Игорь Шелег - Время перемен

Ведь, положа руку на сердце, я мог во всеуслышание заявить, что длинные уши мне вполне нравятся. И уродовать их — это последнее дело. Да и не собирался я всю жизнь в трущобах проводить. Может, покину пределы города и когда-нибудь найду вардов, а окажется, что у них без ушей только рабы ходят. Так что нужно придумать другой способ.

Почему-то в голову пришел Старик, и мысли о том, что он должен был узнать меня, будь я даже под иллюзией.

— Почему такая мысль не пришла мне раньше! — разочарованно сказал я. — Нужно просто наложить на меня иллюзию. Никто ничего не узнает!

— Иллюзии недолговечны и часто спадают, особенно с объекта, который постоянно двигается, это не вариант.

— А если Старик сделает амулет, с которого иллюзия не будет спадать?

— Если только у него получится, — сказала Мия, — сходи сегодня к нему и спроси.

— И почему мы раньше об этом не подумали? — недоуменно спросил Люк, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Ты что ко мне, по два раза на день приходить будешь?! — скривившись, будто бы съел лимон, спросил Старик.

— Я по делу, — сухо проинформировал его и тут же начал излагать свою проблему. — Моя внешность привлекает слишком много внимания, нужна ваша помощь.

— Шрамов тебе наставить на морду, что ли? — усмехнулся Старик. — Так с этим и Люк справится.

— Нет, — покачал я головой, — нужно сделать амулет с иллюзией, которая скрывала бы мою нечеловеческую природу.

— Что?!! — рявкнул маг. — Хочешь, чтобы я сделал сложнейшую иллюзию, работающую в реальном времени и реагирующую на все твои движения?

— Да, — кивнул я.

— Пошли, — совершенно спокойно сказал он и, махнув рукой, велел следовать за ним.

«Что-то мне не нравится его настроение. Судя по поведению, он явно чем-то очень доволен, иначе вел бы себя как учитель с учеником».

По приказу Старика я стал в печать, а затем по его командам приседал, крутил головой, переходил в транс, бегал на месте.

В конце концов через несколько часов я, более чем задолбанный бесконечными упражнениями, вышел из печати.

— Это было действительно необходимо? — спросил у мага, немного придя в себя. — Как-то многовато приседать пришлось, да и выпрыгивать тоже.

— Нужно было, — кивнул Старик и протянул мне амулет.

— Это не все, — остановил он меня и прицепил на руку широкий браслет, — дополнительная защита от магического урона.

С чувством поблагодарил Старика и, выйдя из дома, направился в сторону борделя. Я же все-таки и так долго держался.

— Нел! Ты ли это?! — удивленно взирая на меня, спросила Мия.

Самодовольно усмехнувшись, я повернулся к девушке боком, чтобы дать ей возможность повнимательней рассмотреть мои человеческие уши.

— Это невероятно! — потрясенно произнесла она. — Какая искусная работа! Какая детализация! И, как я понимаю, при быстрых движениях иллюзия не смазывается и не оставляет вместо себя размытую рябь?

— Не оставляет, — довольно сказал я и как бы между делом заметил. — Даже в трансе не смазывается, я проверял.

— Это невероятно, — заявила девушка, — это же забытое направление в магической науке! Почему он ни с кем не делится своими знаниями?!

— Тут ты не совсем права, — не согласился я, — как минимум одному человеку, или Нелюдю, — исправился тут же, — он свои знания передает.

— А ведь ты прав, — согласилась целительница, — тогда попроси Старика научить тебя этому и передавай знания мне, а я в свою очередь буду учить тебя лекарской науке. Идет?

— Только одно условие. Давай ты и помимо целительства будешь учить меня чему-нибудь интересному, как тот же «полог тишины», например.

— Договорились, — согласно кивнула девушка.

— Тогда, может, пойдем прогуляемся? Я ведь теперь свободно могу ходить по улице и не бояться, что кто-то заметит мою нечеловеческую природу.

— Тогда пошли сразу к Люку, он сейчас как раз должен быть в трактире. Думаю, ему интересно посмотреть, что же вышло из нашей затеи с иллюзией. К тому же нужно посоветоваться насчет работ по арене.

— А пошли, заодно и поедим, а то вчера продукты закончились, так и сидел дома голодный.

Дойти до трактира голодным в это утро мне было не суждено. А все благодаря Мие. А также ее навязчивому желанию вникать во все дела Люка и знать, кого он крышует. Ну и еще совсем чуть-чуть благодаря моему забурчавшему как раз вовремя животу.

Пирожки с мясом… как много смысла в этих словах! Особенно для голодного человека, ну или, скажем, для вполне конкретного варда!

Хозяин пекарни, которую мы посетили после устроенного моим животом трагического завывания, представлял из себя пожилого толстопузого усатого дядьку с добрым лицом и многочисленными морщинами под глазами. Невооруженным глазом было видно, что дядька очень любит улыбаться, но я не исключал такую возможность, что это просто удачная маска, которую мужик носит для привлечения клиентов. Так и оказалось.

Дядька просто лучился радостью после того, как Мия велела положить нам в кульки по несколько пирожков, как будто для него не было большей чести, чем накормить нас на халяву. Я смотрел внимательно, очень внимательно, и наконец заметил, как на мгновение, на долю секунды, в глазах мужчины вспыхнули дикая ненависть и злоба, направленные на нас, обирающих его, вкалывающего каждый день мужика, которому приходится пахать для того, чтобы прокормить себя и свою семью. После ненависти и злобы мелькнул страх, а на смену ему пришла привычная маска добряка.

Моя изрядно зачерствевшая совесть на мгновение трепыхнулась. Вероятно, из-за того, что я первый раз в этой жизни так нагло обирал обычного человека. Но, немного поразмыслив, я понял, что во мне еще слишком много земного. Смешно. Мне приходилось убивать и калечить людей, воровать, скрываться от погони, подставлять других, а переживал я о том, что взял несколько пирожков у незнакомого мне человека.

Самое паршивое во всей этой ситуации — чувство сопричастности. К чему? К зарабатыванию денег тяжелым трудом. Там, на Земле, мне тоже приходилось много работать. Так что чисто по-человечески было жаль мужика, но, с другой стороны, и последнее я у него не забирал, а если учесть огромный живот, то жалость сходила на нет.

Было бы действительно плохо, если бы я отбирал последнее у малолеток, к которым до недавнего времени принадлежал сам.

А пекарь… Не стоит вообще переживать из-за этой ситуации. Ведь не был бы он под нашей «крышей», был бы под чьей-то другой. И не факт, что под другой бандой ему жилось бы лучше, тот же Трой любит покошмарить своих «барыг», хотя Люк и Никон тоже всепрощением не страдают.

В трущобы мы вступили, уже дожевав вкуснейшие пирожки и сделав соответствующие выражения лиц, ведь как-никак, а положение обязывало. И пусть меня нового в трущобах пока никто не знает, но давать лишний повод увидеть в себе простачка я не собирался. А вообще я заметил, что чем жестче себя ведешь с окружающими, тем меньше у тебя в будущем будет с этими самыми окружающими проблем. Никто лишний раз не наедет, не попытается обмануть, не станет отнимать время своими космическими проблемами.