Кошка Маришка - Мои миры, твое отчаяние. Танец 1

— Дориан, — тихо прошептал мальчик и попытался сесть на кровати.

От резкого движения у Гарри закружилась голова, и он вцепился в простынь, стараясь не упасть назад. Мальчик широко распахнул глаза, несколько раз глубоко вздохнул, а потом встал с постели. За ширмой оказался большой зал со стоящими в несколько рядов кроватями. Их было около пятидесяти.

В комнате, кроме него, не было никого.

— Тебе нельзя вставать! — внезапно раздался женский голос откуда–то сбоку.

Гарри от неожиданности чуть не упал на пол, а потом резко повернулся к источнику звука. На пороге маленькой комнатки, дверь в которую мальчик сразу не заметил, стояла мадам Помфри.

— Добрый день. Извините, пожалуйста, вы не могли бы подсказать мне, где можно найти директора или профессора Снейпа, — поинтересовался мальчик.

Гарри тяжело вздохнул, он уже понял, что его решили оставить в Хогвартсе. Маловероятно, что в больнице всех пациентов размещали в одной комнате.

— Прости, но ты собираешься искать их в таком виде? — с улыбкой поинтересовалась мадам Помфри.

Мальчик осмотрел себя. Как–то от его внимания ускользнуло, что он одет в странную полосатую пижаму, видимо, больничную.

— А где мой мундир?

— Я принесу его тебе чуть позже. Только после того, как осмотрю тебя и ты поешь. Так что в твоих же интересах как можно быстрее вернуться в свою постель.

Гарри пришлось с этим согласиться. Он поплелся к своей кровати. Из головы все никак не выходили мысли о Дориане, для Поттера было жизненно важным узнать хоть что–нибудь о нем как можно скорее. Волдеморт на фоне этого казался каким–то незначительным и неважным.

Мадам Помфри долго водила палочкой над телом мальчика, что–то неодобрительно шепча себе под нос.

— Тебе еще нужно выпить пару зелий. Кроветворное тебе больше не потребуется. Это радует, а вот твое магическое поле до сих пор почему–то не может успокоиться.

Она принесла из маленькой комнаты два флакона с зельями и поставила их на тумбочку возле кровати, потом вызвала домового эльфа и попросила его доставить для мальчика завтрак. Когда Гарри увидел перед собой огромный поднос с семью тарелками, заполненными едой, то не смог сдержать возгласа удивления.

— Я думаю, тут хватит на целый отряд.

Мадам Помфри рассмеялась.

— Вообще–то, ты потерял много крови, а восстанавливается она из ресурсов организма. Ты за последнюю неделю похудел на несколько фунтов, — она недовольно поджала губы.

— Я здесь уже неделю? — удивился мальчик.

— Да, — кивнула целительница.

Гарри ел и ел, а чувство наполненности так и не появилось. Он успокоился только тогда, когда осталось меньше половины из предложенной ему еды.

— Не переживай, скоро все вернется в норму. Тебе просто нужно будет несколько дней питаться чуть больше положенного. А теперь зелья.

Мальчик послушно поочередно опрокинул в себя кисловатое содержимое двух фиалов и лег в постель. Сон навалился на него удушающей волной и резко протянул за собой.

Ему снился Волдеморт. Он тянул к нему свои призрачные руки и постоянно что–то обещал. Том говорил, что сможет дать ему силу, даст ему власть. Он научит, как наказать врагов и верно выбрать союзников. Волдеморт клялся, что никто из дорогих ему людей больше никогда и ни за что не пострадает. Он просил его впустить в себя, дать ему пристанище, и тогда Гарри получит абсолютно все. Он никогда больше не испытает боли, перед ним все будут преклоняться, возносить его, делать только то, что захочет Поттер.

Гарри всячески пытался сопротивляться, он не верил ни одному сказанному слову Тома. Как бы заманчиво ни звучала вся его напыщенная речь, мальчик отрицал и отвергал сказанное. Ему было противно, особенно после того, что он сделал с Дорианом.

Мысли о Стане и беспокойство о нем полностью заполнили душу мальчика, а черное, противное, удушливое начало отступать и плавиться. Чужой голос в Гарри закричал от боли. Он проклинал Поттера и теперь обещал ему самые страшные муки впереди. Волдеморт плакал, выл, цеплялся за остатки своего условного существования. С каждой секундой он терял всякую надежду на укоренение в теле Гарри, ему пришлось оборвать свои путы и сбежать.

И Поттер был счастлив, что смог причинить хоть немного боли этому монстру. Перед глазами все еще стоял образ бледного Дориана с перерезанным горлом. Отброшенный в угол, он утопал в собственной крови. Вместе с жизнью, уходившей из Стана, Гарри покидало то единственное светлое, что появилось у него за последний год. До него вся его жизнь была мрачной, наполненной болью, страхом и напряжением. От Дориана он получил бескорыстную заботу, внимание, поддержку, дружескую любовь. Он стремился защитить Гарри, дать ему ощущение надежности. И Поттер, и Стан были похожи друг на друга в устремлениях, в своей силе и страхах перед ней. Каждый из них постигал себя, глядя на другого.

Поттер был уверен, что Дориан больше никогда не приблизится к Гарри, потому что рядом с ним всегда будет опасно и потому, что Стану уже не побороть сбывшийся свой самый сильных страх.

Тепло, нежность, ностальгия и сожаление затопили душу мальчика, заполнили каждый ее уголок, и от вторжения Тома не осталось ничего.

Когда Гарри вновь открыл глаза, было светло. Его сильно знобило, по щекам текли слезы, а губы в нескольких местах были прокушены до крови. Во рту стоял какой–то противный кислый привкус с металлическими нотками. Сам он лежал на боку, сжавшись в комок, и обнимал свои колени.

Было страшно. Он давно не чувствовал себя таким ничтожным и жалким, таким уязвимым и слабым. Ему некому было пожаловаться и рассказать о кошмаре, который он пережил. Возможно, только Сириусу, но до него еще надо было добраться, а он здесь совершенно один.

Гарри долго пролежал так, пока наконец–то не успокоился. Раздался звук открываемой двери, и в помещение стремительно вошло несколько человек. Мужская рука сдвинула ширму вбок и перед Гарри оказались мадам Помфри, Снейп и Дамблдор.

— У мальчика произошел сильный магический всплеск около получаса назад. Возможно, это последствия эмоционального отката. Я давала ему успокоительное и расслабляющее зелья. Видимо, его напряжение нашло такой выход.

— Ох, Поттер, Поттер, когда же вы научитесь благоразумию? — покачал головой Снейп.

Его холодный, излишне спокойный голос прокатился раздражением по нервам мальчика.

— Он жив? — тихо спросил Гарри, боясь услышать отрицательный ответ.

— Давай мы ответим тебе на все твои вопросы после того, как ты расскажешь нам, что же в действительности произошло, — мягко попросил директор.

В груди у мальчика поднялось негодование. Неужели ему не могут дать ответ на такой простой вопрос, чтобы не мучить его. Неужели он не заслуживает даже такой малости? Гарри стиснул челюсти и сжал в кулачках одеяло. Стекла в окнах Больничного крыла затрещали и обещали вот–вот рухнуть.