Денис Лукашевич - Тёмный гном

Земля заходила ходуном. Героним повалился на колени, и палец самопроизвольно нажал на спусковую скобу арбалета. Взвизгнув, болт ушел в потолок. Посыпалась пыль: на голову, плечи, лицо.

Полуэльф закашлялся. Снова выпрямился, выглянул из-за укрытия. Фанатики в один миг потеряли энтузиазм: замедлились, остановились. Принялись бестолково крутить головами во все стороны.

— Что это с ними? — произнес Героним, вопросительно глядя на Хораса.

Командор лишь пожал плечами.

— Кто их разберет! — ответил вместо него Тараил. Он медленно поднялся, прижимая руку к ране, тщательно забинтованной полуэльфом. — Но это наш шанс!

Хорас кивнул в ответ и, размахнувшись мечом, выскочил из-за укрытия. Следом за ним проковылял симаринец. Они неудержимым вихрем клинков врубились в толпу фанатиков, обошли стену щитов и принялись творить кровавый ужас и разорение в рядах предателей. Раненый Тараил не отставал от своего командора.

Героним затаился, выпустил еще болт и двинулся следом. Ему в голову пришла интересная мысль.

— Именем Свет! Да как вы смеете поднимать меч на славного Хораса, командора Ордена, героя Темных войн и ближайшего друга Магистра.

Хорас обернулся и с яростью посмотрел на него, но полуэльф не стушевался.

— Сложите оружие! И он пощадит вас!

Как ни странно, но слова подействовали, словно с людей спало помутнение, владевшее ими до землетрясения. Неужели, подумал Героним, у цверга получилось?

Фанатики остались стоять, но паладины-предатели остановились в нерешительности, из-за щитов показались шлемы и растерянные физиономии. Кто-то произнес:

— Командор? Мы… мы не думали, что это вы! Магистр приказал…

К чести будет сказано, но Хорас быстро сориентировался.

— Магистр обманут! Это заговор! В Цитадель проникла Тьма! Именем Света, я призван очистить это место от скверны.

— Простите нас, командор, — вперед вышел паладин с капитанским серебряным семипламенником на панцире. — Нами словно кто-то овладел. Воистину, Тьма в сердце Света. Но мы готовы искупить свою вину…

— Кто ты? — Хорас взыскующе глянул на склоненного в почтительном поклоне капитана.

— Дарий Сегментус, капитан Ордена.

— Где Магистр?

— На битве, мой командор! Командует нашими войсками. Если он обманут, ему может угрожать Тьма!

— Ты совершенно прав, капитан. У тебя есть портальный камень?

— Что, простите? — На красивом молодом лице паладина Сегментуса отразилось искренняя растерянность.

Героним хмыкнул: само собой, Магистр не станет распространять свое секретное оружие среди тех, кто не полностью верен ему и кем руководит не личная преданность, а наведенное заклинание.

— Ничего, капитан. Веди нас в покои Магистра, — распорядился Хорас. — Мы выручим нашего Магистра!

Дарий резко кивнул, отдал короткие, отрывистые команды своим бойцам, но помедлил, глядя на застывших в прострации фанатиков с кожаными масками.

— Командор, а с этими что делать?

Хорас даже не посмотрел в его сторону. Бросил короткое:

— Уничтожить.

После короткой зачистки Хорас, Тараил во главе отряда Дария двинулись на верхние ярусы Цитадели. Героним пристроился сбоку. Не забыл он при этом взвести свой арбалет.

Шмиттельварденгроу рухнул на пол, больно приложился о полированные плиты локтем, но уберег от удара Джалада. Тот еще дышал, но едва-едва слышно. Глаза его были прикрыты, а горение охватывало все большее пространство его тела. Пепел покрывал теперь половину лица, захватывал глаз, пылавший раскаленным углем.

Его тело обжигало даже сквозь одежду, и цверг опустил мага на пол, осторожно, стараясь не спешить, чтобы не сделать еще хуже.

Джаффец сгорал изнутри. Может быть, его можно было чем-нибудь охладить? Взгляд Шмиттеля зашарил по комнате, в которой они оказались после того, как выпали из портала.

Небольшая, но не каморка. Портал выкинул их на огромную шкуру северного ревуна, светло-пепельную с черными подпалинами. Редкий, летний цвет. Высоко ценится у знатоков. Стены из дикого камня, скрепленного раствором, в стене — окошко, в котором виднелся кусок серого осеннего неба. Напротив, потухший камин. Рядом с ним протянулись книжные полки, заставленные разнокалиберными томиками, письменный стол, из массива черного дуба. Полированная столешница завалена бумагами, раскрытыми книгами. Между ними затерялось несколько портальных сфер из дымчатого хрусталя. И тяжелый резной стул с высокой спинкой, украшенной стилизованным изображением Пламени Веры о семи лепестках. Сейчас часть лепестков скрывалась грузной фигурой, застывшей на стуле.

Сверкающий металл. Шмиттельварденгроу увидел собственное отражение: грязная обваренная физиономия с черными метками ожогов от капель расплава. Фигура в полном доспехе, тщательно отполированном, вычищенном, пошевелилась в самоцветах Семипламенника отразился свет свечей.

— Ты цверг, — раздался голос из-под забрала, соединенного со шлемом заклепками с бриллиантами на шляпках. — Редкий ныне вид.

Шмиттельварденгроу ощерился. Он ощутил силу, исходящую от Магистра, необъятную, непобедимую, почти как сила Источника. Силу, власть и возраст.

— Мой слуга, почему ты сражаешься со мною? — вновь произнес голос. В нем отсутствовали эмоции, лишь легкий интерес.

— Мой Господин умер тридцать лет назад. Я теперь никому не служу! Клянусь всеми демонами Бездны!

— Ты заблуждаешься, темный гном! — Голос стал громче, металл гудел от его силы. Магистр легко, будто не было на плечах веса тяжелых лат, встал. Колыхнулся за плечами девственно чистый плащ. — Твой Господин жив! Я жив! Приветствуй меня, цверг!

Он снял шлем, с грохотом опустил его на столешницу. На Шмиттельварденгроу смотрело вечно молодое лицо. Пшеничные волосы, тщательно убранные назад, гладкая кожа, высокий лоб и прямой острый нос. Узкий, хоть и не лишенный воли подбородок, тонкие губы, сложенные в вечной полуулыбке. И глаза, льдисто-голубые, холодные, как вечные снега Севера. Как сердце Повелителя Тьмы.

— Ты разочаровал меня, цверг! Ты ворвался в мой дом, уничтожил моего вернейшего слугу и разрушил то, над чем я работал десятилетия! Твой хозяин недоволен тобой!

— Ты! Мне! Не! Хозяин! — прохрипел Шмиттельварденгроу. В горле клокотало от ярости, горячей, как огонь Джалада. — Ты предал меня, мой народ. Превратил в своих марионеток, а когда надобность отпала, отбросил в сторону! Ты — тварь, коей не место на этой земле!

— Громкие слова, — холодно произнес Горгонадец. — Кто ты, маленький гном? В твоих словах я чувствую боль, но в них я слышу дерзость, а она должна быть наказана.

— Я - Шмиттельварденгроу, аттауран Симгара!

— Извини, не помню.