Тамора Пирс - Боевая Магия

Между отрядами пехотинцев, стрелков и команд обслуги каждой катапульты и её амуниции, ехали верховые мужчины и женщины. Многие из них носили длинную чёрную шапку наншур из шёлка. Чтобы понять, какую роль вновь прибывшие исполняли, Эвви не требовалось смотреть на их одежду. Для её окружающей магии сила этих людей пылала на их шеях и запястьях. Они наверное носили какие-то заколдованные камни в качестве украшений. Если они вышивали оккультные символы или нанизывали свои камни на нити из хлопка или льна, то для Розторн и Браяра они были столь же очевидны.

Они молчали, пока армия маршировала, и маршировала, и маршировала, её солдаты подходили к самому подножью имперского павильона. Когда заглохли последние барабаны, гонги и рога, и на земле больше никто не двигался, армия протянулась насколько Эвви хватало глаз. По её коже пробежали мурашки. Она никогда в жизни не видела столь крупную армию.

Офицеры что-то скомандовали, и воины закричали на тийон. Они повторили свой крик трижды, отчего у Эвви зазвенело в ушах. Ей потребовалось какое-то время, чтобы осознать, что они кричали «Да здравствует император!»

Когда они замолчали, император покинул свой трон, и сошёл к подножью возвышения, где самые близкие солдаты могли его видеть. Двое облачённых в чёрное магов шагнули вперёд, чтобы встать у него по бокам. Затем он поднял руки, и заговорил.

Камни на шеях магов запылали. Голос императора прокатился по полю подобно грому. Он восхвалял их силу; он восхвалял их повиновение ему и богам Гьонг-ши. Он обещал своим воинам битвы, и честь, и рассказы для их внуков. В конце он прокричал:

— Смерть врагам Янджинга!

Все стоявшие перед ним люди — к тому времени даже всадники спешились — пали, упершись ладонями и коленями в землю. В полнейшей тишине они девять раз коснулись лбами земли. После девятого раза они так и застыли в этой позе.

— Я начинаю по-настоящему ненавидеть эту церемонию, — тихо пробормотал Браяр на имперском.

Император со своими магами пошёл прочь, огибая дальнюю сторону возвышения. Остальные маги и дворяне потянулись с возвышения вслед за ним.

— Мы должны пойти следом? — спросила Розторн у Парахана.

— На меня возложили ответственность за эскортирование вас в Зал Имперских Приветствий, — объяснил рослый мужчина. — Мы ждём, пока толпа рассосётся. Тогда и пойдём.

— Почему он не поприветствовал нас здесь? — поинтересовалась Эвви.

— Могу предположить, что он хотел, чтобы вы полюбовались одной из его армий, — вкрадчиво ответил Парахан. — Он любит хвастаться ими перед посетителями.

Какое-то время все молчали. Эвви гадала, только ли она одна затаила дыхание после слов Парахан, когда Розторн произнесла:

— Это была только однаиз его армий?

— О, да, — тихо сказал Парахан. — Конкретно эта — от Центрального Янджинга. Я также видел армии Северного Янджинга и Южного Янджинга. Южная гораздо больше. Мне говорили, что северная тоже была гораздо больше, пока он не решил сражаться сразу с тремя соседними государствами.

— Почему он показывает тебе все свои армии? — спросил Браяр.

Парахан покачал головой:

— О, я тут ни при чём. Он перед всеми любит хвастаться этими армиями. Он напоминает своим друзьям, что он — страшный враг, а врагам даёт понять, что им лучше сдаться.

— А гостям? — спросила Розторн. — Наш дом, Эмелан, ему ни друг, и ни враг. Зачем показывать их нам?

Парахан ответил:

— Чтобы вы всем встречным рассказывали об увиденном.

Представили их не сразу. Першан сопроводил их в отведённый для них гостевой павильон, где их ждала янджингская трапеза. Однако прежде, чем они смогли поесть, обслуживавшие их служанки сняли с них то, что Браяр насмешливо называл «одеждой для просмотра армии». Вместо этого они были одеты в свободные халаты, чтобы можно было есть, не опасаясь испачкать дорогие шёлковые и льняные вещи.

Розторн не была уверена, что её радовало больше — более прохладная одежда, или еда. Она боялась, что ей придётся пойти на официальное представление с желудком, в котором кроме кокосовой воды ничего не было. Теперь, устроившись за низким столиком скрестив ноги, она осознала, что Парахан собирался отойти в сторону вместе с обслугой обеденной комнаты.

— Присоединяйся к нам, пожалуйста, — сказала она. — Я не смогу ни куска в рот взять, если ты будешь стоять над душой.

Слуги защебетали, шокированные тем, что их гости могли попросить пленника есть вместе с ним, но замолкали, когда Розторн ловила их взгляды. Парахана не нужно было приглашать дважды. Он мгновенно сел на корточки рядом с Браяром, и взял себе бобового супа, жареного гуся, засахаренных в мёде вишен и печёной ягнятины. Розторн вскоре заметила, что слуги были очень рады давать Эвви жареные кексы, засахаренные ягоды ююбы, и разные прочие сладости, при этом полностью игнорируя Парахана.

Если люди императора настаивали на том, чтобы прислуживать его гостям, как это было с момента их прибытия из Гьонг-ши, Розторн решила, что, если уж на то пошло, то можно этим воспользоваться. Она посмотрела на слуг, и подняла бровь. Они были так хорошо вышколены, что мгновенно застыли. Заполучив их внимание, она посмотрела на Парахана — поскольку палочек для еды ему не дали, он ел руками, — и затем снова на слуг. Одна из них мгновенно принесла чашу для омовения, чтобы рослый мужчина мог помыть руки. Другая положила перед ним пару палочек для еды с надлежащим каменным держателем. Третья служанка встала рядом с ним, ожидая его выбор вторых блюд. Парахан моргнул, глядя на неё, затем начал показывать пальцем. Удовлетворившись этим, Розторн стянула к Эвви три тарелочки со сластями, и показала своей собственной служанке, что Эвви могла бы получить обжаренную варёную рыбу, ростки тростника, и тыквенные ломтики в соусе. Если бы она позволила ребёнку есть по собственному разумению, то у Эвви сгнили бы зубы, маг она или не маг. Эвви зыркнула на свою новую еду, выпятив нижнюю губу. Розторн её проигнорировала. Девочка либо будет есть, либо не будет.

По крайней мере Браяр следил за манерами и указывал служанкам свой выбор блюд. Они чуть не устроили инцидент по прибытии, когда Розторн попыталась настоять на том, чтобы они сами себя обслуживали. Потребовалась сама величественная Госпожа Гостевых Павильонов, чтобы объяснить им, что всё делалось определённым образом, когда человек являлся гостем императора, и что действуя по-другому, они обеспечивали своим слугам потерю головы. После этого Розторн скрипела зубами и терпела это обхождение. Будучи посвящённой, она более привыкла к тому, чтобы служить самой, или по крайней мере выполнять свою часть работы. Когда ей прислуживали, у неё чесались все места, где её клятвы стали частью её самой.