Сара Дж. Маас - Королева теней (ЛП)

Жизлен - которую Манона видела насыщающейся человеческой кровью - сама побледнела к тому времени, как Манона закрыла дверь.

***

Манона не знала как, не знала, сказали ли охранники или герцог, или Вернон, или некая подслушивающая человеческая грязь что-то, но следующим утром ведьмы все знали. Она знала, что лучше, не подозревать Жизлен. Ни одна из тринадцати не говорила. Когда-либо.

Но все знали о валгах, и о выборе Маноны.

Она шагнула в обеденный зал, его черные арки поблескивали в редких лучах утреннего солнца. Уже стук из кузниц шел по долине, делая громче эту тишину, которая упала, когда она шагала между столиками, двигаясь на свое место в передней части зала.

Шабаш за шабашом, ведьмы смотрели на нее, и она встретила их пристальные взгляды, зубы и обнаженные ногти, Сорель, устойчивая сила природы за ее спиной. Только когда Манона скользнула на свое место, около Астерины и поняла, что теперь это было неправильным местом, но не сдвинулась — только тогда болтовня возобновилась в зале.

Она отломила кусок хлеба для себя, но ничего не ела. Никто из них не тронул свою еду. Завтрак и ужин были всегда для вида, чтобы просто присутствовать здесь.

Тринадцать не сказали ни слова.

Манона смотрела на каждую из них, пока они не опустили глаза. Но когда ее взгляд встретился с Астериной, ведьма выдержала его.

- У тебя есть что-то? - сказала ей Манона. - Или ты просто хочешь начать размахивать кулаками?

Глаза Астерины метнулись через плечо Маноны.

- У нас гости.

Манона нашла лидера одного из недавно прибывших шабашей Желтоногих, стоящего у подножия стола, потупив глаза, в положении - полного подчинения.

- Что? – потребовала Манона.

Лидер Желтоногих держала свою голову низко наклоненой.

- Мы просим вашего внимания на счет приказа герцога, Лидер Крыла.

Астерина напряглась, наряду со многими из тринадцати. За соседними столиками также замолчали.

- И почему, - Манона спросила. - Вы хотите сделать это?

- Вы вынуждаете нас делать вашу тяжелую работу, препятствуя нашей славе на полях сражений. Это путь наших кланов. Но мы могли бы выиграть другой вид славы таким образом.

Манона вздохнула, взвешивая, и, размышляя.

- Я подумаю.

Лидер шабаша поклонилась и отступила. Манона не могла решить, была ли она дурой, хитрой или смелой.

Ни одна из тринадцати больше не говорила за завтраком.

***

- И какой шабаш, Лидер Крыла, вы выбрали для меня?

Манона встретила герцога взглядом.

- Шабаш из Желтоногих, с ведьмой по имени Найна, прибывший ранее, на этой неделе. Используй их.

- Я хотел Черноклювых.

- Ты возьмёшь Желтоногих, - отрезала Манона. Сидящая дальше за столом Кальтэна не реагировала. - Они сами вызвались.

Лучше, чем Черноклювых, сказала она себе. Хорошо, что Желтоногие предложили себя сами.

Даже если Манона могла бы отказаться от них.

Она сомневалась, Жизлен ошибалась насчет характера валгов, но...может быть это сработает в их пользу, в зависимости от того, как Желтоногим повезет.

Герцог сверкнул пожелтевшими зубами.

- Ты пересекаешь опасную черту, командир эскадрильи.

- Ведьмы для того, чтобы летать на драконах.

Вернон наклонился вперед.

- Эти дикие, бессмертные существа так занимательны, ваша светлость.

Манона подарила ему долгий-долгий взгляд, который сказал Вернону, что однажды, в темном коридоре, он окажется с когтями этого дикого, бессмертного существа в животе.

Манона повернулась, чтобы уйти. Сорель, не Астерина, стояла с каменным лицом у двери. Другой резкий вид.

Потом Манона повернулась к герцогу, формулируя вопрос, даже когда она приказала себе не говорить его.

- С какой целью? Зачем все это? Зачем союз с валгами, зачем поднимать эту армию... почему?

Она не могла понять его. Континент уже принадлежал им. Это все не имело никакого смысла.

- Потому, что мы можем, - сказал герцог просто. - И потому, что этот мир слишком долго пребывал в неведении. Настало время, чтобы увидеть то, что может быть улучшено.

Манона делала вид, что раздумывает, а затем кивнула и зашагала прочь. Но она не пропустила слова - этот мир. Не эта земля и не этот континент.

Этот мир.

Она задалась вопросом, рассмотрела ли ее бабушка идею, что им, возможно, однажды придется бороться, чтобы удержать Пустошь - бороться с теми самыми людьми, которые помогли им забрать свой дом.

И задалась вопросом, что станет с этими детьми от Валгов и Железнозубых в этом мире.

Он пытался.

Когда пропитанная кровью женщина говорила с ним, когда те бирюзовые глаза показались такими знакомыми, он попытался вернуть себе контроль тела, языка. Но демон не давал ему этого сделать и только восхищался его борьбой.

Он с облегчением зарыдал, когда она заманила его в ловушку и занесла древнее лезвие над его головой. Тогда она заколебалась, затем другая женщина выпустила стрелу, и она убрала меч и ушла.

Она оставила его в ловушке с демоном.

Он не мог вспомнить ее имя, отказался вспоминать ее имя, как раз когда человек на троне расспрашивал его о случившимся. Как раз тогда, когда он вернулся к тому месту в саду и оттолкнул вскрытые кандалы, которые теперь валялись в гравии. Она оставила его по разумным причинам. Принц-демон хотел поглотить из нее все живое и затем отдать королю.

Но ему было жаль, что она не убила его. Он ненавидел ее за то, что она этого не сделала.

Шаол оставил свой пост на крыше квартиры Аэлины, как только промелькнул капюшон одного из мятежников, сигнализировавший, о том что тот принял пост. Спасибо богам.

Он не потрудился остаться в квартире, чтобы увидеть, как Эдион держится. Каждый его шаг по деревянной лестнице излучал ярость, грозовой удар его сердца, пока это было всем, что он мог слышать, что он мог чувствовать.

С другими мятежниками, спрятавшимися или осматривающими город, ушла Несрин, чтобы удостоверится, что ее отец в безопасности, Шаол остался один, когда шел по городским улицам. У всех были задания. Все были там, где они должны были быть. Несрин уже сказала ему, что Ресс и Брулло дали сигнал, что у них все в порядке, и сейчас…

Лгунья. Аэлина всегда была проклятой богами лгуньей. Она была такой же клятвопреступницей, как и он. Хуже.

Дорин не ушел. Нет. И ему не было плевать, сколько Аэлина трубила о пощаде для Дорина, или что она сказала, что это было слабостью - не убить его. Слабость заключается в его смерти, вот что он должен был сказать. Слабость заключается в том, чтобы сдаться.

Он шел вниз переулка. Он должен был скрываться, но рев в его крови и костях был неумолим. Канализационная решетка зазвенела под его ногами. Он остановился и всмотрелся в черноту ниже.