Василий Блюм - Найдёныш

Лепечущего что-то невнятное охранника схватили под руги двое дюжих бойцов, поволокли словно мешок с овощами в расположенные ярусом ниже казематы, которые незадолго до того, он охранял от посягательств, и где, по нелепому капризу судьбы, ему предстояло закончить дни рядом с прочими несчастными, обреченными на мучительную смерть в руках заплечных дел мастеров.

Шейла негромко отдавала распоряжения стоящим поблизости воинам, судя по знакам отличия — командирам отряда, те выслушивали, кивали, после чего, стремительно исчезали во тьме вместе со своими солдатами. Окружение постепенно редело, пока не осталось лишь несколько человек, немыми тенями застывших возле башни на случай повторного нападения.

Шейла направилась к наемникам, по мере приближения, гнев исчезал с ее лица, и под конец, лишь сдвинутые брови выдавали недовольство хозяйки гильдии.

Зола взглянул искоса, поинтересовался с деланным безразличием:

— И часто у вас такое происходит?

— Впервые, — голос Шейлы прозвучал убаюкивающе мягко. — Оттого и не смогли дать должный отпор.

— Я не специалист в подобных делах, но, разве можно дать отпор оружию, способному в считанные мгновенья разнести защитную крепостную стену? — полюбопытствовал Дерн.

Шейла ответила со столь очаровательной улыбкой, что Себию передернуло:

— На самый острый меч — всегда найдется щит. Вопрос лишь в том, чтобы предугадать направление удара.

Шестерня проворчал:

— Не трудно угадывать, когда от башни остались одни обломки. Чего ради им понадобилось разрушать старое, никому не нужное здание? — Пещерник подмигнул, добавил заговорщицки: — Или, помимо пыточной, залитой кровью несчастных, в подвалах скрыто что-то более интересное, к примеру, набитые сокровищами сундуки?

— Ты совершенно прав, — глаза Шейлы блеснули странным огнем. — Гораздо более интересное, и намного более ценное — узники.

Пещерник, чьи глаза, по мере сказанного, расширялись все более, услышав последнее слово, досадливо сплюнул.

— Ни за что не поверю, что какой-то завалящий человечишка или, даже пещерник, может быть столь ценен, чтобы покупать летающие ладьи, нанимать воинов и вламываться в расположенную в центре города, набитую бойцами под завязку гильдию.

— Кажется странным, но это так. — Хозяйка больше не улыбалась, а глаза смотрели требовательно. — Пропали несколько важных узников, в связи с чем, необходимо предпринять срочные меры.

— Какого рода меры? — с подозрением проскрипел Зола.

— Их необходимо перехватить прежде, чем ладьи покинут границы страны и смогут переправить узников заинтересованным лицам.

— Ты хочешь сказать, — осторожно поинтересовался Мычка, — что мы отправимся следом за ними?

Шейла без улыбки ответила:

— Не мы, вы.

Услышав в голосе хозяйки гильдии жесткие нотки, Зола поморщился, спросил ворчливо:

— Ты говоришь это столь безапелляционно…. А ведь, у каждого из нас есть дела.

Шейла произнесла отстраненно:

— Я могла бы просто приказать, но думаю, сойдемся полюбовно. Тем более, возможно, вам будет интересно узнать — вместе с остальными забрали и вашего знакомца… — она пошевелила пальцами, припоминая, — Найденыша. Кажется, так его звали.

С трудом преодолев изумление, Шестерня прохрипел:

— Но, как мы сможем? Ведь они, словно птицы!

Шейла улыбнулась кончиками губ, и наемники на мгновение вновь увидели перед собой милую хозяйку корчмы, чей образ успел потускнеть и забыться, сказала кротко:

— А это, уже предоставьте мне, — развернувшись, она зашагала прочь.

Ноги упруго ступают по камням мостовой, гулкое эхо разносится по заполненным вязкой тьмой городским улицам: небольшой отряд целенаправленно движется к центру города, распугивая запоздалых гуляк и заставляя вжиматься в стены крадущихся, в поисках добычи, воришек. Шейла не отступила от слов, и едва наемники успели переодеться, как вместе с двумя десятками воинов, покинули стены гильдии.

Несмотря на строгий приказ — держаться вместе, наемники шагали чуть в стороне. На них поглядывали со сдержанным неодобрением, но вопросов не задавали, поскольку Шейла, двигаясь во главе отряда, пару раз оборачивалась, окидывала спутников поверхностным взглядом, но никак не реагировала, оставляя мелкое нарушение на совести старых товарищей.

Зола вышагивал первым, с шумом впечатывая основание посоха в камни мостовой, слабый ветер раздувал полы балахона и ерошил космы, придавая магу внушительный и суровый вид. Зола негодовал до последнего, выражая недовольство распоряжением хозяйки гильдии, и позволил себя уговорить лишь перед самым выходом. Поглядывая на строптивого товарища, Дерн лишь качал головой, зрелище убитого Шейлой охранника по-прежнему стояло перед глазами, и, несмотря на давнее знакомство с хозяйкой, болотник меньше всего хотел доводить дело до конфликта, подспудно ощущая: если на чаше весов окажутся по настоящему серьезные вещи, Шейла, не задумываясь, пустит старых товарищей под нож.

Шейла остановилась у входа в неприметное здание, судя по почерневшему от копоти фасаду и забранным ставнями окнам, давно заброшенное, требовательно постучала. Некоторое время ничего не происходило, так что наемники уже стали подумывать, что в черноте ночи хозяйка обозналась домом, но вот за дверью раздались шаркающие шаги.

— Кого посреди ночи демоны принесли?

Шейла наклонилась к двери, сказала угрожающе:

— Еще один ненужный вопрос и язык тебе больше не понадобится.

Невидимый собеседник сдавленно охнул, дверь стремительно распахнулась, на пороге возник хозяин — низенький крепыш: круглое лоснящееся лицо, объемистый живот, холеная кожа рук, плечи кутаются в теплый халат из дорогой ткани. Пещерник взглянул на Шейлу снизу вверх, растягивая губы в приветливой улыбке, произнес:

— Прошу прощения, в наше неспокойное время приходится быть настороже.

Бросив на говорящего уничтожающий взгляд, Шейла молча вдвинулась в проем, кивнув воинам, чтобы двигались следом. С удивительной для своей комплекции прытью, хозяин отскочил, согнулся в угодливом поклоне, на его губах застыла улыбка, но глубоко в глазах, упрятанное на самое дно, ворочалось глухое недовольство. По мере того, как в дом входили все новые бойцы, улыбка хозяина тускнела, а лицо мученически кривилось. Лежащие у порога и дальше по проходу ковры на глазах темнели, забиваясь обсыпающейся с многочисленных сапог грязью, густой ворс стремительно выцветал, и едва последний гость переступил порог, хозяин захлопнул дверь, стремительно бросился вглубь дома, стараясь не смотреть под ноги, где скомканной ветошью бугрились останки ковров.

Прошли ряд утопающих в роскоши комнат, настолько контрастирующих изысканным богатством интерьера с фасадом дома, что наемники лишь оторопело таращились вокруг, не в силах скрыть удивление. Приотстав, Шестерня попытался было дотронуться до одной из многочисленных чудесных вещиц, но, наткнувшись на предупредительный взгляд хозяина, отдернулся, пошел за остальными, бурча под нос что-то недовольное.