Константин Храбрых - Печать Леса

— Старшее из высших наречий, а что?

Олес помотал головой и посмотрел на меня как на странное и диковинное существо, после чего продолжил:

— А то, друг мой, мало того, что ты банально пишешь картотеку с описанием привычек людей, характера и каких-либо особенностей, так еще и на непонятном языке, последнее кстати весьма разумно, никто просто не прочитает. Ну, или любители древних наречий… Тут до Олеса дошло: СТОП! Погоди-ка… Ку-у-урт! На каком языке ты пишешь конспекты в академии?

Я пожал плечами и подтвердил его догадку. Да, я пишу конспекты на привычном для меня языке. Насколько я понял, конспекты у меня никто не проверял, а после инцидента у лорда — некроманта никто и не будет.

— Вернемся в академию, уничтожь старые конспекты. И пиши на общеимперском, — Олес глубоко вздохнул. — А теперь, может, поговорим по существу?

— Что-то случилось? — спросил я.

Олес, слегка помедлив с ответом, порылся в сумке и достал крупный медальон со сплюснутым верхом. Активировав контур, он повесил его на крючок, свисающий с крепежа на стенке шатра.

— Это блокирует звуки, выходящие из палатки. Курт, тебе не кажется, что мне наконец-то можно рассказать, что за тайны роятся вокруг тебя?

Поставив пустую тарелку на матерчатый пол шатра, я задумался. В чем-то он прав, хотя я чувствовал, что пока еще не могу ему открыться, сам не знаю, почему.

— Если ты боишься за сохранность тайн, я спокойно дам клятву. Причем любую, запрошенную тобой. И готов поделиться своими…

— Давай отложим пока этот разговор. До середины лета я не могу дать тебе ответ.

«А там, на совете, я спрошу разрешения. Так будет проще, ибо я не знаю, как отреагируют Безликие на раскрытие этой информации, ибо у Олеса появится еще больше вопросов, ответы на которые нельзя выпускать в мир живых».

— Как знаешь, — Олес пожал плечами. — Но надеюсь, что ты хотя бы летом ответишь на мой вопрос. Кстати, ты не узнал, где здесь можно помыться? После посещения этой тюрьмы для местных контрабандистов я пахну и чешусь, словно последний нищий портового района!

— Местные ходят на ближайшее озеро.

— Ближайшее, это насколько?

— Мили две-три в сторону Темно-эльфийских гор.

Олес задумался. После чего спросил:

— И как, ходят? А то вода еще далеко не теплая… это ведь не сам эльфийский лес, где по сказаниям круглый год лето… кстати. по иллюзии тоже… Ладно сам уточню.

Олес покинул палатку, а я остался в раздумьях, как посвятить Олеса и посвящать ли его вообще в мои тайны?

Сначала крик дозорного переполошил всю крепость. Основные силы тут же подняли по тревоге.

В приоткрытые ворота буквально втащили два раненых тела. Рослый вампир, оттолкнув подскочившего к нему сержанта, гаркнул на всю крепость:

— НАС ПРЕДАЛИ СВЕТЛЫЕ!!! — только после этого выронил эльфийский колчан со стрелами и упал на правое колено. Только сейчас стало заметно что весь его левый бок залит кровью. — ОНИ УБИЛИ почти всех!

— Предательство! Нас предали светлые эльфы!!!

Дальше пошла паника и неразбериха.

Все началось с того, что светлый эльф в одежде рейнджера схватился за кинжал…

Я впервые воочию наблюдал панику в таком виде. Темные эльфы теснили светлых сородичей к обзорной башне. Часть гвардейцев форпоста была с ними. Общими усилиями светлых повязали.

Мне разборки смертных были до… Одно из тел, притащенных вампиром, было… это был Олес! Из левой стороны груди торчало древко с белым оперением эльфийской стрелы.

«Нет, друг, тебя так легко на тот свет я пока отводить не собираюсь!»

Я прикоснулся к его шее, после чего от моих пальцев по телу прокатила холодная волна, заставившая Олеса прийти в сознание и закашляться кровью.

Судя по всему, стрела буквально разорвала левое легкое, и он только чудом был жив. К тому же стрела отравлена! За древко я даже не стал браться, я не могу вылечить, а вот не дать умереть…

Через минуту меня попытались оттолкнуть в сторону, но толкавшая была буквально отброшена на несколько метров в сторону.

— Курт! Курт! Нам надо помочь его ранению!

— ТАК ЛЕЧИТЕ ЕГО! Я поддерживаю в нем жизнь, чтобы он раньше не умер. У него буквально разорвано левое легкое, и к тому же яд быстро распространяется по всему телу.

Рядом встала на колени Лисарионна с кинжалом. Быстро срезая одежду, она освободила торс Олеса.

Глянув на меня злым взглядом, она оглянулась и прокричала:

— Живее носилки. Его надо доставить в башню! В лазарете весь необходимый инструмент.

— СЛИШКОМ ДОЛГО! — мой голос заставил народ отшатнуться.

Клубы тьмы подняли тело Олеса. Держа его за плечо, я стал «транспортировать» своего единственного друга в лазарет. Спросите, испытывал ли я тогда страх потери? Много раз в дальнейшем я возвращался к тому эпизоду моей жизни, раз за разом просматривая свои мысли и действия, раз за разом проживая тот момент. И скажу точно — нет. В тот день я понял причину, которая так рознила нас со смертными.

В тот день все мои эмоции ушли на задний план. Я четко, словно механизм часов на моей руке, знал, что мне надо делать. Олеса я занес в лекарскую и положил на операционный стол, после чего встал со стороны головы и положил свои руки ему на голову, точнее на виски.

— ЛЕКАРЬ! Я ОСТАНОВИЛ ДЕЙСТВИЕ ЯДА, НО ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ ПОЛУМЕРА. ПРИСТУПАЙ!

Дальше от меня мало что зависело. Главное — не мешать тем, чье призвание сохранять жизнь и вытаскивать больных из самых обреченных случаев.

Баронесса буквально преобразилась: волосы стянуты в хвост за спиной. Голову уже успела замотать наподобие косынки белым платком. В несколько движений осмотрела ранение и стала отдавать распоряжение за распоряжением.

Принесенную воду вскипятили. Инструменты магическим контуром обеззаразили. Принесли белую ветошь, тампоны и что-то еще.

Краем сознания я отметил, что в соседней комнате происходит аналогичная ситуация.

— Герал! Три стрелы из принесенного колчана! Немедленно принеси!

Помощник лекаря стремглав унесся за требуемым. Не прошло и минуты, как он вернулся с колчаном и протянул требуемые стрелы, держа их наконечниками перед собой, направляя в потолок.

— Подержи пока… достав несколько резных флаконов из шкафа с лекарствами и травами, она принялась их смешивать, после чего заправила в железный цилиндрик шприца.

Похлопав по внутренней стороне сгиба локтя правой руки она, нажав несколько раз большим пальцем, определяясь с местом укола, осторожно ввела иглу шприца в вену.

— Это противоядие.

— ЛЕЧИ, ЛИСАР, А НЕ ОТЧИТЫВАЙСЯ ПЕРЕДО МНОЙ!

Девушка и двое ассистентов слегка вздрогнули. Лисарионна взяла древко стрелы и внимательно его осмотрела, после чего повернулась к Гералу, который буквально превратился в изваяние.