Константин Храбрых - Печать Леса

— Спасибо, потом сочтемся.

— Забудь, мелочь! — Отмахнулся Олес, не отрываясь от чтения.

Я тем временем уселся на своем лежаке, и прибавил света в масленом светильнике. После чего долго искал свою ручку.

За несколько сотен километров от места вышеописанных событий. Маркиза Иллонеста ла Корью с удивлением вчитывалась в строчки, проявляющиеся на магической бумаге, оригинал которой был подарен брату еще в прошлом году.

И дело было не только в том, что строчки проявлялись. Текст! Текст писался на абсолютно неизвестном языке. Витки и спирали письма ставили в тупик. А следом, рядом с написанным текстом, стал проявляться поразительно четкий рисунок. Точнее портрет. Рядом с портретом несколько аккуратных строчек, после чего повествование на неизвестном языке продолжилось.

«Это кому отдал дневник Олес? Уж не своему ли другу? И что за язык?»

Закрыв книгу, девушка принялась быстро переодеваться. В библиотеке были образцы всех известных языков. Так что, определить на каком языке заполнялся подаренный брату дневник, дело недолгое.

Но через час девушка зло стукнула кулачком по столу. Ни одна письменность просто не подходила!

— Миледи, у вас какая-то проблема? Столкнулись с интересной задачей?

— Что? — Иллонеста удивленно подняла взгляд от страниц, и непонимающе посмотрела на седого библиотекаря. — Можно и так сказать, лер Гохрам — не могу определить язык этого текста!

— Позволите?

— Да, конечно, лер. Может быть, вы сможете оп…

— Пресветлые боги! Откуда у вас ЭТО?!

— А? Вы знаете этот язык?

— Нет, да и никто не знает, он утерян… Считалось что утерян! Как давно сделана эта запись миледи?

— Час, может два. Так что это за язык?

Лицо хранителя семейной библиотеки потемнело.

— У него нет названия, миледи, ибо все названия которые давались, не являются истинным, но вы, быть может, слышали такое название: «Язык Предвечных»! — Хранитель библиотеки устало уселся напротив маркизы. — Считалось, что язык полностью утерян. По многим записям, которые имеются в библиотеке вашего рода, история существования данной письменности уходит вглубь тысячелетий. Лакар де Варс в своих трудах сделал заметку о том, что данный язык умер задолго до существования не только людей, но и многих разумных рас населяющий наш мир.

— Разве это возможно?

Маркиза удивленно посмотрела на лера Гохрама. Сам же хранитель не отрывал взгляда от копирующей написанное книге. В этом была какая-то тайна, а тайны как говорится, разжигают женское любопытство.

— Более чем! Миледи, вы и вся ваша семья обладаете магическим даром, которого, увы, нет у меня. Вы можете то, что мне неподвластно, да и многим другим людям. История гласит, что в этот мир извне приходили и более загадочные существа. — Хранитель встал, и произнес: — Я сейчас принесу все, что есть по этому мертвому языку.

Прежде, чем лер Грохам ушел в книгохранилище он произнес еще одну фразу, с опаской глянув на текст в книге:

— Конечно, это считается тайной, но этот язык специально был забыт — каждое его слово, по легендам, каждый символ обладает мистической силой.

За то время, что Иллонеста занималась определением языка, написанного в книге, заполнилось еще несколько страниц. Перелистнув страницу девушка непроизвольно ойкнула. С соседней левой страницы на нее смотрела, словно живая картина-портрет ее матери, справа было несколько строк. Быстро перелистнув другие страницы она с удивлением опознала портреты всей семьи. И на чистой странице стал проступать пока еще нечеткий портрет ее самой. Только после того, как портрет, наконец, обрел четкость и перспективу, она с удивлением поняла, что наблюдала за этим процессом, затаив дыхание.

На соседней с портретом странице стал проступать текст, на все том же языке…

Закрыв дневник, я положил его под подушку.

— Пойду, подышу свежим воздухом.

— Угу, и захвати что-нибудь в кафетерии, — пробормотал Олес, увлекшийся чтением.

Никогда не замечал у него любви к книгам. Хотя то, что я узнал во время зимних каникул, так это то, что я про него практически ничего не знаю. Как и он про меня.

Выйдя на улицу, я вдохнул прохладный воздух.

«Вопрос, где найти кафетерий?! Да и есть ли он в крепости?»

Шагнув на четвертый слой, я перешел на шестой. Пойду, прогуляюсь по крепости.

Вот только крепость, кроме трех ветхих привидений, ничем особенным не выделялась. Поднявшись на крепостную стену, я обошел ее по кругу.

Вблизи — несколько рощ, пара озер и река. С одной стороны — степь, протянувшаяся от юга границ империи, а с восточной стороны представал во всем великолепии — Великий Светлый лес. Вековые гиганты, подпирающие небо, по сравнению, с которыми остальные деревья не более чем чахлые карлики. Там, наверное, поинтереснее, чем в самой крепости.

Портал перенес меня к самой границе величественного леса. И сразу же я почувствовал присутствие живых.

Ипостась сменилась, стоило мне только подумать. Судя по всему, начинаю все естественнее менять облик. Коса неторопливо материализовалась в правой руке.

В тот же мир нахлынуло то, что не способны ощутить смертные. Лес был одним единым организмом, корни которого буквально служили соединительными каналами. Или связующими, не помню как точнее.

Стоило мне сделать несколько шагов в сторону леса, как буквально все всколыхнулось, и на моем пути тут же встали ветви деревьев, колючая растительность и многое другое.

Лес чувствовал мое присутствие и не хотел впускать к себе. Странно, родители ни о чем подобном не рассказывали. Может просто не обратили внимания? Кто знает…

Слой за слоем я уходил глубже.

На тринадцатом слое мир леса ощущался как огромные колонны, переливающиеся от струящихся внутри них энергий, а земля под ногами, огромная паутина сверкающая и переливающаяся словно радуга.

Вот теперь я смог спокойно пройти. Как оказалось вокруг уже сновали отряды эльфов-рейнджеров. Или как их еще называют группа «зеленых». В глубине леса свечение становилось сильнее, и его было видно даже с опушки. Видимо эльфы просто не понимали, с кем или чем имеют дело, ибо пока я неторопливо шел по их земле, мне пару раз пытались устроить ловушки для душ и иных сущностей. Наверное, забавно это выглядело со стороны.

Город эльфов напоминал один огромный улей. Их изящные дома, выращенные в кроне деревьев, по своей красоте и изяществу могли затмить самые пышные дворцы людей. Никаких мощеных дорог или тропинок. Вокруг, насколько хватало взгляда, ровный изумрудный ковер густой травы. Все вокруг буквально говорило о том, что все выращено искусственно, ибо «мать природа», как любят выражаться наши преподаватели-лекари, никогда бы не создала чего-нибудь подобного — у нее несколько иные критерии красоты.