Елена Лир - Точка искажения

«Что? Так быстро?!» — всполошилась Эйлин. Значит, все серьезнее, чем она думала, раз уж речь зашла от нравственности. Неужели в магическом мире несанкционированные сеансы некромантии — такое уж тяжкое преступление.

Пока обрывки мыслей порхали в голове, кресло медленно пришло в движение и, поскрипывая, развернулось.

Эйлин успела нацепить вежливую улыбку, но не сдержалась и сдавленно ахнула, встретив высокомерный взгляд раскосых карих глаз. На смену панике пришло удивление: «Она?!» Незнакомка с идеально уложенными в сложную прическу черными волосами, алой помадой и невероятной аурой власти. Ее облик напоминал диву из ретрофильмов.

Эйлин замерла в нерешительности.

— Ее светлость Агата О’Трей, — продолжил ректор. — А это, ваша светлость, наша подающая надежды студентка…

— Интересно, в какой области? — после короткой паузы издевательски протянула бархатным голосом женщина и, постукивая длинными накрашенными ногтями по обитым серебром подлокотникам, презрительно смерила Эйлин взглядом. — И кому? В наше время фривольное поведение называлось совсем иначе, без иносказаний.

Намек на вчерашнюю сцену у галереи был таким прозрачным, что Эйлин внутренне сжалась, но потом в ней заговорило раненое самолюбие: да кого эта светлость из себя возомнила?! Подумаешь, морализаторша! Сама на балу курила у всех на виду!

Расположение к гостье растаяло, как снег весной, и Эйлин с вызовом сложила руки на груди: оправдываться ей решительно не за что! Она не заслужила нелестных сравнений с доступной пустышкой, которая только и знает, что обжиматься с парнями по углам.

Господин Вейнгарт с некоторым недоумением посмотрел на них обеих и, видимо, так и не сообразив, что к чему, продолжил:

— Ее светлость оказала нам честь. Она отсутствовала в стране полгода. Деловая поездка за границу, обмен опытом. Вчера вернулась и сразу к нам, в скромную обитель знаний. Достойный пример приверженности делу. — Он слегка поклонился в сторону Агаты.

Агата снисходительно улыбнулась и небрежно отодвинула мелкие предметы и бумаги, лежавшие на столе. Эйлин заметила среди прочего мобильный телефон. Не такой крутой смартфон, как у Лири, а старый кнопочный, с трещиной через весь экран. И кто такими только пользуется? Впрочем, здесь это все равно вещь бесполезная.

Стоп! Он сказал «полгода»? А как же бал? Эйлин видела ее — во всяком случае, кого-то очень похожего.

Агата оперлась локтями на стол, изящно сложив ладони под подбородком, и оглядела комнату, подчеркнуто игнорируя Эйлин, словно та была пыльным экспонатом в краеведческом музее. Ректор поставил перед О’Трей чашку.

— Благодарю, — кивнула ему Агата. — Так мы можем продолжить?

Вейнгарт проигнорировал ее обращение и вежливо обратился к Эйлин:

— Должна существовать веская причина, по которой вы ворвались сюда. Поделитесь же ей с нами?

Эйлин едва заметно кивнула в сторону гостьи, мол, зачем делиться секретами при посторонних, и глазами указала на дверь.

— Нет. — Ректор покачал головой. — Какие могут быть секреты от главы департамента нравственности? Говорите смело!

Эйлин шепотом, надеясь, что Агата не поймет, сказала:

— Тот, о ком мы говорили, скорее всего, не при делах. А насчет сеанса некромантии…

Глаза ректора округлились. Эйлин готова была поклясться, что в них промелькнуло удивление. Вейнгарт вскинул ладонь, дав знак умолкнуть.

— Я же говорил, — перебил он. — Монвид ни при чем. А случившееся в хранилище я обсуждать не намерен. Разбираться буду с виновниками. Некоторые студенты, — он обратился к Агате, которая встрепенулась и даже слегка подалась вперед, повернув голову, — взрослые, казалось бы, люди, а ведут себя как дети! Так, шалости, даже не заслуживающие вашего благородного внимания.

— Можете идти, — приказал он Эйлин и, меняя тему, поинтересовался у ее светлости, не нужно ли ей сахара.

Что?! Да они чуть не погибли! А издевательство над трупом вряд ли относится к списку проступков, которые могут сойти студентам с рук. Нет, ректор пытается выгородить их, утаить от Агаты случившееся. Какого черта эта гарпия здесь вообще делает? Если приехала по приказу регента искать принца, то что-то не торопится.

Эйлин помялась пару секунд и решительно добавила:

— А еще я слышала Фрога. Он и правда где-то здесь.

Ректор посмотрел на Эйлин очень внимательно:

— Вы его видели?

Эйлин отрицательно покачала головой:

— Нет.

— Поясните, — требовательно сказал ректор.

— Может, мне и показалось, но я слышала его голос. Мы с Винсентом раньше проводили свои уроки. Я учила его основам иллюзии, а он меня — телепатии.

— И как? Успешно? — прищурившись, спросил ректор.

— Не очень, если честно.

Агата молча наблюдала за ними с явным интересом, нахмурив брови.

— Тогда с чего вы взяли, что это не плод вашего разыгравшегося воображения? — Он более настойчиво сделал знак Эйлин уходить. — Я вас понял, — многозначительно добавил он. — Поговорим об этом позже.

— И что мне теперь делать? — растерялась она.

— Готовьтесь к финалу соревнований, разве не этим заняты все студенты?

Эйлин неловко присела в реверансе, поскольку не знала, как, согласно этикету, прощаться с придворной знатью. Ей не хотелось выглядеть в глазах гостьи деревенщиной — но в ответ заработала издевательский смешок О’Трей. Нет, все-таки не она. Незнакомка из воспоминаний представлялась моложе и более утонченной. И хоть похожа на гостью как две капли воды, но ничего общего с этой стервой не имеет.

Последнее, что увидела Эйлин, закрывая за собой дверь, был наконечник мундштука, который королева снобов достала из внутреннего кармана идеально скроенного жакета.

Эйлин даже споткнулась. Она захлопнула дверь и прислонилась спиной к стене.

Какова вероятность, что две очень похожие дамы купили мундштуки? Не слишком ли много совпадений? Если Агата О’Трей присутствовала на балу тайно, то для чего? Что, если она обманывает ректора, ведь он лично должен был подписать приглашения гостям.

Эйлин спускалась по лестнице, с каждым шагом все больше убеждаясь в том, что Агата лжет. В истории с исчезновением Винсента факты однозначно не сходятся.

Тайный визит накануне взрыва. Возможно, она знала о готовящемся покушении. Допустим, Агата О’Трей прибыла, чтобы защитить принца, подстраховать телохранителя. Учитывая последствия, так себе защитница. Куда вероятнее, что мысли у нее обратные, и она прямая участница заговора. Похитить наследника престола, посеять смуту… Слишком много тайн, слишком много неизвестных. Жаль, кроме догадок, нечего предложить ректору. Если бы удалось раздобыть улики, доказывающие, что О’Трей водит его за нос… Но как? С чего начать?