Кошка Маришка - Мои миры, твое отчаяние. Танец 2

Перед Поттером появилась дорога. Он последний раз посмотрел на свою семью, сделал следующий шаг и снова оказался в темноте.

Сфинкс на этот раз уныло рассматривал свои когти.

— Ты всегда жалел, что у тебя нет семьи… Но совершенно не представлял, что потерял в действительности. Я показал тебе это, дал возможность увидеть их… Если ты выбрал путь воина, то не должен сомневаться в своей борьбе. Очень важно понимать, ради чего все делается!

Гарри теперь действительно всем сердцем ненавидел Волдеморта. Будто бы кто–то разжег бушующее пламя на том месте, где когда–то тлели угли. Из–за него, из–за этого монстра он лишился самых близких своих людей! Том допустил слишком много ошибок, но этот факт никак не облегчал ответственности, которую он просто обязан был понести за свои грехи.

— Твои эмоции должны быть направлены только на него, — шепнул сфинкс прямо в ухо, оказавшись за спиной мальчика. — Не на мир. Сделай еще шаг.

Поттер глубоко вдохнул. Было немного страшно от того, что может оказаться там, впереди. Как только мальчик прошел дальше, тут же все изменилось.

Теперь он стоял посреди разрушенной улицы. Гарри точно не был на ней ни разу. Мальчик неуверенно направился туда, где обломков было меньше. Как только он услышал приглушенные голоса вдали, тут же нырнул за стену некогда цельного дома, решив не рисковать лишний раз

— Малфоев казнили вчера, — произнес кто–то.

Голос явно принадлежал молодой девушке.

— Говорят, они сильно мучились перед этим… Конечно, они никогда не были хорошими людьми, но у жестокости должен быть свои предел… — произнес кто–то низким басом.

— Сейчас нужно быть очень осторожными со словами… Если кто–то доложит ему, то…

Незнакомцы ненадолго замолкли.

— За что уничтожили эту улицу?

— Тут скрывались волшебники недовольные новой реформой. Их не устраивало то, что кто–то в магическом мире ввел узаконенное рабство…

— Разве это не стало бы хорошим уроком преступникам?

— Не думаю, — в голосе девушки послышалась неуверенность. — Все–таки рабство отнимает все права, в том числе и на безопасность. Пойми, их же истязают!.. Но не только в этом дело, — голос понизился до шепота. — Сегодня преступники оказались в таком положении, а завтра там будет любой, кто по каким–то причинам попадет к нему в немилость.

— Может быть, все это закончится после стабилизации ситуации в магическом мире?

— Вряд ли, — продолжила девушка. — Мы просто поменяли одного Темного лорда на другого. Только дело в том, что Поттер, в отличие от Волдеморта, не безумен, он просто жесток.

Сердце Гарри пропустило несколько ударов. Неужели он способен на нечто подобное? Как? Почему?

Но разрушенная улица и страх в голосах незнакомцев говорили о том, что все это вполне возможно. Каким же образом Гарри пришел к такому? Что его могло толкнуть на подобное? Поттер постарался уйти отсюда как можно скорее, но он оказался в привычной для него темноте только тогда, когда прошел всю улицу и полюбовался результатом своих действий.

— Я стану монстром? — спросил Поттер сфинкса.

— Вероятность, что ты им станешь, существет. В любом человеке есть темное, мерзкое, скользкое, жестокое… То, что отказываются признавать. Только от тебя зависит, кем ты будешь, чего достигнешь и какими средствами воспользуешься…

Гарри кивнул. Он это всегда понимал. От выбора зависит многое.

— Я покажу тебе еще один вариант того, что могло бы быть…

Внезапно мальчик оказался в парке Литтл Уингинга. Из–за кустов, которые скрывали его, хорошо проглядывалась игровая площадка со старыми качелями. Гарри сразу же узнал Дадли. Он выглядел как обычно: очень полный, с высокомерным выражением лица. А вот стоящего рядом с ним, Гарри опознал не сразу: короткостриженный мальчишка, среднего телосложения, модно одетый. Потребовалось некоторое время прежде, чем Поттер смог понять, что это он сам.

— Отлично мы его уделали! — засмеялся Дадли. — Круто ты придумал, как выследить Полкинса! Никогда не догадался бы послать ребят в разных направлениях, а потом загнать его как дичь! — в голосе кузена слышалась гордость и восхищение. — На нем, наверное, ни одного живого места не осталось! Будет знать, как в следующий раз жаловаться на нас учителям. Ты у нас, Генри, великий мозг!

— Угу, — растерянно кивнул двойник Гарри. — Мама с отцом уже должны были бы привезти новый компьютер. Эта модель вышла две недели назад, а они все тянули с покупкой.

Дадли покосился на него.

— Не злись. Генри, папа говорил, что у него были проблемы с деньгами на работе.

— Кого это волнует! — злость в голосе была неприкрытой. — У него же хватило денег на покупку того колье для мамы!

— Но у нее был праздник… — осторожно начал кузен.

— Мы их дети, они должны нам. Пожалуй, нам пора домой, надеюсь, они не забыли о том, что необходимо купить шоколадный торт.

— Ооо… Точно, — Дадли хлопнул себя по животу. — Ты всегда все помнишь…

Гарри не испытывал ничего, кроме чувства омерзения при виде этой сцены. Он никогда не хотел быть таким как Дадли. Его эгоизм никогда не вызывал ничего, кроме отвращения. Гарри, конечно же, хотелось, чтобы Дурсли любили его или относились к нему, пусть не как к сыну, но хотя бы тепло или просто по–человечески. Но теперь Гарри даже не знал, что больше могло причинить ему вред: их любовь или ненависть?

Поттер поспешил, как можно скорее пересечь парк, пока не оказался вновь в абсолютной темноте.

— Зачем мне все это? — спросил он у сфинкса.

— Ты же вступил на тропу сомнений. Значит, тебе это необходимо. Не волнуйся. До дверей осталось несколько шагов. Ты готов их сделать?

Гарри ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Мальчик вновь шагнул вперед. Теперь он был отгорожен зеленым пологом чьей–то кровати, но из–за небольшой прорехи ему было видно происходящее в комнате.

— Поттер в Слизерине… — вальяжно протянул младший Малфой. — Видимо, это какая–то ошибка или… — он растянул губы в ухмылке. — Ты пытался понравиться профессору Снейпу? Но даже его власти не хватит, чтобы предоставить тебе здесь спокойную жизнь…

Двойник Гарри, в чуть перекошенных круглых очках и неровно сидящей мантии, выглядел на фоне Драко совсем бледно. У него не было ни горделивой осанки, ни тонких, будто бы высеченных умелым скульптором черт, но от него исходило какое невероятное отчаянное желание сражаться до последнего и не позволять себя унижать.

— Ты слишком много говоришь, — практически прошипел Поттер. — Еще один комментарий в мой адрес и…

— Пожалуешься своим мертвым родителям? — предположил Малфой.

Это стало последней каплей. Гарри наблюдал, как тот, кто являлся им, сильно побледнел. Воздух будто бы стал тяжелее, а потом Драко упал на пол и изогнулся дугой, закричав от боли.