Катерина Снежинская - Пилюли для феи

— Верно, — Гиккори, видимо, и сам того не заметив, снова схватился за бокал. Правда, пить его не стал — в руках крутил. — А Эрии пришло в голову, что если она останется единственной наследницей, да выйдет замуж за Алоа, то весь участок достанется ей. Поэтому через год она фокус повторила, отправив в Подземье младшую сестру. И выдав её за себя.

— Погодите! — теург аж в кресле подпрыгнула. — Вот тут не сходится! Зачем ей младшую за себя выдавать? Ну, отравила бы — и дело с концом. Земля-то и так ей целиком переходит. И что, Олэан ей так всё с рук спокойно спустил? Ну, убила и убила, мол: с кем не бывает? Ему-то не страшно было рядом с такой жить? Да и если сокровища действительно там спрятаны, то неужели фат надел племяннику бы отдал?

— Проще всего ответить на ваш второй вопрос, — развёл руками следователь. — Почему он дочери всё с рук спустил? И что Олэан сделать мог? Полиции её отдать? Тем более что смерть старшей феечки прикрыл, то есть тоже в преступлении замазан. Нет, наверняка какие-то меры предосторожности он принял. А, может, не верил, будто родное чадо его угробит. По поводу сокровищ Эрия сказала, что за пустырём присматривали. И решись фат вывезти клад, за ним бы проследили.

— Кто присматривал?

— Подследственная уверяет, что случайно нанятые молодчики, — опять на тегу странно покосившись, ответил Гиккори. — Ну а о замене собой сестры фея поясняет что-то не слишком внятное. Собственно о том, кто конкретно из сестёр умер, а кто жить остался, сообщили только вам. Ну, ещё и мать с сыном Иельон уверяют: были убеждены, будто умерла младшая дочь. А больше этим вопросом никто и не интересовался. Феи — дети воздуха. После смерти они прах по ветру рассеивают. Так что у девочек Олэан даже памятника на кладбище нет. И соответствующей памятной надписи тоже.

— Ладно, Седьмой с ними! Старшие и младшие — не важно, — махнул свободной рукой Рон, едва не выплеснув остатки чая. — Что там дальше?

— А дальше, господин Мастерс, у милейшей феи кончилось терпение, — наставительно поднял палец Гиккори. — Участок — это, конечно, хорошо. Но деве-то не земля, а сокровища нужны были. И в один, далеко не прекрасный день, прелестная Эрия столкнулась с господином Призраком. Тот, по старой памяти, наведался к её папаше. Денег, вероятно, хотел выпросить — свои-то кончились. А, может, тоже шантажировать собирался. Но Олэан его выставил — это подтверждают консьерж и дворник. Как и встречу феи с оборотнем. И красотка решила таким удобным знакомством воспользоваться. В общем, наняла она вашего бывшего сослуживца и вместе они папеньку выкрали на вопрос порасспросить, где он богатства спрятал. Дальше тоже только моё предположение. Но, думается, господин Призрак то ли перестарался, то ли под дурманом силы не рассчитал, только Олэана он попросту прибил. А нежной дочери пришлось в экстренном порядке проблемы решать. То есть срочно отыскивать клад. Вечно же она не могла исчезновение отца скрывать. Уж лучше прибрать всё к рукам до того, как труп найдут. Ну или, по крайней мере, искать начнут. И госпожа Эрия отправилась в агентство «След».

— Она хотела, чтобы мы связали смерть её сестёр с драгоценностями и нашли спрятанное, — кивнул Алекс.

— Именно. Конечно, план ещё тот. Но я же не зря говорил про женскую глупость. Да и времени на составление чего-то более толкового у неё не было, — опять развёл руками Гиккори.

— Ну а любовницу своего отца она решила тряхануть для порядка, — мрачно добавил Мастерс. — Вдруг, чего-то знает?

— Погодите, — Каро обеими ладонями потёрла лицо. — Зачем избили проститутку — понятно. Зачем перед Яте явление Олэана разыграли — то же. Но как можно спутать громадного оборотня или феечку с фатом?

— Шляпу пониже, накладную бороду на морду, подушку под пальто — вот тебе и господин Олэан, — недовольно проворчал битый тег.

— Да я не про то! — отмахнулась Каро. — А размеры? Оборотень громадный, фея маленькая. То есть, ещё кто-то третий был?

— Видимо, был, — нехотя ответил Гиккори, болтая остатки коньяка в бокале. — Только кто?

— Действительно, кто? — проворчал Рон.

— Господин Алоа признаётся только в одном: невеста его уговорила заманить госпожу Каро на пустырь и невзначай обратить её внимание на фарфоровый осколок. То есть намекнуть, что клад спрятан именно там. Для чего это понадобилось Эрии, Иельон не спрашивал. Да и просьба ему показалась вполне невинной.

— Зачем же он этот осколок в пальто подложил? — ошарашенно брякнула тега.

— Вопрос не ко мне, — кривовато усмехнулся полицейский. — Этот Алоа мне дураком не показался. Возможно, понял, что у невесты ни демона не получится, а спорить с ней не хотел. Вроде бы выполнил просьбу, а вроде и нет. Как-то так.

— Остался только один вопрос, — Яте мрачно зыркнул на Гиккори из-под чёлки, — сокровища-то где?

— Да там же, где всё это время и были, — ответил, почему-то, Алекс. — В банке хранятся — в личном сейфе или ячейке. Да ни в одной.

— Я бы сказал, ни в одном десятке сейфов, — хмуро буркнул инспектор. — Олэану-то не самая большая доля принадлежала.

— А дочь, получается, не догадывалась, что драгоценности просто в банке? — голос Каро неожиданно в хрип поехал.

— Ну-у, — усмешка Гиккори стала ещё кривее, — маленький ключ спрятать проще, чем пустырь.

— И закопанный в Сером городе клад — это романтичнее, — неизвестно к чему добавил Яте.

И Каро, и Мастерс всю дорогу молчали — до самого дома теурга. Не о чем говорить, да и не хотелось. Но тишина не мешала. Уж такая она особенная была: не слишком радостная, с горьковатым привкусом. Может, даже с удивлением: как же такое на свете-то случается? Но одна на двоих — понятная обоими, разделённая пополам.

Тега мечтала это ощущение до дома донести, спрятаться за дверью — от несправедливости и глупости, но спрятаться тоже вместе. Не получилось.

Знакомый экипаж, стоявший у подъезда, оборотень первым заметил. И придержал Курой за локоть, заставив остановиться. Каро глянула на Мастерса, на ландо, опять на Рона. Положила руку поверх его ладони.

— Я сама, — сказала с решительностью, которой совсем не чувствовала. Подумала и добавила, — Можно?

Сыщик помедлил, но всё-таки кивнул. Отпустил локоть девушки, остался на месте стоять. Даже глубже в тень подвинулся. Курой ещё разок оглянулась на него и пошла к темнеющему размытым пятном экипажу. Свет единственного фонаря освещал только мокрую крышу, да нахохлившегося, словно взъерошенная ворона кучера — всё остальное будто таяло в темноте.

Дверца, деликатно скрипнув, открылась.

— Я тебя ждал, — сообщил фат негромко, спрыгнув на мостовую.

Будто это действительно нуждалось в пояснениях.

— Тебя уже выпустили? — удивилась без всякого удивления Каро.