Изверин Сергеевич - Чужое тело. Дилогия (СИ)

— Может быть, горячего вина? — Спросил граф Урий.

— А… Маме не скажете? — Нашелся я.

— Нет, немного вина не помешает! — Вежливо сказал мне граф Урий. — Эй, ты! — Это уже к рабу. — Четверть бокала налей, подогретого, да тащи сюда быстрее!

Отказаться? Нет, не пройдет это никак. Если граф решил меня все же отравить, то… То быть мне отравленным. Откажусь от кубка, так заподозрит граф, что я не так прост, как кажусь, и тогда поможет делу кинжалом в печень. У него-то вроде бы кинжал есть, а нету, так наемников позовет…

Схватил теплый кубок, пригубил, закашлялся.

— Спасибо, большое спасибо! Граф, я поговорить о свите своей. Слуги у меня… И свита… Нельзя ли выделить чуть больше финансов на них всех?

Граф поднял бровь.

— Неужели не хватает, Ваше Высочество?

— Впритык! Даже слугам платить нечем…

— Слугам платит казначей…

— Вот я к Вам и пришел! Казначей к Вам отправил… — В самом деле, было такое. Попытки выбить деньги на слуг окончились тем, что старичок едва с инфарктом не слег, на все мои слова в ответ бормотал что-то про графа Урия и что «не положено». Ну ничё, граф тебе положит, мало не покажется. — Говорит, что этим заведует только граф Урий, и больше никто.

Я ещё раз глотнул вина. Вроде бы вкуса постороннего нету, да и граф выглядит совершенно спокойным.

Кстати, показалось ли мне или нет, но есть от графа определенное презрение ко мне… Незаметное почти что, но есть. Проскакивает как белая нитка на черной простыне. С чего бы это он так? В самом деле презирает принца за то, что тот ребенок мелкий, пакостник? Или тут есть что-то личное?

— Вы разобрались со слугами, Ваше Высочество? — Снова поднял бровь граф Урий. — Пусть их старший предоставит список, кто и что. Я подпишу, и уже с этим списком к казначею, и пусть только попробует отказать!

— Спасибо, граф!

— Ваше Высочество, не нужны ли вам ещё слуги? — Вежлив спросил граф Урий. — Насколько мне известно, у вас не хватает прачек и белошвеек… Если необходимо, то могу подобрать…

Я засмущался.

— А удобно ли… — Пригубил ещё вина. — Граф, у вас столько дел… — Широкий взмах в сторону свитков. — А удобно ли мне Вас отвлекать?

— Право, не стоит беспокойства, Ваше Высочество! — Улыбнулся мне граф. — В конце концов, зачем же нужно дворянство в королевстве, как не быть опорой трону? А ваша матушка слишком сильно занята государственными делами… Скоро весенний бал, Солнечные танцы, между прочим. Приглашения разосланы даже в Империю. Так что… Я пришлю слуг. У меня в имении довольно много лишнего народа, с радостью подарю их вам. Старательные, услужливые… В моем поместье слуги быстро воспитываются.

Я как-то поначалу не понял, о чем это он, но потом сообразил. Тут же крепостные. Их что продать, что подарить… То есть, мне предлагают приобрести себе немножко рабов?

Ну не отказывать же? Если уж тут все в обычае, то придется делать так, как повел бы себя глупый мальчишка-принц, неведомо как проснувшийся после болезни и мечтающий, как и все мальчишки, о воинской славе да о девчонках только задумывающийся…

— Я буду очень рад, любезный граф! — Просиял я. Точнее, просиял-то принц, а я как-то не смог. Нет, ну на фиг мне рабы? Что я с ними делать-то буду?

— Вот и хорошо! — Обрадовался граф. — Я пришлю людей завтра же!

От графа я вышел и ощутил, как у меня вдоль позвоночника стекает пот.

Играть с графом Урием опасно. По образному выражению Сереги-большого, это все равно что сунуть спящему тигру в задницу швабру. Эффект гарантируется, да вот только пихать надо глубже и держать крепко в сторону от себя, чтобы испытуемое животное не обернулось и не покарало обидчика.

Граф Урий именно такой тигр. Граф Дюка, местный доверенный рыцарь, это просто крыса, не говоря уж про генерала Ипоку. А вот граф Урий…

Спокойный, умный сморчок-бухгалтер с бандой жестоких убийц на содержании. Что, звучит по-книжному? Ага, да вот только выглядит отвратительно. Кто видел, как человека на кол сажают? Я видел. А есть ещё и куча способов развеселить дорогу ближнему своему на тот свет. Как там, ногами вверх по пояс в землю? Брр, даже думать как-то не хочется. Что за мир-то дурной?

Чуть расслаблюсь, чуть покажу, что я умней, чем кажется, и… Не знаю, что. Вряд ли в тюрьму потащат, скорее всего просто выпорют, как тогда, да посадят под домашний арест. А вот остальные мои соратники? Их-то не пожалеют. Уж сержанта-то так точно.

А потому надо бороться. Даже не за себя уже, а за всех тех людей, которые мне доверились. Почему-то оказывается, что их не так уж и мало.

В том мире погода вдруг, как-то сразу, пошла на поправку.

Стало потеплее, с моря задул постоянный ветер, принеся с собой рваные черные облака, через которые упрямым белым глазом проглядывало солнце. Дня два ветер дунул сильно, посшибало черепицу с некоторых крыш. Пошел сильный снегопад, сменившийся дождем, облака затянули небо. А когда они рассеялись, оказалось, что ветер и дождь сдули и смыли весь снег. Многочисленные ручьи, текущие к морю, наполнились водой и пара из них превратилось в небольшие речушки, а река за городом была видна даже с башни. Серо-стальная полоса, мчащаяся в океан, волокла в себе как спички тяжелые бревна вывороченных с корнем деревьев и кустов. Здоровенный мост держался, вокруг его быков вода просто кипела, бросая далеко позади себя буро-пенные усы.

Короткая зима очень, недели три, не больше. И довольно мягкая, холодов сильных не было. Надо бы сделать термометр, разграфить, и поглядеть… Ничего сложного-то нету в этом, стеклянная трубка и подкрашенная вода в ней, засечь температуру замерзания и кипения, да и…

Подкинул эту идею графу Славу, сказав, что очень хотел бы такую игрушку. Тот вскинул брови, долго думал, обещал помочь. У мастеров-стеклодувов заказали такую вещь, стеклянную трубку длиной в локоть, воду подкрасили чем-то зеленым, красного раствора марганцовки не нашлось. И в самом деле, вода в трубке сжималась и разжималась, столбик новоявленного термометра весело бегал вниз-вверх, пока не лопнул, обдав студента осколками.

Ну что сказать? Хорошо что ещё в кипящую воду этот термометр не опустили, а то было бы тут нам… Мало не показалось.

Но идеей заинтересовались, и уже через пару дней на площади перед университетом установили градусник. Стеклянную шкалу теперь закрепили получше, сделали её побольше, в полтора человеческих роста, и воду там заменили, разграфили все, так что теперь я точно знал, что на улице «немного холодно». Ну, так разграфили. В цифровой вид бы привести, да пусть пока что так будет. Так что теперь там, на графе, красовались надписи «Холодно», «Немного холодно», «Тепло», «Жарко» и промежуточные состояния. То есть «Полухолодно», и «Немного полухолодно». Ну… Ну да ладно. Пусть хоть так побудет.