Анастасия Левковская - Три желания для художника

– Рассказывал, – удивил меня Энди. – Сказал, что ты актеров не любишь… Это что-то личное?

– Нет, – со вздохом призналась я. – Просто страх перед возможной манипуляцией. Согласись, он оправдан.

– Да, но вероятность минимальна, – серьезно отозвался он. Причем вот таким, сосредоточенным, Энди выглядел гораздо старше, а потому я задалась вопросом, не ошиблась ли в том, сколько ему лет. – Знаешь, в реальной жизни мы ценим настоящие эмоции, а потому и не играем почти. То, что случилось на вечеринке…

– Была банальная постановка, мини-спектакль. – Тема была мне неприятна, потому я постаралась быстрее ее закрыть. – И не будем больше об этом.

– Как скажешь, – покладисто согласился Энди, а затем со смешком добавил: – Но зато я теперь о тебе каждый день восторженные речи выслушиваю.

– От кого?! – изумилась я, боясь даже назвать имя Лео.

Потому что быть этого не может! Не может – и все!

– От студентов, – с наслаждением потянулся он. – Тогда на вечеринке… Почти все ребята были моими студентами из Высшей школы актерского мастерства.

– Высшая школа актерского… – медленно повторила я и, оборвав себя, шумно выдохнула: – Сколько же тебе лет тогда?

– Тридцать два, – с легкой улыбкой сознался Энди. – А что, непохоже?

– Не-е-ет! – Моему изумлению не было предела.

– Сочту за комплимент, – рассмеялся он. – Кстати, та вечеринка… была своеобразным экзаменом для ребят.

– И? – Я с интересом уставилась на него.

– С чистой совестью влепил всем по неуду, – фыркнул актер.

Теперь уже пришла моя очередь смеяться.

– А ты строгий преподаватель, как погляжу!

– Да, я такой, – хмыкнул Энди, а затем вдруг резко сменил тему. – Я удивлен, что ты так легко и быстро простила Лео. Мне казалось, что он за тобой минимум неделю бегать будет, чтобы вымолить прощение.

– А так и случилось бы, если бы между нами были другие отношения, – насмешливо отозвалась я и опять принялась болтать ногами, с мечтательной улыбкой глядя на закат. – Неделю бы дулась, месяц изводила, а потом все равно бросила, – хихикнула я и повернулась к Энди. – Но по факту… Он мне нужен больше, чем я ему. В конце концов, это его право – выживать неугодных гостей любым способом. Так что… – замолчала и пожала плечами.

– Ну да, – вздохнул актер, – как говорила госпожа О’Брайен – на уступки должен идти тот, кому важнее сохранить общение.

– Именно, – покивала я, а затем спохватилась: – Постой! Ты о матери Лео?

– Ну да. Я же… прости, – он виновато взглянул на меня, – тогда, на вечеринке, я тебе соврал. На самом деле я Леонарда сто лет знаю. Наши семьи дружили. До того… – и, замявшись, отвел глаза.

– До того, как пришлая джинния не разрушила семью Лео, – тихо закончила я за него.

На новость о вранье я даже не отреагировала, для себя давно решив отпустить тот день и не заморачиваться.

– Да, – облегченно кивнул он. – А потом Лео остался сиротой… Мои родители взяли на себя бремя опеки, так что он мне как младший брат.

Вот оно что… Не просто друг… Вернее, скорее всего, и не друг – почти десять лет разницы, хоть по Энди и незаметно, что он такой старый. Старший брат… Теперь понятно, что за отношения между ними и почему они друг за друга горой. Из чего сразу выплывает еще кое-что…

– Могу я задать очень личный и наверняка весьма неприятный для тебя вопрос? – нерешительно спросила я, поставив пустую креманку на лавочку.

– Ну, попробуй, – с легкой улыбкой посмотрел на меня актер.

– Энди… – я на миг замялась, – что за история приключилась у тебя лично? Лео вскользь упомянул о какой-то джиннии, которая чуть не сломала тебе жизнь.

Он помрачнел, шумно выдохнул и отвернулся. И я почувствовала себя виноватой.

– Прости, – прошептала едва слышно. – Мне, наверное, не стоило…

– Ну почему же, – ровным тоном произнес Энди, перебив меня. – Столько лет прошло… Почему бы не рассказать о той, которую я любил больше жизни? Вот только… счастливого конца у этой истории не будет, Шая.

Я поежилась и не решилась что-либо ответить на такое.

– Семь лет назад после очередного спектакля, – безжизненным голосом начал он свой рассказ, – ко мне в гримерку пришла джинния. Принесла цветы, сказала, какой я молодец… Она не была ослепительной красавицей, но я влюбился с первого взгляда… Настолько, что был готов умереть ради нее, если бы она позволила. На мое пылкое признание она отреагировала снисходительно. И даже согласилась на свидание. Я летал над землей, как влюбленный впервые мальчишка, – с горечью сказал актер, – и даже не замечал, что для нее я… словно домашнее животное. Забавно, мило, но не больше. Тем сильнее был удар, когда она сказала, что отношения с человеком ее не интересуют. Впрочем, потом добавила, что если уж я так без нее не могу… она, так и быть, согласна заключить со мной вассальный договор.

Я вздрогнула и посмотрела на него.

– Так у тебя…

– Но я был счастлив и рабству, хоть и такому, – словно и не слышал меня Энди. – Главное, чтобы быть рядом с ней… Первые три месяца она таскала меня повсюду с собой. Ну, как карманную собачку. Потом все чаще была занята… Я жил здесь, в Ольмейре, а она приезжала раз в неделю – посмотреть спектакль, поужинать со мной. Ну и божественную энергию забрать, как же без этого… Затем ее приезды сократились до раза в месяц… А спустя два года после нашей первой встречи она вообще перестала появляться. Я, как дурак, ждал… – Я заметила, как он стиснул зубы и сжал кулаки. – Оправдывал ее, как мог… Пока через полгода мне не пришли документы, в которых было сказано, что вассальный договор расторгнут.

– Как – расторгнут? – растерялась я. – Джинны же обычно…

– Да, я знаю. – Теперь Энди посмотрел на меня. – Такие договора обычно пожизненны. И прекращают действовать в случае смерти одного из партнеров.

– Мне так жаль… – прошептала я, не зная, что еще сказать.

– Не стоит, она не умерла, – саркастически ухмыльнулся актер. – Я же не мог просто оставить это все… Решил хоть на могилку сходить, пр-р-ридурок, – рыкнул он. – Но вместо этого… в родном Ольмейре… увидел ее. С каким-то молодым пареньком. Который смотрел на нее восторженным взглядом и декламировал полные обожания стихи. Меня, Шая, просто выбросили, – со свистом выдохнул он. – Как старый, испорченный накопитель.

И хоть умом понимала, что уж я-то точно ни в чем не виновата, но стыдно все равно было. Словно принадлежность к джиннам пятнала меня сама по себе.

– Не бери на свой счет, – как-то очень по-доброму улыбнулся Энди, чутко среагировав на мое состояние, как и положено человеку его профессии. – Я не Лео и прекрасно понимаю, что равнять всех джиннов по одной стерве – не самое умное дело.

– Спасибо, – тихо прошептала я и неловко спросила: – И… как ты пережил предательство?