Сергей Кусков - Люди и боги

…Вот теперь ей стало страшно! Мир поблек, сузившись до восприятия обычного человека. Все эти цвета, запахи, видимые только в колдовском пространстве, все эти ощущения, сознание могущества, что управляешь миром… Всё кончилось и поблекло с лязгом замков наручников. Они держали её, не пускали к ней силу, и не давали её внутренней силе вырваться за пределы собственного тела.

Дура! С кем играть собралась? С профессиональными убийцами? Инквизиторами двадцать первого века? Ой, как больно! Мамочки, оторвет ведь руку! Она заплакала.

Зачем полезла в голову этому типу, главному? Посчитала, всех победила? Как же, держи карман шире! Это тренированные ребята, для них пляски с такой самоуверенной дурочкой — плёвое дело… Зачем не добила?

«Тебе нельзя их убивать. Ты это знаешь» — Одернул демон.

«Я ничего не могу! Это наручники, они меня блокируют!»

«Сама виновата. Зачем так подставилась?» — укоризна в голосе, насмешка. Какая она дура! Вика знала это и без него, но было неприятно.

«Помоги мне! Ничего не получается!» — взвыла она от отчаяния.

«Не могу. Я не всемогущ»

«Но что мне теперь делать?»

«Не знаю. Выпутывайся»

В этом весь демон. Такие вот у него уроки. Ошибок быть не должно, а если ошиблась — расхлёбывай сама, твои проблемы. Очень действенный метод обучения, надо признаться, но чересчур уж жестокий. Слезы боли на её щеках сменились слезами отчаяния.

«Но я же для чего-то нужна вам! Ты не можешь меня бросить вот так!»

В ответ демон рассмеялся.

«Нам не нужны слабые, малышка! А ты показала, что слаба»

«А все эти уроки? А договор?»

«Ты не одна такая. Найдем другую. А наш договор не нарушен — то, что ты просила, останется в силе. Моёе тебе почтение!» — и образ снимаемой с головы шляпы.

Удар ногой в бок отрезвил. Гады! Что она им сделала? Она же специально делала так, чтобы никто не пострадал, чтоб никого не убить! За что?

И тут волна злости на инквизиторов поднялась из груди и ударила безумием, наложившись на волну отчаяния и злости на демона. Вика почувствовала, что теряет контроль. А вместе с контролем теряет власть над своим даром своей силой, и та выплёскивается наружу, сметая в крошево стену, созданную заколдованными наручниками…

…Пришла в себя она от раздирающего душу воя того ублюдка, который ударил её. Она хотела отомстить! Хотела наказать! Убить! Но теперь этого хотела именно она, контролируя тело и осознавая, что делает. Вцепившись ногтями в его щеки, она жарила их, выпуская из ладоней ту страшную колдовскую энергию. Парень кричал и слабел, но она доведет дело до конца! Он заслужил!

«Стой. Ты не должна убивать его» — Отрезвил голос потустороннего гостя. Но еще больше отрезвил перекрытый им канал колдовской энергии. Вика отшатнулась, выпустив орущего парня. Она освободилась, доказала, что сильная, значит, уроки продолжаются?

«Почему?» — возмутилась она, разглядывая, что натворила. А посмотреть было на что. На месте лица у парня был сплошной ожог, жаренные ломти мяса. Парень упал и принялся кататься по земле, воя от нечеловеческой боли.

«Не всё мы можем делать, даже если они заслуживают. Это закон равновесия. Если ты сейчас убьешь его, они начнут профессиональную охоту. Ты не выдержишь, ты тоже не всемогуща»

«Что же делать?» — она чувствовала растерянность. Неожиданная злость и безумие проходили.

«Договорись с ними. На своих условиях. Чтобы тебя не трогали. У тебя сейчас все шансы» — демон усмехнулся.

«А что поможет им сдержать слово? Если это и есть инквизиция, то веры им нет!» — категорично заявила девушка. Это она чувствовала подсознанием. Но другого выхода и правда не видела.

«Поверь мне, моя девочка, им сейчас не до тебя. У них есть дела поважнее, чем тратить такие силы на мирную чернокнижницу. Намного важнее!..» — гулко рассмеялся он, лучась иронией.

«Хорошо. Я попробую»

Эта тварь, этот демон в человеческом обличье, медленно приблизилась к нему, сверкая глазами.

— Слушай, ты! — пнула его в бок кончиком туфли. — Я могу убить его! — кивок на катающегося Виктора. — Я могла бы убить всех вас, даже тех, кто на крыше! — воздела руки вверх. — Но я не хочу враждовать. Оставьте всё, как было: я не знаю вас, вы не знаете меня.

Усатый извернулся, и каким-то чудом схватив лежащий меч, отправил в полет в живот чернокнижнице. Раздалось шипение. Белый раскалённый клинок упал рядом на траву.

— Ты не понял? Я никого не хочу убивать, идиот! — взорвались огнём её глаза. — Просто оставьте меня в покое!

На груди черноволосого вдруг взорвался амулет. Раскаленные части его впились в кожу, а затем начали плавится, вплавляясь в самое мясо. Грудь взорвалась от боли, мужчина выгнулся дугой, а исчадие ада стояло и смотрело, продолжая вливать в такой мощный в прошлом защитный амулет свою черную энергию…

…Когда он пришёл в себя, рядом сидел Таймураз и матерился на каком-то кавказском языке. Каком — трудно понять, он знал их больше десятка. Чуть поодаль люди из бригады Семёна оказывали помощь Витьку, используя невероятно мощные средства. Ещё дальше бойцы Таймураза перевязывали руки Славику, вкалывая в вену обезболивающее.

— Тамик, что тут… Чем всё кончилось? — выдавил он из себя.

Безопасник горько усмехнулся и вытащил сигарету.

— Я приказал её не трогать. Выпустил. Нам она не по зубам.

Взгляд усатого упал на ещё дымящиеся наручи, мощнейший артефакт из спецхрана. Да, она им не по зубам.

— Все живы?

Тамик кивнул.

— Витька плох. Но глаза вроде целы. Жить будет. У Славика ладони до костей прожжены. Ничего, выкарабкаются. Остальные так, мелочи — переломы, сотрясения…

— Почему вы не стреляли? — он вытащил из протянутой пачки сигарету и себе, подкурил, жадно вдохнул сладкий дым.

— А, постреляй вот этим! — и безопасник вытащил из-за спины то, что осталось от мощной зачарованной штурмовой винтовки. Оплавленный остов.

— Вот…! — и темноволосый позволил себе расслабиться, высказав в окружающее пространство всё, что думает обо всём этом пространстве, начиная с собственного начальства, и кончая этой долбанной чернокнижницей.

— Что теперь будет, Тамик? А?

Таймураз затянулся и посмотрел на алеющий на пол неба закат, виднеющийся даже поверх деревьев и пятиэтажек вдали.

— Да кто его знает!

— Ну и чем обязан сиим перевоплощением?

— Обстановка изменилась. Сбрось скорость, тут яма.

— Ага. И всё же? Я насчет смены образа.

— Ну… В общем, начну издалека. И не пялься на мои коленки, отвлекает. Почему-то раньше ты их в упор не видел, а тут глаза не отводишь.

— Раньше они неживые были. А теперь настоящие. А это в корне меняет дело! Да и обманываешь ты, у тебя было слишком длинное платье, чтобы их оценить.