Глен Кук - Обрекающая. Колдун. Последний обряд

Так оно и тянулось, пока Марика не стала клевать носом. Каблин рядом с ней давно задремал. Щенята поменьше расползлись по своим лежанкам. Скилдзян в споре не участвовала, только время от времени наводила порядок в дискуссии.

Когда все доводы были уже несколько раз повторены и меты подвыдохлись, Герьен подняла взгляд от собственных лап и оглядела собрание. Когда она встала, наступило молчание.

— Мы допросим пленника.

Это было и так ясно. Зачем бы еще Скилдзян его притащила?

— И пошлем гонца в крепость к силтам.

У Марики тут же сна как не бывало. По Мудрым прошло ворчание. Пошит попыталась встать, но ее подвела слабость. Марика только услышала, как она буркнула: «Силты ведвмачьи!» Несколько голосов подхватили эти слова. Охотницы возмущались.

Марика не понимала.

Герьен настойчиво продолжала:

— Каждый год они берут дань. Иногда забирают молодых. Считается, что взамен они должны нас защищать. Мы давно платим. Пусть теперь они платят свой долг.

Кто-то заворчал. Многие невольно защелкали челюстями. Что-то происходило, что Марика не могла до конца понять. Наверное, что-то на грани какого-то взрослого таинства.

Скилдзян возвысила голос, призывая к тишине. И таково было ее присутствие духа, что она ее добилась. И сказала:

— Мне противно это признать, но Герьен права. Против нескольких сотен охотниц с вооруженными мужчинами стойбище не защита. Наши стены нас не защитят, даже вооружи мы своих мужчин и старших щенят. Это не налет мстителей, не обмен ударами, даже не кровная вражда стай. Старые способы отбить нападение нам не помогут. Мы не сможем закрыть ворота и ждать, пока они уйдут. Сотни — слишком много.

— Сначала допросите мужчину, — предложила Дорлак. — Не дадим себя одурачить. А вдруг охотницы Греве слышали ложь презренных мужчин?

К ней присоединились другие, требуя того же. Скилдзян и Герьен переглянулись, Герьен слегка наклонила голову. Скилдзян уступила:

— Хорошо. Мы не пошлем гонца, пока не допросим пленника.

У Дорлак был такой вид, будто она выиграла крупное сражение. Марика же смотрела на Пошит, которая шепталась со своими сторонниками среди Мудрых.

— Двумя путями можно пойти, — сказала Скилдзян. — Мы можем разослать гонцов по всем стойбищам Верхнего Поната и собрать все стаи в одной твердыне, как делали наши праматери в древние времена, завоевывая эту землю. Либо мы можем обратиться к помощи извне, чтобы отбить опасность, пришедшую извне. Что нам не собрать все стаи в это время года — ясно любой дуре. По дороге погибнут Мудрые и щенята. Случись во время перехода вьюга — и погибнут целые стаи. Не говоря уже о том, что собираться негде. Старая крепость в скалах Морвейн развалилась еще во времена прабабки моей прабабки. Восстановить ее в такую погоду нечего и думать, да еще когда охотницы Зотака повиснут у нас на плечах. Да и вообще восстановление — работа, которая отнимет годы, как было давным-давно. Так что единственный выход — просить силт.

Теперь Пошит вышла вперед, говоря от имени своих сторонниц среди Мудрых. Против нее выступила Саэттл, учительница в избе Скилдзян. Они схлестнулись с шаманкой. Подругами они и без того никогда не были. Марика испугалась, что сейчас полетит шерсть, и так бы оно и случилось, если бы не пленник — живое напоминание об истинной угрозе. Страх перед кочевниками оказался сильнее.

Кто такие эти силты? Ну, меты, живущие в крепости вниз по реке. Что в них такого страшного? За что их так ненавидят Мудрые? Пусть даже и не все? При одном упоминании о них Пошит так же теряла способность здраво рассуждать, как и при виде Марики.

Они что, боятся, что силты лишат их власти? Похоже, именно так оно и есть.

И тут неожиданно взвизгнула старая Зертан:

— Меж граукеном и Всесущим оказались! Я вас предупреждала. Всех вас предупреждала! Не ленитесь выполнять обряды, говорила я! Но вы не слушали.

Ба говорила в пустоту. Даже ровесницы — и те не обращали на нее внимания. Марике на секунду стало ее жалко. За это вот — и за всю жизнь. Вот так состариться, чтобы на тебя плевали в избе, где ты раньше правила.

Но Марика подавила жалость. Время Зертан прошло. У нее сейчас нет ни ума, ни силы. Ей бы лучше тихо отойти в сторону. Только среди мет ни одна никогда не отступала сама. Ее отпихивали другие. Всю жизнь мета толкалась, и ее толкали, и выживали сильные.

И что было делать здесь каблинам, умнейшим, но физически слабым? Марика знала, что, не будь Каблин на три головы умнее всех прочих щенков, его бы уже не было в живых. Ум давал ему возможность найти путь в обход многих собственных слабостей и отбрехаться почти от всех неприятностей, что грозили ему от взрослых.

А внизу все бушевали политические споры, но решение все равно было уже принято. Допросят пленника и пошлют мету гонцом в крепость. Пока она не вернется, никто не выйдет за ограду. Немедленно уменьшат расход пиши и дров, хотя и того, и другого в кладовых пока хватает. В избах вскроют тайные кладовые железного оружия и начнут его готовить. Стая постарается пересидеть налет кочевников в надежде, что либо голод погонит их за более легкой добычей, либо придет подмога из крепости. Тяжкие решения придется принимать.

Тяжкие решения. Например, усилить стаю, выгнав за ограду старых и слабых и молодых щенов. Марику передернуло.

А потом она заснула, хотя твердо решила дождаться, пока уйдут последние гостьи из других изб.

У Марики и Каблина проснулся интерес, и они стали часто приходить к пещере Махен. Каждый раз, пользуясь своей молодостью, они оставляли Пошит далеко позади, пробегая длинными кругами, иногда до самого берега Хайнлина, а потом сворачивая в леса и холмы, где находилась пещера. Шаманка могла бы выследить их по запаху, если бы хватило силы воли, но после пяти миль старые ноги отказывались идти. И Пошит хромала обратно в стойбище, угрюмо выпятив челюсть. Там она ворчала и бурчала в разговорах с Мудрыми, но обвинить щенков перед их матерью не решалась. Даже в том, что они ее загнали до изнеможения. Это сочли бы обычной дерзостью молодых.

Пошит знала, что они от нее убегают. И они знали, что она знает. Это была жестокая щенячья игра. А Каблин часто повторял свое — еще более жестокое — предложение. Марика отказывалась принимать его всерьез.

Пошит так и не узнала, что они бегают к пещере. Иначе бы она просто пошла туда и ждала, а то, что она там увидела бы, привело бы ее в восторг.

То, что почувствовал тогда Каблин, по-прежнему оставалось в пещере. И воздух там всегда был какой-то странный, хотя щенки так и не могли понять почему.

Самое существование этого открывало их разум. Марика неожиданно для себя обнаруживала все больше и больше необъяснимых и неожиданных способностей. Оказалось, что она может определить местонахождение любого из тех, кого она знает, просто сосредоточившись и достав его. Она обнаружила, что, если сильно сосредоточится, может иногда поймать отблеск мысли, услышать, о чем думает тот, кто у нее перед глазами.