Татьяна Устименко - Сумасшедшая принцесса

– Сударь, – лениво процедила я, облокотившись на прилавок, – я выбрала это оружие второй, но, совершенно не учитывая этого обстоятельства и даже вопреки ему, собираюсь стать его единственным обладателем, невзирая на ваши галантные расшаркивания!

Брови незнакомца изумленно поползли вверх. Видимо, этот человек привык получать все, на что пал его благосклонный выбор, и не ожидал встретить отпора, тем более высказанного в такой неприкрыто наглой форме. Тем не менее он продолжил разговор безупречно вежливо:

– От меня не укрылась ваша молодость, которая может служить оправданием вашей дерзости, – любезно извинил меня черноволосый дворянин. – Именно это, вкупе с вашей принадлежностью к прекрасному полу, послужит вам наилучшей защитой от каких-либо моих выпадов, высказанных устно или же, – тут незнакомец красноречиво притронулся к рапире, висящей у него на боку, – как-то иначе!

Я расхохоталась, постаравшись сделать свой смех максимально обидным:

– Сударь, уж не запугиваете ли вы меня? Могу вас заверить, что я тоже ношу оружие не только с целью украсить свой внешний вид. И делаю это далеко не так демонстративно, как некоторые мужчины!

Незнакомец поморщился и прикусил нижнюю губу. Очевидно, я задела его за живое, прямо намекнув на его фатоватость.

– Вы вздорная, невоспитанная девчонка! – уже далеко не так любезно констатировал он.

Я довольно улыбнулась. Ссора набирала обороты.

Черноволосый шагнул ко мне и, сделав жест, словно собирается объяснить что-то не замеченное ранее, осторожно взял дагу из моих рук.

– И все-таки, сударыня, вы упорно не желаете понять меня! Еще раз поясняю вам, что именно это оружие я искал давно и долго! Соблаговолите посмотреть сюда. – С этими словами незнакомец извлек дагу из ножен и повернул к свету лампы одну из сторон узкого трехгранного лезвия.

Я не сдержала возгласа удивления. Тонкий клинок оказался выполнен из незнакомого мне зеленоватого металла. Это явно была не эльфийская и даже не сильфская работа. К тому же на одной из граней красовался странный знак, изображавший расколотое пополам солнце, и надпись, выполненная на давно не употребляемом староэльфийском языке.

– «Рануэль Алатора» – «Разящая Игла», – вслух перевела я.

Теперь удивился черноволосый дворянин:

– Вы знаете староэльфийский?

– А почему бы и нет? – дерзко ухмыльнулась я. – Как видите, преподносить неожиданные сюрпризы умеют и невоспитанные девчонки!

Незнакомец растерянно потер подбородок:

– Сударыня, не будет ли излишней наглостью с моей стороны, если я поинтересуюсь вашим именем?

Я только хотела открыть рот, как он приблизил к моему лицу затянутую в перчатку руку и шепнул:

– Хозяин лавки слишком заинтересованно прислушивается к нашему разговору. Я уверен, что нам следует продолжить его в более уединенном месте. – Тут я согласно кивнула. – Давайте вскладчину приобретем злополучную дагу и после этого, я надеюсь, сумеем обсудить все интересующие нас детали.

Сумма, запрошенная за клинок, оказалась неимоверной. Но мы не стали торговаться. Благородное оружие стоило любых денег, вернее, было даже смешно измерять качества этого клинка в каких-либо денежных суммах. Я извлекла кошелек и вынула несколько самоцветов, прихваченных мной из дома. И можно понять, какими ошарашенными взглядами обменялись я и незнакомец, когда он в свою очередь выложил на прилавок несколько камней, не отличающихся от моих ни формой, ни размером. Хозяин радостно потер короткие ручки, и сделка состоялась. Незнакомец совершил любезный жест доверия, позволив мне повесить дагу себе на пояс, и вышел из лавки, движением глаз предложив мне следовать за собой.

Несмотря на вечернее время, заходящее солнце являло слепящий контраст с полумраком оружейной лавки. Яркий свет позволил нам различить мелочи, оставшиеся не замеченными до этого момента. Черноволосый незнакомец неприкрыто любовался моей гибкой фигурой и буйной россыпью рыжих локонов, а я поняла, что он сам гораздо моложе, чем мне казалось ранее. Гладкая смуглая кожа рук и мощная, будто колонная шея красноречиво подчеркивали его молодость. Черноволосый выглядел лет на двадцать пять. Сдержанные манеры, осанка и приятный тембр голоса не только говорили о его действительно благородном происхождении, но и вызывали невольное чувство симпатии. Все это смягчило неприязнь, первоначально возникшую между нами, и мы обменялись виновато-любезными улыбками. Я отвязала заскучавшего в одиночестве Беса. Дворянин одобрительно присвистнул и только протянул руку, чтобы погладить морду моего жеребца, как Бес, совершенно не воспринимавший фамильярности со стороны незнакомых людей, так громко и хищно щелкнул зубами, что нахал невольно отскочил в сторону и сконфуженно рассмеялся задорным мальчишеским смехом. После этого он громко свистнул, и тут же, звонко стуча подковами, из-за угла вылетела поджарая рыжая кобыла, которая, радостно всхрапнув, сунула бархатный нос к плечу хозяина.

– Ой, какая красавица! – восхитилась я. – Прямо песня, а не лошадь!

Услышав такой комплимент, кобыла мелодично заржала.

– Все это говорят. – Незнакомец придержал стремя и помог мне вскочить на Беса. – Поэтому ее так и зовут – Песня!

Мы мирно поехали бок о бок вдоль тихой улочки.

– Послушайте, сударыня, – предложил он, – я знаю одно милое местечко за городом. До него совсем недалеко. Там можно поговорить, не опасаясь любопытных ушей и глаз…

Я немного отвлеклась, наблюдая, как рыжая Песня заигрывает с повеселевшим Бесом, поэтому не сразу уловила нить разговора.

– Сударь, – перебила его я, – почему вы не предпочли жеребца?

– Да вот неравнодушен я к рыжим кобылам! – двусмысленно ухмыльнулся черноволосый.

Невольная краска смущения залила мое лицо. Хотя меня почему-то совсем не обидел фривольный намек незнакомца.

Все так же бок о бок мы выехали на окраину города, где на опушке ближайшего леса виднелась небольшая прогалина с живописно расположенным на ней ошкуренным бревном. Наверно, это было излюбленное место сбора всей романтически настроенной городской молодежи. Но сейчас время свиданий еще не подошло, бревно пустовало, поэтому я заняла его единолично, с удовольствием вытянув натруженные ноги. Незнакомец отказался занять место рядом и остался стоять напротив, опять пытливо рассматривая меня сквозь прорези черной маски. Он тщательно пытался скрыть непонятное мне беспокойство, но нервное подергивание уголков ярких губ свело на нет все усилия, прилагаемые для того, чтобы казаться невозмутимым. Я замечала, лишь одна навязчивая мысль владела в данный момент его помыслами. Поэтому, выждав пару минут и вежливо наблюдая за тем, как я вожусь, устраиваясь поудобнее, он вновь приступил к отложенным расспросам: