьи и подушечки на них, а перед нами перила из светлого вкусно пахнущего клена, на которые можно было облокотиться.

— Скажи мне все-таки, — доставала меня вполголоса Клеменсия, — ты же тоже — эльф? Как и Вэль?

— Да нет! — в сотый раз отвечала я одно и то же. — Это — просто результат чуда. Понимаешь?

— Как с Октопом?

— Да!

— Ох, зря мы тебе вуаль не одели, — качала она головой, — ладно уши — глаза-то никуда не спрячешь. Вот те два мужика на тебя пялятся, с того момента, как мы пришли. Одень! Не привлекай лишнего внимания. Все-таки жрецы тут тоже могут быть, а они с эльфами — не очень. Я специально тебе прихватила. Ну, Кристина!

Поминая мертвячьих расистов, я натянула на лицо тонкую вуаль, оставляющую на виду только губы и подбородок.

А потом начался парад.

Сначала ехали конники — цветная варварски роскошная шеренга. Извивающаяся змея укрытых яркими покрывалами поверх тяжелых доспехов лошадей ползла вдоль трибун, вздымая по всей длине туловища гребень флагов. Алые доспехи Дэвлина были проще на вид, чем у большинства, но смотрелись гораздо лучше и необычнее. Вороной креппер шел ровно. Идеально держа дистанцию, будто бы постоянно ходил в колонне. А на алом полотнище флага хищно изогнулся золотой василиск — герб Дома. Душка Десятый в угольно-черной пластинчатой броне казался чудовищем, выбравшимся из самой глубокой бездны Инферно. Вот у него-то как раз были угрожающего вида шипы на локтях и коленях. Казалось, будто из-под его ног в ужасе шарахаются даже травинки. Они чем-то очень похожи с Гисом, поняла я неожиданно. Каждое движение дышит едва сдерживаемой мощью. Он шел пешком в компании разодетых в рогатую и шипастую броню огров из гвардии местного князя.

Вслед за огромными монстрами шли лучники, и белоснежный Вэль, в капюшоне и в полумаске, выделялся на их фоне еще сильнее, чем первые двое моих компаньонов. Он легко шагал, казалось, даже не приминая траву, и тоже казался абсолютно нездешним. Шелковый плащ то взлетал, подхватываемый ветром, то опадал, обнимая хрупкую фигуру, как капризная любовница. Отлично. Четверть окружающих обсуждает моих спутников: новые гербы! Необычный вид. Кто? Откуда?

Потом глашатай долго всех представлял, а я проклинала себя за скудоумие. Что мешало мне одеться каким-нибудь оруженосцем? И удобнее, и не пришлось бы сидеть на трибуне, посреди гомона сотен людей, подставляя затылок палящему солнцу.

То тут, то там мелькала рыжая макушка — все время с разными людьми. Клеменсия разглядывала мужчин и комментировала их предполагаемые достоинства, вгоняя меня то в тоску, то в краску.

В целом, часа через два, мы с моими голосами были близки к тому, чтобы бросить на арену огненный шар, просто так, безо всяких. Чтобы произошло хоть что-то.

Расписание на ближайшие дни такое: конные бои один на один до обеда — на выбывание, потом обед, потом лучники в первый день или тяжелые огры — во второй, потом пешие мечники, потом ужин. На третий после обеда — какие-то массовые танцульки. Четвертый финальный день — оставшиеся конники делятся на две команды и сшибаются толпа на толпу. Четверо оставшихся в седле попадают в финал после обеда — это еще три битвы. Потом награждение, победитель выбирает королеву турнира и финальный пир, согласно ритуалу турнира. И еще, кажется, большая часть присутствующих собиралась все это время беспробудно пить.

«Ох, маменька, ты никогда не поверишь, где я сейчас…»

А потом начались бои, и тут уж я просто дар речи потеряла. Наша трибуна благодаря Септиму находилась очень близко к месту действия. Когда в нескольких метрах от тебя на полном скаку сшибаются с диким, лязгающим грохотом две груды металла, это, я вам скажу, незабываемое зрелище. Временами, я инстинктивно зажмуривалась, не желая смотреть на разбитые доспехи и алые брызги. Иногда на зрителей, сидящих в первом особом ряду для любителей сильных ощущений, плещет дымящаяся горячая кровь. Гром, грохот, звон! Кто-то пронзительно кричит, лежа на земле. Вопли боли, стоны, заглушаемые ревом толпы. Победитель кланяется, побежденного уносят. Бодрит, знаете ли. Я очень быстро поняла, что не являюсь любителем подобных зрелищ, а жадно взирающая толпа, смакующая подробности, вызывала раздражение и некоторую брезгливость. А еще я занозила палец.

Дэвлина в этот день вызывали на бой аж трижды. Первый раз, видимо из любопытства, как новичка. Он без каких-либо проблем сбил на землю своего противника и вышел победителем. Второй раз — попробовал свои силы какой-то мрачный рыцарь в черном — с тем же результатом. Я не волновалась за демона, человек ему не противник, проявляла некоторое любопытство разве что. А вот на третий раз оказался хуже: против него выехал рыцарь в темно-зеленых доспехах, расписанных золотыми символами Всеединого. Я схватила Клеменсию за расшитый золотыми нитями рукав.