Эльвира Плотникова - Родственный обман

…И знаю я: любовь постигнуть трудно.

Вот, вдруг пришла. Пусть все возьмет мое.

Пусть сделаю, что будет безрассудно.

Но пусть безумье будет обоюдно.

Хочу. Горю. Молюсь. Люблю ее.

Константин Бальмонт

Эмилия громко хлопнула дверью, швырнула на тумбочку ключи и сумку и скинула туфли. Очень хотелось разбить что-нибудь из стратегического запаса посуды, да жалко соседей, те навряд ли обрадуются грохоту в час ночи. Сердито топая, прошла на кухню и зашипела, как разъяренная кошка:

— Урод… Скотина… Козлина!

Осторожно поставила на стол коробку с тортом и сняла крышку. Белоснежное чудо со взбитыми сливками, фруктами и безе одуряющее пахло клубникой и персиками. Эмилия не удержалась: сковырнула ягодку, подцепила пальцем крем и посмаковала вкуснятину. К черту посуду, к дьяволу козлину! Срочно заваривать чай и утешаться тортиком. А этот недоумок пусть в аду горит синим пламенем!

Невзрачные чаинки, попав в кипяток, раскрылись, и Эмилия с наслаждением вдохнула сладкий запах бергамота. Теперь можно и душ принять. Смыть городскую пыль, косметику и прикосновения бросившего ее мужчины хотелось не меньше, чем предаться разврату, объедаясь сладким. Она все же расплакалась — разморило под струями горячей воды. Разозлилась и дернула ручку крана, включая холодную, для контраста. Потом растерлась мягким теплым полотенцем, расчесала волосы и замерла, критически рассматривая себя в зеркале.

Миниатюрная, ладная, стройная. Уже не девочка, но грудь крепкая. Ягодицы круглые, упругие. Кожа бархатная, матовая, ухоженная. Ни одной морщинки на лице, разве что едва заметные, в уголках серых глаз. Внешность самая обычная, но умелый макияж даже блеклую мышь превратит в красотку. А вот волосы не крашенные, родные — светлого медового оттенка. И что в ней не так?

Вздохнув, Эмилия накинула халат и вернулась на кухню. Она знала, что не так. Недаром же еще в школе мальчишки прозвали ее бешеной. С возрастом она отнюдь не поумнела — характер взрывоопасный, нрав буйный, азарт в крови. Мама шутила, мол, Эмилии досталась большая часть темперамента, отмеренного обеим дочкам. Внешность одинаковая, а характеры разные. Эмилия с удовольствием отдала бы лишнее Милене, сестре-близняшке, да против природы не попрешь. Оставалось надеяться, найдется еще тот единственный, который сможет принять ее такой, какая она есть, и при этом не быть тряпкой. Слабых мужчин Эмилия презирала, подчиняться сильным не желала, а компромиссов и вовсе не терпела.

Влад продержался дольше многих, целых полгода. Но и он в итоге сломался, заявив на прощание, что хочет в жены домашнюю кошечку, а не бешеную тигрицу. С тигрицей, конечно, интереснее, зато с кошечкой безопаснее. Козлина!

Очередное поражение нужно срочно заесть тортиком. И запить литром любимого бергамотового чая. А потом завалиться спать, желательно на сутки. Жирок на попе обеспечен, но пара дополнительных часов в спортивном зале от него избавят. А вот от горечи и обиды так просто не избавиться.

Эмилия зачерпывала крем большой столовой ложкой, шумно отхлебывала из кружки и смотрела в окно, за которым давно стемнело. Скоро тридцать, замуж она, пожалуй, уже не выйдет. Стоит ли из-за этого переживать? У нее есть любимая работа, хорошо оплачиваемая, престижная, творческая. Мужчину для здорового секса она всегда найдет. Это потом они сбегают от нее, как от чумы, а сначала и на ручках носят, и цветы-конфеты, и чуть ли не весь мир к ногам. И семья у нее есть — сестренка, с которой они не расстаются с самого рождения. Милена тоже замуж не торопится, правда, по другой причине.

Миля и Мила — неразлучная парочка. Родители дали им забавные имена, вроде бы разные, но почти одинаковые в сокращенном варианте. Подруги пытались звать Эмилию Эммой, Милену Леной, но сестрам это не нравилось. Миля и Мила — в память о рано ушедших родителях, — и никак иначе. Они еще учились в школе, когда мама умерла от рака, а отец сгорел за каких-то полгода, не вынеся смерти жены. В детский дом не попали только благодаря тетке, сестре отца. Она жила с девочками, пока те не стали совершеннолетними, а потом уехала обратно в рязанскую деревню, не претендуя ни на квартиру, ни на счет в банке, доставшийся сестрам в наследство. Денег хватило, чтобы выучиться, не тратя время на заработки. Эмилия выбрала профессию дизайнера интерьеров, Милена — медсестры.

И все у них хорошо! И никто им больше не нужен!

Щелкнул замок входной двери. Эмилия вздрогнула и нахмурилась: сестра должна была вернуться только завтра. Прятать торт поздно, придется признаваться в очередной неудаче.

— Привет.

Милена вошла на кухню, принеся с собой ароматы, от которых Эмилию всегда воротило. Запахи свечей и индийских благовоний снова пропитали ее волосы, но, по мнению Эмилии, воняло глупостью и старостью.

— Привет, — ответила Эмилия, облизывая ложку. — Чего так рано? Тортика хочешь?

— У меня завтра дежурство внеплановое, надо подменить одну девочку. — Мила покачала головой, отказываясь от угощения. — Хочу выспаться.

— Понятно. — Эмилия кивнула, сморщила нос и чихнула. — У вас там опять спиритический сеанс был, что ли?

— Да, — виновато кивнула Милена. — Я сейчас в душ схожу. А у тебя что случилось?

— Да как обычно. Ничего нового, ничего такого, о чем стоило бы сожалеть.

Эмилия не могла врать сестре. Они всегда были искренними друг перед другом. Однако углубляться в подробности очередного разочарования не хотелось.

— Мне нужно с тобой поговорить. — Милена понимающе погладила сестру по руке. — Хорошо, что ты дома. Мне совет не помешает… И просто поплакаться.

Эмилия улыбнулась, уже не вымученно, а искренне. Ей нравилось чувствовать себя нужной. А торт можно и потом доесть, вместе, когда от сестры не будет пахнуть розами и сандалом. Эмилия не выносила запах агарбатти, индийских ароматических палочек.

Милена была членом клуба ролевиков-реконструкторов. Она увлекалась историей Викторианской эпохи и с удовольствием занималась воссозданием быта того времени, участвовала в балах и тематических вечерах. Во время сеансов спиритизма, популярного в Викторианскую эпоху, и жгли агарбатти, чтобы «отогнать нежелательных духов».

Безобидное хобби, но из-за него сестра отказывалась от попыток найти свою вторую половинку.

— Не могу, понимаешь? — объясняла она сестре. — Смотрю на современных мужчин — и меня воротит. Современные мужчины стали похожи на комнатных собачек. Знаешь, таких маленьких, декоративных, в смешных одежках. Таких жены заводят, а мужья выгуливают. Собачонка на поводке, и мужчина на поводке. Смешно и грустно. А мне нужен такой, чтобы лорд до мозга костей. Не по происхождению, по внутреннему содержанию. А они даже в клубе в это только играют.