Дарья Снежная - Артефактика. От теории к практике

В памяти некстати всплыл давний скандал в мастерской на тему моих кудряшек, вернее, их отсутствия. Если он из-за такого пустяка так разъярился, то что же будет сейчас?..

Мы разошлись по комнатам — переодеться и привести себя в порядок перед ужином после суточного нахождения под землей. Но, стащив с себя блузку, я поняла, что чем дольше откладываю признание, тем хуже. А потому торопливо натянула первое, что попалось под руку, и вылетела в коридор.

Макс на стук отозвался не сразу.

— Ты уже? — удивился он, открывая дверь. — Подожди две минуты, я… что стряслось?

Да уж, скрывать эмоции вряд ли получится, меня сейчас куда больше волновал правильный подбор слов. Но они почему-то не находились.

— Кое-что случилось. — Я вошла и прикрыла за собой дверь, а потом замерла возле нее, нервно сжимая пальцы. — Сегодня после обеда. Когда ты послал меня за измерителем…

Чем дольше я говорила, тем отчетливее у Макса каменели скулы, тем темнее становились глаза, реже и шумнее — дыхание. И в какой-то момент я опустила глаза, потому что смотреть на стремительно впадающего в бешенство мастера было попросту страшно.

— …Я сглупила. Прости.

— Сглупила?! — мгновенно взвился Макс, судя по всему, с трудом дождавшись окончания речи. — Да чем ты вообще думала?! Это не просто глупость, это идиотизм какой-то! Ты за кого меня принимаешь?!

— Просто… — заикнулась я, но тут же стало ясно, что право голоса я на ближайшее время потеряла безвозвратно.

— Ты всерьез полагаешь, что я запер бы тебя в комнате из-за несчастного случая? Я что, за эти два месяца неясно дал понять, что хочу, чтобы ты стала хорошим специалистом? Не я ли прилагал все усилия для того, чтобы тебе помочь в этом? Я похож на идиота, который готов загубить собственные старания из-за какой-то случайности, которая может никогда в жизни больше не повториться?

У меня уже пламенели и щеки, и уши. Я и без того чувствовала вину за случившееся, но теперь в компанию червячков «за вранье» и «за непрофессионализм» вгрызся еще один — «за неблагодарность».

— Но если бы ты знал, что это диверсия, — я все-таки попыталась защититься, — ты не позволил бы мне работать. Как тогда в мастерской — остаться на ночь.

— А ты не думала о том, чтобы не решать за меня, как я прореагирую?! И вообще! Ты. Мне. Соврала! — обвинительно ткнул он, а потом тут же перескочил на преступление по совершенно иной статье: — Ты хоть понимаешь, что мы здесь не в игрушки играем, а занимаемся очень важным и ответственным делом, в котором имеет значение любая мелочь. А подобное — это уж точно не мелочь!

— Макс, я… — Желание оправдаться по двадцать пятому кругу внезапно испарилось, и я только устало уточнила: — Скажи, ты на меня сейчас как на девушку орешь или как на подмастерье?

Мужчина замер на вдохе для очередного обвинения, уставился на меня и вдруг шумно выдохнул.

— Тьфу на тебя, Нинон, такой скандал испортила.

И отвернулся.

В комнате повисла гнетущая тишина, которой я отчего-то не обрадовалась.

— Макс…

Мастер не отозвался, вместо этого, задумчиво глядя в окно, начал методично и неторопливо застегивать рубашку.

Я потопталась у дверей, чувствуя себя на редкость глупо. И что теперь делать? Уйти к себе, дать ему отбушеваться и вернуться к разговору о том, что после ссор вообще люди частенько мирятся, позже? Или, если я сейчас уйду, он окончательно рассердится?

Хотя куда уж окончательнее…

Я сделала маленький шаг вперед. Еще один. И еще. Пока не уперлась в каменно-напряженную спину своего мастера. В прямом смысле — ткнулась лбом и, помедлив мгновение, неуверенно обняла за пояс.

— Прости, пожалуйста, — глухо пробубнила я белому льну перед глазами.

Сначала Макс не шелохнулся, а затем глубоко набрал в грудь воздуха, шумно выдохнул и обернулся. А мгновение спустя он сгреб меня в охапку, с силой прижимая к себе. Я прислонилась щекой к тонкой ткани, через которую ощущалось биение сердца, и улыбнулась, счастливо закрывая глаза.

— Испугалась? — Мастер вытащил из моих волос шпильки и, не глядя, отбросил в сторону, чтобы зарыться пальцами в радостно рассыпавшиеся по плечам кудряшки.

— Тебя? О да. Такой грозный — жуть! Я впечатлена.

— Дурында. — Он чувствительно дернул меня за локон.

— Есть немножко, — смущенно признала я.

— Немножко?!

— Ладно-ладно, сегодня — множко! — Я повернула голову, целиком пряча лицо на широкой груди, и негромко призналась: — Испугалась. Очень.

Руки Макса пришли в движение, скользнули вверх, обняли мое лицо, заставляя чуть отстраниться, вскинуть голову и заглянуть в серые глаза, полные нежности. Мой мастер провел большим пальцем по щеке, — вдохнул, разомкнул губы, будто хотел что-то сказать…

А может быть, мне показалось, потому что в следующее мгновение он наклонился к моим губам, целуя. Неторопливо, с ощутимой, едва сдерживаемой страстью.

В голове все знакомо поплыло, тело мгновенно сделалось мягким и податливым, я потянулась вперед, желая большего, но Макс вдруг оторвался перевести дух.

Или не для этого?

— Значит так, Нинон, — проговорил он с улыбкой, застегивая последнюю верхнюю пуговицу. — С этого момента в шахту мы спускаемся только вместе. И поднимаемся вместе. В сопровождении штатного мага приисков. Собирайся ужинать, я предупрежу, чтобы гостиничная охрана с тебя глаз не сводила. А я пойду уведомлю об изменениях в планах господина Дайна, управляющего нашего мудрейшего…

К окончанию фразы улыбка приняла отчетливо-зловещий оттенок. Он подхватил небрежно сброшенную на кровать куртку и вышел из номера, оставляя меня в одиночестве.

Он что, ушел? Сейчас?! После такого поцелуя?!

Я опомнилась не сразу, а когда выбежала в коридор, Макс уже спускался по лестнице.

— Ты только его не убивай! — безнадежно крикнула я вслед.

— Ты что? — Мастер остановился и удивленно вскинул голову. — Нам же тогда не заплатят.

Вполне успокоенная таким ответом, я вернулась в номер.

Макс не задержался. Он показался в дверях ресторана спустя минут пять после того, как я сделала заказ на нас двоих. Вид у него был возмущенный и одновременно слегка ошарашенный.

— Ты представляешь. — Мужчина сел за стол напротив меня и сообщил, что же именно его так потрясло. — Управляющий мне только что пытался взятку дать!

— За что? — развеселилась я.

— За беспристрастность! — с непередаваемым отвращением ответил самый молодой прима-мастер Гильдии артефакторов за последние пятьдесят лет.

Возмущение кипело и бурлило в нем и грозило выплеснуться наружу. Он выглядел по-настоящему задетым таким предложением.

Бедный Макс! Все-то его сегодня обижают — сначала я, теперь господин Дайн.

— Не расстраивайся, все будет хорошо! — Я пролила на него волны моральной поддержки. — А труп управляющего мы ночью спрячем!