Артем Каменистый - Демоны Юга

Понятия не имею, кто они и как нас нашли, но одно не вызывает сомнений: ничего хорошего с собой не принесли. Им нужны стражи, ну, а я, так, мелкая песчинка, прилипшая к чужому ботинку. Прикончат вместе со всеми, и хорошо, если сделают это быстро.

Чем они вообще занимаются сейчас? Убивают стражей одного за другим? Нет, больше похоже на какой-то гротескный балет бесшумных танцоров. Они будто принюхиваются к одному за другим. И вот-вот очередь дойдет до меня.

Почему все спят? Неужели никто этого не видит? Здесь же полтора десятка лбов валяется, должен же хоть кто-нибудь проснуться от такого представления?

Впрочем, один уже проснулся. И ему пора что-то решать. «Танцоры» все ближе и ближе, не удивлюсь, если «принюхиваются» они не просто так, а выискивая бодрствующего.

Бурная воровская жизнь научила меня простой вещи: береги свое добро, если не хочешь, чтобы оно поменяло хозяина без твоего разрешения. Вот и сейчас ценный рюкзак под головой служил подушкой. Жестковато, конечно, и мешают выпирающие углы содержимого, но для меня такое неудобство не проблема.

Проблема в другом — те самые выпирающие штуковины быстро не вытащить. И уж незаметно — тем более, придется пошевелиться. Бросаться с голыми руками на противников, возможности которых неизвестны, — глупейший пример суицида. При таких раскладах хоть бери и поднимай руки для малопочетной сдачи в плен, но оставалось еще кое-что — винтовка, некогда наглым образом выклянченная у Надара. Такое ценное оружие по-хорошему надо бы держать все время в холоде. Иначе, если попадет в тепло, выступит конденсат, а там и коррозия пойдет бурными темпами. Но Дамус, немного поколдовав над моим оружием, не стал изменять огнестрельное, сделав лишь одно исключение: влага металлу теперь не страшна, ржаветь не будет.

Винтовка в рюкзак поместиться не могла, и приходилось держать ее рядом, под своей лежанкой, чтобы никому не мешала. Там она сейчас и находится, только руку протяни. Легкий спуск, точнейший по местным меркам бой, безотказность, восемь патронов в трубчатом магазине, высокий темп стрельбы, пули такие, что при желании можно поохотиться на слонов. Я над ними лично поработал, без оглядки на всякие там Женевские конвенции.

Вот мы сейчас и поохотимся кое на кого…

Вроде бы в таких случаях положено для начала закричать «руки вверх» и прочее, но этот вариант хорош для тех, кто мечтает умереть, точно зная, что не нарушил важных правил. Так как мне на них плевать, я первым делом лучше выстрелю, ну, а потом, может быть, что-нибудь скажу, если буду уверен, что моей драгоценной шкуре более ничего не угрожает.

Медленно, очень медленно шевельнул рукой, направляя ее вниз. И тут же увидел, что танец прекратился, как и всякое движение: неведомые гости замерли, и, похоже, все как один уставились в мою сторону.

Вот же неприятность какая… Ну да ладно, раз не получилось незаметно, сделаем хотя бы быстро.

Рывок всем телом, щеку холодит каменная поверхность пола, рука ныряет под лежанку, ладонь обхватывает шейку приклада. Есть! А теперь поработать ногой, да посильнее. Неказистая койка сделана из ремней и кожаных полос, вес у нее невелик и от пинка взмывает в воздух. С ее траектории стремительно уклоняется ближайшая темная фигура, а я, вскинув винтовку, жму на спусковой крючок.

С такой дистанции не промахнуться, но из-за выхлопа порохового пламени я ослеп на несколько мгновений. Да и ошеломило слегка: приклад поднять к плечу не успел, и отдачей мне едва скулу не свернуло.

В глазах развиднелось, первый противник, получивший в бедро разрывную пулю, исчез. Похоже, рухнул в проход между лежанками и ждет доктора. Пусть валяется, на очереди остальные.

Кстати, где они? Вон что-то шевельнулось в углу. Или мне мерещится? Свечу бы побольше.

Тьма над головой сгустилась, из нее пауком с растопыренными лапами вылетела человеческая фигура. Я, конечно, попытался поднять винтовку, но куда там, все произошло слишком быстро. Миг, и оружие вывернуло из рук, а на шее сомкнулись тиски, причем не слесарные, а с массивными ногтями, скорее даже когтями, глубоко впивающимися в кожу.

Нечего и думать вывернуться из захвата противника, обладающего такой дикой силой. И вообще, я в паре секунд от перелома шеи. Другой бы впал в панику, но это не мой случай. Нож на поясе — полезная вещь. Вот уже ладонь сжимает рукоять, а вот лезвие снизу вверх заходит в податливую брюшину и идет все выше и выше, оставляя за собой зияющий разрез.

Впервые за все время схватки источником звуков стали противники. Мой заклекотал, будто рассерженный орел, рванулся в сторону, намереваясь резким движением сломать мне шею. Так бы и произошло, сопротивляйся я его действиям. Но нет, в таких случаях лучше делать все наоборот, ему же будет хуже.

Рывок был силен, но ушел вхолостую. Мало того, душитель потерял равновесие и, чтобы не завалиться, был вынужден отпустить добычу. А вот я удержаться не сумел, упал на пол и, не останавливаясь ни на миг, закатился под ближайшую койку.

Увы, но отсидеться под ней мне не позволили. Кто-то почти сразу ухватил за ступню, потащил с такой силой, что сопротивляться было невозможно. Я, правда, попытался хвататься за жерди, но лишь рассадил пальцы впустую.

Последний рывок, и я увидел противника. Нового или все того же — не понять. Темная фигура на фоне слабо мерцающего дверного проема, сгусток мрака с человеческим силуэтом. Странно, но лицо Дамуса, поднимавшегося за спиной незваного гостя, я почему-то вижу прекрасно. Как и опускающийся топор с белым лезвием. Противный хруст, такой же неприятный хлюпающий звук, и моя нога освободилась. Поверженный враг еще падает, не по-человечески дергаясь, а мастер по металлу уже нападает на следующего, сонным голосом крича:

— Подохни! Тварь!

Искать винтовку некогда, но моя койка — за спиной, а на ней рюкзак. Наверное, никогда в жизни я не раскрывал его так быстро, не сводя при этом взгляда с Дамуса. Только теперь понял, почему его видно, несмотря на почти полный мрак. Мастера обволакивала пелена из полупрозрачного колышущегося студня, испускавшего синеватое сияние, вот оно-то и давало разглядеть многое, скрывая при этом мелкие детали. И, к сожалению, совершенно не освещало врагов. Те так и остались сгустками тьмы, летящими на Дамуса из углов, с проходов меж лежанок, с потолка. Некоторых он успевал встретить ударами топора, другие, не дотянувшись до его тела, с тем же клекотом отскакивали, отчаянно тряся дымящимися конечностями.

Ноздри уловили смрад горелого мяса. А глаза еще одну фигуру, заходящую Дамусу со спины. Не знаю, насколько его защищает сияние с этой стороны, но знаю, что будет, если оно не спасет. Стража прикончат, а затем плотно займутся моей драгоценной персоной, ведь, несмотря на весь этот шум, сражались лишь мы двое, остальные и не думали подниматься.