Пол Кемп - Богорождённый

Он растёр шею и оглядел единственное помещение дома, освещённое слабым мерцанием углей в очаге: мебель, которую он сделал из прямых, тёмных ветвей широколиста, котлы, чашки и кострюли, прослужившие три поколения. Он попытался представить себе их ребёнка, ползающего по полу, но толком не смог этого сделать. Попытался представить, как они будут обеспечивать ребёнка, и этого тоже не смог.

Беременность Элли для обоих стала сюрпризом.

Герак давным–давно смирился с бездетностью. За десять сезонов в браке его жена ни разу не забеременела, так что они решили, что один из них бесплоден. В то время Герак посчитал, что это хорошо. Мир казался слишком мрачным для детей.

А потом Элли сказала ему дрожащим голосом:

— Кажется, я понесла ребёнка, Герак.

Радость, которую он ощутил, удивила его, как будто ребёнок был ключом к запертой комнате, в которой хранилось счастье, в которой хранились возможности. В мгновение ока ставки на его жизнь выросли — ребёнок будет зависеть от него.

Это осознание испугало Герака.

Он задумался, не следует ли им покинуть Фэйрелм. Многие их друзья и соседи уже покинули деревню — Милсоны и Раббы совсем недавно. Они преодолели мрак, Шадовар, шадоварских тварей и добрались к свету. Он не знал, отправились они на запад в Дэрлун или на север в Долины. Сомневался, что это важно. Война или угроза войны, казалось, была в Сембии повсюду. Большие города были местом сбора армий, границы были местами битв, а сёла и мелкие городишки заботились о себе самостоятельно. Он не знал, что делать.

Элли пока ещё могла путешествовать, и у них был фургон, вьючная лошадь. Они могли продать оставшихся цыплят, собрать вещи и отправиться на северо–восток. Герак знал, как обращаться с мечом, а во владении луком ему не было равных. Может быть, они сумели бы уклониться от встречи с солдатами, а Герак сумел бы справиться с рыскавшими по равинам чудовищами.

Он попытался найти в кружке хотя бы ещё одну каплю чая. Ничего. Попытался найти в себё хоть каплю желания уехать. Ничего.

Это казалось слишком опасным и слишком смахивало на признание поражения, на предательство. Оба варианта были в не его характере. Герака вырастили в деревенском доме, как его отца и деда. И несмотря на вечную тень, что укрывала Сембию, несмотря на хищных существ, рыскавших в глуши, несмотря на временами жестокое правление Шадовар, его отец и дед смогли прожить на этой земле. Они этим гордились.

И он тоже гордился.

Так было не всегда. Жизнь фермера в юности казалась ему недостойной, и он сбежал служить в одной из многочисленных войн Шадовар. Он убил больше дюжины людей из своего лука, но лишь одного, последнего, своим мечом. Вблизи убийство ощущалось иначе. Герак увидел своё отражение в глазах умирающего, и после этого войны с него было довольно.

Он провёл рукой по волосам — они слишком отрасли — и почесал трехдневную щетину. Он сделал вдох, готовый, наконец, начать ещё один бессолнечный день. Когда он начал подниматься с кровати, голос Элли нарушил тишину и остановил его.

— Я проснулась, — сказала жена.

Он снова сел. Герак достаточно хорошо знал её тон, чтобы понимать, что мысли жены были близки к его собственным. Она тоже волновалась о будущем. Он положил ладонь на изгиб её бедра.

— Всё это время ты не спала?

Она перевернулась и посмотрела на него. В свете очага её кожа казалась не такой бледной. Длинные тёмные волосы облаком лежали на подушке. Под одеялом одна рука лежала на животе, который только начал раздуваться от её ребёнка.

— Дождь разбудил меня несколько часов назад. Я стала волноваться за урожай, потом появились другие мысли, и я не смогла больше заснуть.

— Постарайся не волноваться. Мы справимся. Не замёрзла?

Не дожидаясь ответа, он встал, прошёл по холодному полу и подбросил пару дров в очаг. Дрова загорелись практически сразу, он вернулся в кровать и сел. Элли не пошевелилась.

— А ты переживаешь?

Он понимал, что не стоит лгать.

— Конечно переживаю. Больше всего я беспокоюсь о том, как мы сможем прокормить себя и ребёнка. Но затем напоминаю себе, что мои родители тоже как–то справлялись в трудные годы, особенно после того, как я ушёл на войну — а этот дом по–прежнему стоит. Урожай восстановится, и мы выдержим.

— Да, но… ты не волнуешься… за мир?

Он понял, о чём речь, и в конце концов солгал ей.

— Мир слишком велик для моих волнений. Я пытаюсь позаботиться о наших животах.

— А если Шадовар явятся забрать часть урожая, чтобы прокормить своих солдат? Говорят, в Долинах война.

От огня в очаге на стенах заплясали тени, и Герак вспомнил о своей военной службе, когда он воевал за Шадовар в битве против кормирцев.

— Говорят многое, а Шадовар уже годами не приходили за урожаем. Должно быть, ближайшие к городам хозяйства производят достаточно пищи. А может, сейчас в городах они едят магию.

Элли не улыбнулась в ответ на эту слабую попытку пошутить, но по крайней мере её нахмуренный от тревоги лоб разгладился. Она глубоко вздохнула, как будто чтобы прогнать своё беспокойство, и с выдохом в её глазах зажёгся игривый огонёк, тот же самый, крторый Герак впервые увидел десять лет назад, который заставил его захотеть жениться на ней.

— Ты громко храпел.

— Знаю. Надо было меня пихнуть.

— Нет, — отозвалась она, и нырнула ещё глубже под одеяло. — Мне нравится этот звук иногда.

— Странные у тебя вкусы, милая.

— Наверное, раз уж я за тебя вышла.

— Наверное, — с улыбкой согласился он. Он нагнулся и поцеловал её в неровный нос, который Элли давным–давно сломала, наступив на грабли. Он положил свою руку поверх её, на её живот, чтобы они оба держали в ладонях своего пока ещё не родившегося ребёнка.

— Мы справимся, — сказал он, и захотел, чтобы она в это поверила.

— Знаю, — ответила она, и Герак знал, что она тоже хотела в это поверить.

Он встал и потянулся, застонал, когда запростестовали мышцы.

— Почему ты встал так рано?

Он помешкал мгновение, приготовился, а затем нырнул с головой.

— Я иду на охоту, Элли.

— Что? — в одно мгновение она полностью проснулась. Морщины, ещё глубже прежних, вернулись на её лоб.

— Нам нужно немного мяса, — сказал он.

Она покачала головой.

— Нет, это небезопасно. Только месяц назад мы видели Саккорс в ночном небе. Шадовар держат своих созданий вдали от деревень, но позволяют им блуждать по равнинам. Только солдаты и люди с официальными грамотами безопасно ходят по дорогам.

— Ни Шадовар, ни их летающие города не заинтересуются одиноким охотником. Они просто не хотят никого пускать в Сембию без разрешения, особенно в военное время.

— Герак, никто не приходил в деревню вот уже несколько месяцев. Как ты думаешь, почему? Там небезопасно.