Кошка Маришка - Мои миры, твое отчаяние. Танец 2

— Добро пожаловать! — громко произнес он. — Я очень рад сегодня приветствовать вас здесь. Из года в год мы проводим подобное мероприятие и стараемся показать вам что–то новое и в тоже время выражающее уровень способностей наших учеников, так же как и их разностороннюю развитость.

Каркаров несколько раз повторил эту фразу на трех языках. В зале все равно оставались те, кто не понял ни слова.

Виктор вышел на сцену. Гарри заметил, что его спина неестественно пряма, а лицо бледное настолько, что Дориан мог бы позавидовать ему.

— Добрый день, — уверенно произнес он. — Я глава школы Дурмстранг и сегодня я буду вести наш концерт. Мы очень старались, чтобы вам было интересно.

Крам так же повторил эту фразу на нескольких языках.

— Первыми на сцену выйдут семикурсники Восточного факультета и продемонстрируют вам десять приемов маскировки.

Пока шли выступления, Гарри проверял состояние костюмов и декораций. В их номере участвовали всего лишь три человека: Мирослава, Ангел и Якоб.

Самому выходить на сцену в этот раз не хотелось. Поттер и так много сделал: написал сценарий, сварил необходимые зелья и подобрал нужную последовательность заклинаний, чтобы из зала все смотрелось гармонично. Хотя Гарри признался себе, что, скорее всего, все дело в том, что он просто не смог бы хорошо сыграть. Ведь весь этот сценарий о нем, о его боли. Он привык прятать в себе все чувства, а тут их стоило показать, выплеснуть… Создать ситуацию вовлеченности.

Гарри сначала хотел написать о двух друзьях, которые оказались разделенными вышедшей из русла рекой, и о том, как они искали возможность снова быть вместе. Но, дописав это до половины, просто порвал листы и сжег их. Всем стало бы очевидно, как страдает Поттер из–за невозможности снова сблизиться с Дорианом. Только насмешек ему не хватало.

Мальчик решил рассказать все иносказательно. Поэтому и написал историю об отце, которому не нужен его сын. Гарри очень надеялся, что Дориан поймет ключевой смысл постановки.

Они выступали чуть ли не в самом конце. Когда до них дошла очередь, зал был порядком утомлен. Некоторые уже посматривали на часы, а кто–то беззастенчиво жевал заранее купленные мясные палочки, что продавали не так далеко отсюда.

В зале погас свет, тусклое освещение осталось только над сценой.

На большой кровати, раскинувшись на постели, лежала молодая женщина. Она судорожно сжимала простыню в кулачках и громко кричала. Рядом с ней на полу сидел мужчина, которого трясло как в лихорадке.

— Он уже скоро родится, потерпи еще немного, милая… — просил он сильно дрожащим голосом.

Женщина печально улыбнулась, но тут же сморщилась от очередной порции боли.

— Прошу… Позаботься о нашем малыше… — попросила она, громко вскрикивая.

Наконец–то ребенок появился. Отец тут же ударил его по попке и начал обтирать. Громкий крик оповестил всех о приходе в этот мир новой жизни.

— Я немного отдохну, — устало произнесла женщина.

Ее глаза тут же закрылись, а руки расслабились. Мужчина медленно приблизился к ней и накрыл одеялом. Потом он взял ее руку в свою и испуганно вскрикнул.

— Нет! Нет! Ты не могла умереть! Нет! Виргилия, нет! Ты не могла умереть! Нет!

Мужчина упал на колени и громко закричал, как раненный зверь. Рядом с ним, лежа на покрывале, плакал его новорожденный сын.

Свет погас, а когда вновь загорелся, обстановка изменилась. Мужчина уже сидел в своем кабинете и что–то писал. В комнату заглянул мальчик лет четырех. Он какое–то время смотрел на отца из–под пушистых ресниц, а потом застенчиво протянул ему рисунок.

— Папа! Я нарисовал нас. Я очень старался, — тихо произнес мальчуган и шаркнул ножкой.

Мужчина строго посмотрел на него, а потом резко выхватил из рук сына лист. Кинув на рисунок короткий взгляд, он смял его и откинул в сторону.

— Папа? — неуверенно спросил сынишка.

— Научись делать что–то хорошо, а потом показывай мне! Я понятно выражаюсь? — рявкнул он, нависнув над ребенком. — И запомни: нас двое, а не трое. Твоя мать мертва и именно ты стал причиной этого.

Мальчуган опустил голову и зашмыгал носом.

— Прости, отец, — еле слышно прошептал он.

Мужчина вернулся за стол.

— Убирайся отсюда и не мешай мне.

Ребенок попятился к двери. Перед самым выходом он остановился и еще раз оглянулся на отца, не решаясь его о чем–то спросить. Потом покачал головой и тихо вышел.

Свет снова погас, а через несколько секунд снова загорелся.

На этот раз немного повзрослевший мальчик сидел у темного окна и вглядывался в даль. Наконец–то кого–то заметив, он кинулся к входной двери, через которую через некоторое время ввалился в дом пьяный отец.

Мужчина, пошатываясь, подошел к сыну и резко ударил его по лицу ладонью.

— Ты… ты… уже должен спать… — заплетающимся языком сообщил он ребенку. — И да… Есть… Ты должен был приготовить есть. Из–за тебя отец голодает. Какое же ты ничтожество…

— Папа… ты опять пьян… — прошептал мальчик, прижав ладошку к пылающей щеке и со страхом глядя на мужчину.

— Конечно, пьян! — проорал он. — И это все из–за тебя! Если бы ты никогда не рождался…

Мальчик резко отшатнулся от него.

— Отец… — пробормотал он.

Мужчина прошел в комнату и улегся на диван.

— Чего тебе еще нужно?

— Неужели я… — потом он резко остановился и начал качать головой. — Нет, ничего. Спокойной ночи, папа…

Сцена меняется.

Мужчина на заднем дворе прибивает к сараю доски. К нему подбегает сын. Он выглядит на восемь лет и счастливо улыбается.

— Отец! Я получил самые высокие оценки в своем классе. Миссис Брингин похвалила меня. Мне даже дали грамоту.

Мужчина вытер пот со лба и со злостью посмотрел на сына.

— И чего ты ждешь? Конечно же, раз ты мой сын, то должен быть умен. Если бы ты опозорил нашу фамилию собственным невежеством, то был бы сурово наказан.

— Но я так старался… — в глазах ребенка заблестели слезы.

— Еще бы ты не старался! Я тоже очень много работаю, чтобы прокормить тебя, так еще и за домом слежу. От тебя пользы никакой. Одно сплошное мучение. Уж лучше бы я променял тебя на горную ягоду, тогда бы хоть смог варить целебные зелья из них и дорого продавать. Хоть пользу принес бы. И не вздумай понизить свои результаты!

Мужчина замахнулся молотком и вогнал длинный гвоздь в доску до конца. Мальчик испугано вздрогнул и отступил в сторону дома. По его щекам текли слезы.

— Ведешь себя, как глупая, истеричная девка, смотреть противно! — отец сплюнул на землю, подхватил молоток и направился в сторону сарая.

Мальчик ухватил его за штанину.

— Отец… Неужели я совсем… — он был оборван резким толчком, заставившим его упасть.

— Не надо вытирать свои сопли о мои штаны.