Артем Каменистый - Демоны Юга

— Тут свои законы. Если мужчина представляется, он обязан представить и спутницу. И не только имя назвать, а и все остальное, в противном случае может пострадать ее репутация, а здесь к этому относятся серьезно. Простые люди, патриархальные нравы.

— Ага. И теперь нам придется жить в одной комнате. И кровать, между прочим, тут тоже одна.

— Я же сказал, нравы патриархальные. Супруги спят вместе.

— Спасибо, что объяснил, а то я подумала, что ты это специально устроил.

Последнее было высказано с иронией. Вот же женщины, ну почему они вечно считают, что настолько всем безумно интересны, что вокруг них целый кокон нитей пошлых заговоров?

— Скажи я, что ты моя сестра, они бы ни за что не поверили.

— Они таращились на меня так, будто я редкое чудовище с крайнего юга, которое заперли в крепкую клетку.

— Но ты очень отличаешься от местных женщин. Видела их?

— Они все такие толстые?

— Тут это признак красоты, не каждый такую может позволить. Эта семейка не из бедных, так что второсортный товар не для них.

— Ильконсу здесь точно понравится.

— Ага, он слюной исходил, когда я рассказывал о местных пышечках.

— Везде так?

— Где-то чуть больше, где-то чуть меньше. Но вообще — везде.

— Да я тут буду первой красавицей.

— Вряд ли, у мужчин здесь вкусы такие же, как у Ильконса. Хотя ты не сказать чтобы мелкая, может, и будет спрос.

— Ну спасибо.

— И никогда не фамильярничай с мужчинами. То есть делать это можно, но тут много нюансов, о которых и я не все знаю. Не строй глазки и абсолютно ко всем обращайся на «вы». Тут с этим тоже много разных тонкостей: к кому-то нужно всегда на «вы», к кому-то временами, а кто-то «вы» может и не заслуживать. Но ты опять же об этом ничего не знаешь, так что забудь все кроме простого «вы». В крайнем случае прослывешь излишне чопорной барышней, но это нам точно не навредит.

— По пути ты много разговаривал с Долиасом. Что-нибудь узнал?

— Много чего. Очень много.

— Плохого?

— Для кого-то — да, для нас — не знаю.

— Расскажи.

— Все изменилось. Надо думать, что делать дальше.

— Да рассказывай уже давай.

— Помнишь Валатуя?

— Предводитель людей, которые бунтуют против власти?

— Не совсем так. Впрочем, так оно и есть, он один из первых начал воевать. В общем, Грул теперь отдельно от него. И еще несколько мелких командиров откололись.

— То есть у бунтовщиков уже нет единой армии, которой ты собирался помогать?

— Гораздо хуже, армии вообще нет. Они разбиты наголову.

— Как это могло получиться? Ты же не раз говорил, что правительственные войска ни на что не годятся.

— Так и было на тот момент, когда я еще был здесь. Но все быстро изменилось. Директория прислала войска и новых командиров. И еще кое-что появилось: дирижабли новейшей конструкции. Они быстро летают, могут подолгу находиться в воздухе, несут большие запасы бомб. Такой техники здесь на войне еще никто не применял. Это уже не единичные аппараты, это настоящая авиация. И ребятки с севера очень здорово приспособились ее использовать. Быстро навострились. Кто-то у них в штабе очень неглупый, далеко вперед заглянуть умеет.

— Я так и не поняла: Грула больше нет? Получается, мы зря прилетели?

— Не совсем. Генерал все еще жив и на свободе, под его началом еще остались люди. Но это не как в старые времена, когда стояли большие военные лагеря и часть территории провинции полностью находилась под контролем повстанцев. У них были свои мэры, своя полиция, своя почта и телеграф. Теперь этого почти нет: остались лишь осколки былой армии. Как только ее начали трепать всерьез, командиры начали резко вспоминать о былых противоречиях. Ведь изначально повстанцы не были едины, их даже называли по-разному: кого мятежниками, кого бунтовщиками, а кого и просто бандитами. С тех пор, кстати, это разделение терминов отчасти сохранилось, единого названия движению нет. А теперь уже и смысла в нем нет, потому что нет единого движения. На севере и западе от этих мест — территория, где частично анархия, частично некоторые повстанцы пытаются поддерживать свой порядок, частично вклинились войска Директории. В общем, та еще каша. А дальше все принадлежит только Директории. Такие вот изменения.

— Леон, я по-прежнему не понимаю, как это скажется на наших планах.

— Я думаю, что или никак, или пойдет им на пользу.

— Почему?

— Если Айш не обманул меня по поводу ваших возможностей, мы еще можем все исправить. А Грул сейчас в таком аховом положении, что просто обязан плясать от радости, когда предложим ему помощь. И уж дуться на меня точно перестанет.

— Дуться на тебя?!

— Забудь.

— Ты нам не все рассказал?! Да?! Что ты скрыл?!

— Ну… у нас были кое-какие незначительные разногласия с генералом.

— Ты должен был рассказать все. Иначе как тебе можно доверять?

— Литтейгиса, вы и без того согласились с таким трудом, что, будь что-то еще, хоть пустяк пустой, могли отказаться. А я точно знаю, что это лучший вариант из тех, которые можно найти быстро. Нет времени терять на поиски чего-то другого. Да, генерал — сложный человек, но лучше иметь дело с ним, чем с полуграмотными пастухами, которые к тому же себе на уме. Кто остается кроме них? Фанатики? Для них вы демоны, как и я, таким прямая дорога в огонь. Директория? Она вот-вот задавит восстание, помощь непонятно от кого им не нужна. Точнее, как раз понятно от кого. И также понятно, что вас ждет, если пойдете на контакт с ними. У них порядки, отточенные веками: магов и просто людей, которые каким-то чудом пришли с юга, полагается убивать.

— Значит, мы отправимся к Грулу?

— Именно так.

— Хорошо, я все еще тебе доверяю. Но не надо больше обманывать.

— А я и не обманывал, просто говорил не все.

— Говори все. И всегда. Мы будем ждать дилижанс?

— Пока отдыхаем. Если дилижанса завтра не будет, купим у этих ранчеро лошадей, нет смысла торчать здесь неизвестно сколько.

— Ты доверяешь этим людям?

— Ну, как бы тебе сказать… Нам с ними крупно повезло. Они одни из немногих, кто полностью устранился в этих краях от войны. Им она неинтересна. Живут своей жизнью на отшибе, новостями не очень-то интересуются. То, что меня разыскивали, до них не дошло как раз благодаря этому. Наверное. Но все равно задерживаться не стоит. Время не ждет, да и слухи пойдут. Мы парочка приметная, а жить здесь скучно, никто не против поболтать с соседом. Так пусть болтают потом, когда мы будем уже далеко.

— Леон.

— А! — вскочил я.

Ухитрился задремать в плетеном кресле. Очень уж эргономичное, самое то для человека, уставшего с дороги.

А потом еще горячая ванна была и несколько стаканчиков рома в обществе уважаемых мужчин рода Чабреро. Бедолаги скучают в своем захолустье, их уши жаждут нового, так что мне до онемения языка пришлось рассказывать выдуманные истории о жизни и обычаях далекой Цвакии, где я никогда не был и вряд ли когда-нибудь побываю.