Аня Сокол - На неведомых тропинках. Шаг в темноту

В первый раз я отмахнулась от сна, зная, что ничего другого после прогулки по подземелью и быть не могло. На следующую ночь сон повторился с тем отличием, что пришло осознание, где я. Метры земли и камня над головой, удушливое чувство безнадежности. Мне никогда не выбраться из темноты. Мы с незнакомцем кричали вместе, он — о знаке, я — от ужаса.

На третью ночь стало хуже, потому как я спускалась не в чужое подземелье на брошенной стежке, а в собственный подпол. И уже там меня ждали незнакомец и готовая расплавиться стена.

Сон у бабки был крепок и приправлен храпом, из-за которого она вряд ли что могла слышать. Что ей крики посреди ночи? В центре брошенных стариков к этому быстро привыкаешь.

То, что кошмары могут вырваться из мира снов в обычный, я поняла почти сразу. Заболела левая рука. Та самая, которой я касалась стены, под которой плавился камень. Словно я положила ладонь на электрическую плитку и подержала пару секунд. Ну, или к утюгу. На внешнем виде это никак не сказывалось: ни красноты, ни опухоли, ни волдырей, ни слезающей кожи. Но в кулак я ее сжимала с трудом. Фантомная боль. Боль от несуществующего ожога. После третьей ночи пальцы гнулись с трудом. Стоило закрыть глаза — и вместо них представлялись вареные сардельки, стоило открыть — обычные фаланги, стоило сжать, и я охала от боли. Самое время посетить целителя. Ах, да, я же забыла, он временно недоступен.

Тонкая рукоять в очередной раз выскользнула и упала на пол. Я тренировалась доставать трехгранник из рукава. Почему-то обращаться со стилетом надо было именно левой рукой, той, что гуляла по подземельям вместе со мной.

— О чем думаем? О новых сапожках? Сумочке? Шубке? — спросил Николай Юрьевич, наклоняясь за деревянной заготовкой, изображающей на уроке стилет.

Я молчала. Отговорок он не жаловал, жалоб тоже. Он протянул деревяшку и скомандовал:

— Еще раз.

Найти себе учителя оказалось не так просто. К Венику я не пошла, мотивируя это постулатом — учить человека должен человек. Потом, конечно, пожалела, но все равно не пошла, сама не знаю почему.

Я перебрала все варианты, просмотрела объявления различных секций, школ, студий и федераций. Ножевому бою обучали в основном, конечно, в столице, но и у нас кое-что нашлось. Первое, что мне попалось, это школа спортивного фехтования на рапирах. Представив себя с серебряной рапирой наперевес в центре Юкова, я решила с этим повременить. Потом была федерация ножевого спортивного фехтования, секции ножевого боя. Выглядело все это действительно неплохо, я даже сходила на пару тренировок, чтобы покинуть их в великой печали.

Показательные бои выглядели до жути «показательными», двое в центре прыгают друг напротив друга с большими железками, демонстрируя эффектные приемы, или нож у одного, а второй красиво разоружает его. Ага, меня разоружали в два раза быстрее, больнее и без лишних движений. Но это можно списать на собственное неумение, нож у меня отнимет и ребенок. Пусть. Но представив на месте одного из тренеров Тёма… Мы все обречены: и учителя, и ученики — все, кто есть в зале. Я видела, как за долю секунды он располосовал человека одним движением. За эти десять-пятнадцать минут, что мужики выделываются друг перед другом, он из них эскалопов нарежет. Ладно, сравнение некорректно, охотник не человек. Но не верю я, что бойца с ножом можно разоружить голыми руками, по крайней мере, не того, кто умеет обращаться с холодным оружием. А тут из нас, великовозрастных чайников, обещают сделать асов ножевого боя, не сразу, но все-таки. Святые! Если это так, то можно уже ничему не учиться. Пойду в бегуны, убежать от оружия всегда легче, чем бросаться на него.

Все на первое занятие приволокли ножи, один лучше другого. Я забыла, заслужив снисходительные взгляды. Плюс кимоно не купила. Тяжелый случай. Когда же я заикнулась о стилете, окатили презрением — подлое оружие для удара исподтишка, а это уже даже не защита, не самооборона, а чистое нападение, не говоря уже о том, зачем такой хорошенькой девочке портить маникюр. Была в группе и еще одна девушка, коротко стриженная, отличавшаяся резкими движениями, громким голосом, кучей вопросов по делу и нет, и стойким желанием переплюнуть мужчин-одногрупников.

В итоге, красивое поигрывание мускулами, хвастовство ножами и танцы вместо имитации боя. Мне не везло. И я продолжила поиски. Мне не везло снова. Пока я не поняла: людей, прошедших хоть один реальный бой с применением оружия, очень мало. Ложная уверенность, что вселяется в людей, взявших в руки нож и изучивших пару приемов, играла с ними плохую шутку: во-первых, они свято верили в свое искусство и технику, во-вторых, чувствовали себя непобедимыми и, в-третьих, брались обучать других и распространяли это дальше, как болезнь.

Единственное, что показалось мне более или менее приемлемым, это спортивное фехтование. Я бы пошла туда, если бы не знала точно — никто со мной фехтовать не будет, не будет классических стоек, правил и ограничений. Один удар — один труп. Все. Я же хотела знать, что мне делать в ситуации, когда убежать невозможно. У меня есть оружие, но что делать с ним, я не представляла. Не знала я, смогу ли ударить? Ну, с этим к психиатру. Хватит ли сил, почему-то об этом не говорили ни на одном из тренингов, нанести удар, вспарывающий, к примеру, одежду, не говоря уже о чем-то большем? Я однажды пришивала застежку к шубе и оборвавшуюся петлю к кожаной куртке мужа, так вот знайте, иголкой фиг проколешь эти материалы: наперсток не помогает, железо гнется и ломается, нить рвется.

Так постепенно с официальных сайтов я перешла на форумы любителей и «знатоков» холодного оружия. Сразу вспомнились Катя и Мила с их «Я беременна от дьявола. ru». В конце концов мне дали ссылку на страничку одного дядьки в соцсетях. Когда я первый раз туда зашла, в Сеть, а не на страничку, у меня волосы встали дыбом, не сразу поверила, что это все реальные люди, а не эксперимент правительства. Но хочешь не хочешь, а для переписки пришлось регистрироваться, вспомнив девчонок и их ники, я похихикала и присвоила себе бабкино имя, стало на одну Марию Николаевну Шереметьеву больше.

Дядька, Николай Юрьевич, оказался не прост и разговаривать на столь щекотливые темы не стал. Пришлось повозиться. На самом деле я заплатила парням деньги, и они выяснили то, что я хотела знать. Бывший инструктор рукопашного боя, уличная драка, неосторожный удар, смерть одного их нападавших, на суде обернувшихся обычными студентами, тюрьма. Постарел, вышел, работу с судимостью не нашел, запил, попал в больницу, впечатлялся, завязал, нашел работу. И тут я на голову свалилась. За кого он меня принял — дурочку, обуреваемую местью сумасшедшую или начинающую преступницу, не знаю. Сначала он меня посылал. Далеко. Потом поближе. Потом согласился встретиться, если я внятно ему объясню, зачем мне это надо. Я взяла его измором и деньгами. Он меня честностью и реальным подходом к делу.