Артем Каменистый - Демоны Юга

— И дирижаблей у них теперь куда больше…

— Верно, нагнали их столько, что в небе тучам тесно стало.

— Очень много?

— Говорят, что аж полста штук, но я не верю в такое. Десятка два, вряд ли больше, да и то сомневаюсь.

Дор выглядел как человек, оказавшийся не в своей тарелке. Должно быть, агенты, занимавшиеся случаями деятельности пришельцев с юга, сумели произвести на него серьезное впечатление. Он едва вырвался из их неласковой опеки, около месяца скрывался в бескрайних плавнях Тоты, а теперь, получается, эпопея грозит пойти на второй круг.

— Дор, а зачем вы вообще идете в верховья? Это же ловушка, вам в море надо было уходить.

— А вы разве не знаете?

— Что?

— Устье перекрыто. Броненосцы, канонерки, катера, наблюдательные посты с телеграфными аппаратами. Еще на подходе перехватывают, проверяют всех без исключения. Пройти можно только с сопровождением, и пропускают немногих.

— В честь чего такие строгости?

— Да это с той самой поры, как новый экспедиционный корпус высадился. У пришлых свое командование, и старый добрый Дюкус у них на положении вкусной селедки среди кашалотов. Вообще ни во что его не ставят, бедолаге только и осталось, что целыми днями денщика своего пилить, больше никем командовать не дают. Как бы звание у него прежнее, а возможностей вообще не стало. То есть и папашу его не обидели, но и глупости делать не дают. Первым делом они сыском занялись. Очень интересовались, откуда именно Валатуй получает снаряды в таких количествах, что их войска один выпускают, а он в ответ десять кидает. Оказалось, что кораблями везут, по Тоте. Дело это хорошо налаженное, для всех сторон выгодное. Меня самого уговаривали заняться, да мне смысла на новое переключаться не было, к тому же с контрабандой такого рода не работаю, как-то неправильно это. Реку они перекрыли, железными дорогами везти сложнее гораздо, да и они под присмотром, в портах лютуют с осмотрами, не погрузишься. В общем, лазейка захлопнулась.

Не так давно я и сам пусть косвенно и чуть-чуть, но поучаствовал в афере с транспортировкой артиллерийских боеприпасов. Передал генералу кое-какую весточку кое о чем. А теперь, получается, такие пути снабжения жестко перекрываются. Хотя…

— Дор, есть ведь еще южные порты.

— Да какие там порты на юге, одни пристани трухлявые, крабам на смех. И железных дорог там нет, перевозить можно только повозками, на нормальную армию никаких телег не хватит. Только эти, новые, и эту лазейку как следует прикрыли. Канонерки и броненосцы всех шерстить начинают еще в океане, в море продолжают, им это не надоедает. Ввели запрет на мореплавание вдали от берегов, так что, если удалился от них на двенадцать миль, могут топить без предупреждения. Дирижабли летают, следят, чтобы никто далеко не заплывал. Если видят нарушителя, сразу бомбят или корабли на него наводят.

Теперь понятно, чем занимался дирижабль, на который мы нарвались. Патрулировал акваторию, с высоты ведь далеко видно. Вот и нас, паразит, заметил.

— Дор, прятаться вы можете и где-нибудь здесь, удобных укрытий на Тоте везде хватает. Зачем идете вверх? Только не говорите, что вам это просто захотелось.

— Да здесь теперь в каждую протоку нос засунут, очень уж много начудила ваша интересная дамочка. Но я, вообще-то, и без этого туда шел. Вы знаете, война всегда проходила мимо нас, но сейчас дела такие, что надо делать какой-то выбор. В общем, прикинули мы что к чему, подумали и решили податься к Грулу.

— Он сейчас не на коне…

— Ага, в хвост и гриву Грула разнесли. Но если кто-то что-то и может сейчас сделать, так это он. Остальные не в счет, пастухи простые. Раздавят генерала — конец всему. Директория, по всему видать, прижмет тут много чего, и наши делишки, с которых жили практически честно, тоже. Что нам тогда останется? Пиратствовать или в контрабандисты подаваться? Отец мой жил морем, дед жил морем, и всех забрало море, а не скользкая веревка палача. Вот и меня пусть оно забирает, не хочу нарушать семейную традицию.

— Да, традиции — дело святое.

— А сами-то зачем наверх идете? Там же Грул околачивается, а он, я так понимаю, любит вас, как кит гарпун.

— Давно не виделись. Скучаю по нему.

— Ну, у него особо не повеселишься: или пуля в лоб и в ров затем, или веревка вокруг шеи. Вот и все развлечения.

— Да вы прямо-таки зазывала, вам надо к генералу вербовщиком идти. После такой рекламы народ просто обязан толпами побежать в лагерь Грула.

Капитан осклабился:

— Строг генерал, но с нашей братией иначе нельзя. Повесит он вас, чтобы в назидание всем, даже не сомневайтесь.

— Спорим, что не повесит?

— Думаете, что расстреляет? Вряд ли, у них с подвозом теперь туго, патроны берегут. На что спорить будем? Ставлю корабль против вашей красотки. Шучу.

— Красотка? Вам она нравится?

— Да я таких высоких сроду не видал. Если мачту в шторм сломает, всегда будет чем заменить, так что о такой жене всю жизнь мечтал. Ох ты ж!..

— Что такое?!

— Жужжит где-то! Дирижабль, будь он неладен! Мать его бордельная каракатица!

— И правда жужжит. А звук совсем не такой, как раньше слышал. Летал я на дирижабле, еще не забыл.

— Эти другие. И моторы у них другие. Говорят, их даже не в Директории делают, а в Шадарии, там мастера покруче. Это я про моторы.

— Понимаю. Сейчас ночь, на фоне реки нас не заметят, если погасить ходовые огни.

— Погасить — недолгое дело, а вот как днем поступать будем?

— Странно, что они в верховья полетели. Ведь вы до этого всеми силами изобразили, что мы идем вниз.

— На всякий случай решили посмотреть и там. Днем пойдем по крайней протоке, она очень мелкая и коряг много, даже лодки не любят там ходить.

— А мы пройдем?

— Попробуем. Там нас точно ждать не станут. Но если эта штука пролетит над головами, не спрячемся. «Морской лев» невелик, но это все же корабль, что ни делай, а сверху его полностью никак не прикроешь.

Мы нарвались около полудня. Зной в такую пору неимоверный, а из-за близости экватора найти тень можно только строго под укрытием, ни шагу в сторону, так что тростниковые заросли по сторонам никак не защищали.

По всемирному закону подлости дирижабль показался в тот момент, когда мы выбрались на открытое пространство. Протока здесь резко расширялась, образуя вытянутое озеро с почти стоячей водой, местами затянутой зарослями гигантской кувшинки. Ветра не было вообще, так что парус бесполезен. Запускать паровую машину боялись, она издали выдаст дымом. Так что двигались способом, с которым я столкнулся впервые: корабль взяли на буксир, перед ним теперь шла лодка, на которой посменно вкалывали гребцы. Удивительно, но мы перемещались не так уж медленно, как можно подумать.