Анна Кочубей - Душа архонта

— Почему тебя не поразило, что Хранители убивали одержимых, Лиа?

— Только не Ханлейт!

Галар издевательски рассмеялся.

— Какая наивность! Он приносил с собой отличные трофеи — архонтские мечи, а их хозяева с ними легко не расстаются! Что тебя так взволновало? Испугалась за Хана задним числом? Думаешь, все архонты — воины в доспехах с блестящими глазами? Нет, сейчас таких мало. Большинство — простые обыватели: жители городов и деревень, втайне страдающие от своего дара и никому не причинившие вреда. Убить такого архонта считается «легкой задачей». Не для всех, конечно, но он отлично справлялся. Из Ханлейта сделали одно из самых успешных орудий смерти на моей памяти.

— Вы состояли на службе ордену вместе? Ты его оговариваешь! — не поверила девушка.

— Я не убийца, Лиа, я — целитель. Эльфийские ведуны не настолько могущественны, чтобы править миром, но мы можем оказать влияние на любое живое существо за исключением архонта или другого мага. Я оказался неспособен заглянуть в душу Хана: ни мыслей, ни намерений, ни чувств, — я не видел ничего. У Ханлейта есть дар, который никто не заметил, кроме меня — он обладает чутьем на все, что за гранью привычного мира, очень сильным чутьем, Лиандра! Так он раскусил твою природу одержимой, и этим объяснялась его невероятная удача на службе ордену. Моя ошибка была в том, что я молчал о своем открытии, а потом и сам попал под влияние Ханлейта. Мне было одиноко, Лиа. Я вызывал неприязнь у Хранителей одним своим видом. Они забывали, о чем они говорили со мной, но помнили свои эмоции и ненавидели меня безотчетно. Только приходя к Хану, я мог спокойно поговорить и выслушать все то, что он сочтет нужным мне рассказать. Я слепо принимал слова «друга» на веру. Не могу представить, сколько он мне наврал! Лишенный контроля, Хан считал себя вершителем судеб и творил все, что хотел! А потом он сбежал.

— Я тебе не верю, — сказала Лиандра.

— Напрасно. Я видел, как он приводил одержимых с Проклятой дороги. Не отвратительных монстров, а людей, вроде тебя. Они были такими покорными!

— Зачем он их приводил?

— Их дарили ариям из Аверны в знак особой признательности. Для опытов.

В покоях мага стало тихо, даже живой дом перестал шуршать ветвями снаружи. Галар отчаянно врал или извратил правду настолько, что она стала уродливой? Чутье Хана, знание архонтов и одержимых, его готовность пойти на крайние меры, лишь бы Лиандра не попала к ариям, — сходилось почти все… Кроме одного — они любили друг друга.

— Я чувствую, как ты его ненавидишь.

— Мне есть за что. Ханлейт — предатель. Хранители сочли меня соучастником его преступлений и бросили в казематы эвенбергской тюрьмы. Я год гнил в подземной камере, голодая и доказывая свою невиновность на допросах. А потом меня сослали сюда, обратно в глушь. Это стало концом моей карьеры, планов, всей жизни.

— Если Ханлейт не был с тобой честен, то ты не знаешь, чем он занимался в ордене на самом деле.

— Оправдывай его сколько угодно, но знай: Хан не умеет любить! Его голова для меня и сейчас потемки. Зачем было рисковать и тащить вас всех через земли моего клана? Рассчитывал, что меня нет в живых? Вот и просчитался!

Галар покинул комнату, оставив Лиандру наедине со своими мыслями. Ханлейт все дальше, и теперь между ними не только вековой лес, но и эльфийский маг со своей обидой и ненавистью. Галар не врал, но это ничего не значило. «Я в тебя верю, как люди верят в Создателя», — сказал Ханлейт на прощание.

— И я в тебя, что бы мне не говорили, — прошептала Лиандра, словно надеясь, что Хан ее услышит.

Она поднялась с постели — ночной разговор еще не был закончен! Сделав пару шагов опухшими, забинтованными ногами, Лиандра опустилась на колени. Ее бил озноб. Лихорадка, утихнув было, накинулась на тело с новой силой. Черная туника с вышитой буквой «Г» на груди, принадлежащая Галару, совсем не давала тепла. «Он раскидывает вещи», — вспомнила Лиандра и пошарила на полу. Наткнувшись на струны лютни и пустой бокал, девушка нашла вторую часть домашнего комплекта — длинную рубашку из плотного харматанского шелка. Держась за перила и наступая на пятки, Лиандра добралась до библиотеки. Галар сидел в просторном кресле у окна. Он не спал.

— В первый раз встречаю существо, настолько беспощадное к себе. Зачем ты встала? Могла бы позвать, — сказал маг с усталым равнодушием.

— Ханлейт просил отпустить меня с Гервантом, почему ты отказался?

— Потому, что отказался.

— Ты это называешь ответом?

— У меня другие планы.

— Зачем я тебе?

— Я объяснил позавчера за ужином. Ты не поверила, но это твое дело, — ответил Галар тоном, далеким от дружеского.

Лиандра помолчала минуту и решилась на главный вопрос:

— Что будет с Ханом в Эвенберге?

— Его казнят.

— Нет!

— Да!

Она вцепилась в перила побелевшими пальцами. Болезнь и ужасная новость, сказанная таким жестким тоном, соревновались друг с другом за право отправить ее в обморок.

— Что, мои моральные принципы далеки от совершенства? Попробуй их сравнить с поступками Хана, и разница тебя удивит! Я не чувствую угрызений совести! Вспомни, как он поступил со мной! — быстро заговорил Галар.

Оправдываясь не перед ней, а перед самим собой, маг старался помирить в своей душе раскаяние и жажду мести, но Лиандра его уже не слушала. Она сделала попытку подняться обратно в спальню и чуть не упала. Галар вовремя подбежал и подхватил ее на руки.

— Ты задаешь неправильные вопросы, ответы на которые больно ранят. Но у меня есть и хорошая новость: твой горячечный бред не был лишен смысла. Если есть воспоминания, значит, и душа жива. Я верну тебе память. Я обещаю, Лиа.

Лиандра позволила донести себя до кресла и обессилено упала в его мягкую глубину. Галар понял ее состояние и на продолжении разговора не настаивал.

Прошло меньше недели, прежде чем Лиандра выздоровела. Невероятно быстро для человека и катастрофически медленно для одержимой, как прокомментировал Галар. За время ее болезни маг вел себя безупречно: был терпелив и внимателен, помогал преодолевать лестницу, приносил еду на подносе и сам делал перевязки, смазывая обмороженные ступни девушки лечебным составом. Его чуткие руки совсем не приносили боли, но Лиандра мучилась.

Ханлейт говорил о великодушии мага и его доброте, а Галар всем своим поведением доказывал, что он не ошибся. Но даже понимая мотивы поступка мага, Лиандра не могла его простить. Хан был все еще жив… Возможно, орден Хранителей помилует его? Ведь выпустили же из тюрьмы Галара!

Настало время снять повязки, и Лиандра окончательно поселилась в библиотеке или в кабинете, как называл комнату Галар. Удобное кресло у окна годилось для сна, а нижний этаж с ванной отсюда был значительно ближе. Ступени лестницы и прохладные полы доставляли Лиандре немало страданий — новая, тонкая кожа на ее ступнях оказалась болезненно чувствительной. День за днем девушка бездумно смотрела в окно на падающий снег, на редких прохожих внизу и молчала.