Пол Кемп - Богорождённый

Он чувствовал тьму вокруг себя, бархат её прикосновения по всей долине. Он ощутил местонахождение другого дьявола, шагнул к нему через тень и заставил вывернуться наизнанку, ткнув пальцем и выпустив немного энергии.

Он отправился ко второму, третьему, четвертому, методично уничтожая каждого из существ всё более гротескными способами.

— Оставайся в своей дыре в Кании, архиизверг, — сказал он, когда взрыв испивающей жизнь энергии оставил очередного шипастого дьявола лежать безжизненной грудой костей и чешуи. — Когда наступит время, мы встретимся в Ордулине. Все мы.

Костяного дьявола он оставил напоследок. Худое, высокое чудовище пробиралось сквозь сосны, его пасть была распахнута в крике боли. Оно бешено махало вокруг себя своими длинными руками и долгим, загибающимся хвостом, который заканчивался острым костяным наростом.

— Свобода! — бессмысленно, с нотками безумия кричал дьявол.

Ривален вышел из тени перед ним, позволил чудовищу увидеть себя. Дьявол остановился, припал на коточки и сжал когти. Его нижняя челюсть упала, с клыков потекла зловонная слюна. Дьявол бросился на Ривалена с кровожадным воплем.

Ривален поднял руку ладонью наружу и обездвижил чудовище на полушаге. Тёмная энергия закружилась вокруг дьявола, не позволяя двигаться, вынуждая замолчать. Ривален скользнул вперёд, выбирая способ расправы.

Он почувствовал присутствие среди деревьев за спиной дьявола, и оттуда выскочил человек в доспехах. Он был высоким, как сам Ривален, но при этом плотным, как бочонок. При нём был палаш и квадратный щит. Тёмные мёртвые глаза смотрели с едва различимого под густой бородой лица. Ривален чувствовал слабую магию на щите, мече и доспехах новоприбывшего, но это была искажённый, странный отпечаток магии самого мужчины, из–за которого Ривален не стал распылять его на месте.

— Отойди, шадовар! — сказал мужчина, наставив на Ривалена свой меч. — Назад, я сказал!

Заинтересованный, Ривален отступил на шаг, подняв руки в жесте примирения.

Ривален попытался замаскировать свою силу, но мужчина, похоже, почувствовал её, когда приблизился. Он остановился в паре шагов от обездвиженного дьявола.

— Просто оставь нас, — сказал он.

— Нас?

Взгляд мужчины метнулся к костяному дьяволу, потом обратно к Ривалену.

— Уходи, шадовар.

Ривален сделал шаг вперёд, позволил проявиться своей силе. Вероятно, почувствовав, кем является Ривален на самом деле, мужчина отступил на шаг, широко раскрыв глаза.

— Тебе по вкусу дьяволы? Какое отношение ты имеешь к этому существу?

Мужчина взял себя в руки и поднял свирепый взгляд, как будто Ривален ударил его по лицу.

— Он не существо, шейд. Это был… это мой брат.

Ривален сразу же понял, в чём дело.

— И теперь он служит Мефистофелю?

— Мефистофель предал его! Предал нас обоих!

Ривален увидел в этом возможность для себя, и воспользовался своей силой, чтобы подпустить в голос коварства.

— И предательство архиизверга превратило его… в это?

Мужчина резко кивнул, один раз.

— Как тебя зовут? — Ривален скользнул вперёд, сокращая расстояние между ними.

— Какая разница? Всё уже потеряно. Всё. Всё было напрасно.

Эти слова порадовали Ривалена. Он вытащил имя мужчины из его сознания.

— Сэйид. Тебя зовут Сэйид.

Сэйид нахмурился. Он сделал ещё шаг назад, не опуская щит и меч.

— Бояться нечего, Сэйид, — сказал Ривален, небрежно взмахнув окутанной тенью рукой. — Простое заклинание. Твоё имя плавало на поверхности твоих мыслей, потому что я спросил о нём. Ты тоже служишь архидьяволу, Сэйид?

Челюсть мужчины напряглась, пока он пережёвывал нарастающий гнев.

— Я служу себе. И моему брату.

— Твоего брата больше нет. Кем бы он ни был, это — уже не он.

Лицо Сэйида исказилось, но лишь на мгновение, прежде чем принять прежнее выражение.

— Мы были…

Он оборвал себя, помотал головой.

Ривален снова знал, что он собирался сказать.

— Вы были прокляты. Но не архидьяволом?

— Нет. Нас изменила Волшебная Чума.

— Аа, — с кивком произнёс Ривален. — Но Мефистофель пообещал вам избавление.

Он указал на скованного дьявола, превращённого брата Сэйида.

— И вот так архиизверг держит своё слово.

Мужчина зло посмотрел на Ривалена, его ладонь сжималась и разжималась на рукояти меча.

— Шадовар не лучше.

Ривален улыбнулся.

— О, тебя потрепал мир, Сэйид. Я прекрасно это вижу. Я знал множество таких же, как и ты.

В его памяти возник Тамлин Ускеврен, боль которого Ривален использовал, чтобы обвести юношу вокруг пальца.

— Мир обошёлся с тобой жёстко. Надежда пропала. Появилось отчаяние, сменившееся горечью. Неудивительно. Ты устал от невзгод. Когда–то со мной было так же. Госпожа позволила мне сбросить этот груз.

Сэйид покачал головой, отвёл взгляд, но Ривален заметил, как что–то пробуждается за маской безразличия.

— Госпожа? Шар?

Он произнёс это имя как многие другие — приглушённым, полным опаски голосом.

Ривален шагнул ближе к Сэйиду, они оказались лицом к лицу, Сэйид был пойман в тени Ривалена.

— Шар, да. Госпожа потерь знает твою боль. Какую ношу ты несёшь, Сэйид, брат Зиада? Я её слуга. Исповедайся мне.

Сэйид сглотнул.

— Нет. Эта ноша — моя.

Ривален признавал упрямство этого человека.

— Поделись ею. Возможно, я смогу облегчить её вес.

Сэйид выпятил подбородок.

— Мне не нужна помощь.

Ривален понимал, что Сэйид держится за последние остатки упрямства. Он видел потенциал в этом человеке, возможную пользу. Его отчаяние и горечь были глубоки, возможно даже глубже, чем у Бреннуса. Шар привела его к Ривалену, и Сэйид был всего лишь в шаге от того места, где он ему требовался.

— Что ж, хорошо, — сказал Ривален. — Удачи тебе.

Он повернулся и заскользил прочь, оставляя Сэйиду всего несколько секунд.

— Ты покидаешь нас? — бросил тот ему в спину.

— А какое мне до тебя и твоего проклятого брата дело, Сэйид?

Ривален начал собирать вокруг себя тени.

— Подожди! — позвал Сэйид, и Ривален по голосу мужчины понял, что получил его. Он позволил ладони скользнуть по священному символу госпожи, который носил на цепочке на шее.

— Ты сказал, что можешь помочь, — сказал Сэйид.

— Я сказал «возможно». Ты ещё не рассказал о своей беде.

— Моей беде, — сказал Сэйид и начал раздражённо шагать туда–сюда. — Моей беде.

Ривален ждал, позволив событиям идти своим чередом.

Сэйид зашагал по кругу, как животное, испытывающее сдерживаемый гнев. Его голос повышался по мере того, как он говорил.

— Моя беда в том, что я больше не человек. Я не чувствую вкуса пищи или напитков. Я не получаю удовольствия от прикосновений женщины! Я не чувствую ничего! Ничего! Даже боли!