Алексей Широков - Попаданец 2.0

— Так не убил же, — ухмыльнулся я и хлопнул его по плечу. — Не это ли лучший повод сохранить нашу компанию.

— Везучий ты… Ладно, всё это заманчиво конечно. Но давай послушаем, что скажет мой брат.

— У вас там что? Такая строгая семейная иерархия? Типа старший сказал — младшие сделали?

— И это тоже, но ещё мой старший брат — оябун нашей триады и именно ему решать, смогу я поехать или же за потерю части артефактов меня растянут над растущим бамбуком.

«Оябун? Это же вроде у японских якудза… — подумал я. — А триада у китайцев…»

Неужели на самом деле я слышу не совсем то, что мне говорят? Может быть это самое лингвистическое заклинание просто подбирает похожие слова из моей памяти, а на самом деле всё совсем по-другому? И бамбук — не бамбук, а какой-нибудь «карачун вольно растущий» и артефакты тоже своё название имеют…

— Как у вас всё сурово, — хмыкнул я, не став столь не к месту интересоваться магическими практиками местного авто-переводчика. — Ты мне его пальцем покажи, а то вдруг буянить начну. Пришибу ненароком, а потом перед тобой неудобно будет.

— Обязательно. Действительно будет не вежливо бить хозяина, даже не зная, как он выглядит.

— Во! Я смотрю ты начал понимать толк в солдатском юморе! Так глядишь и человеком станешь. Будешь в столовую с песней строем ходить и подворотничок подшивать.

— Всю, знаешь ли, жизнь мечтал вот это делать. Особенно с песнопениями.

— Ну так держись меня, и всё тебе будет, и белка, и свисток.

— Иногда мне кажется, что я начинаю тебя понимать, но ты тут же выдаешь что-нибудь такое, что ломает мой мозг. Причём тут грызуны?

— О-о, брат. История эта темна и полна ужасов, и уходит корнями в глубокую древность. Вот слушай: Когда в подлунном мире появился первый прапорщик, хохол по национальности, этот день вошёл в историю как «Чёрный день всего иудейского народа». А особенно тяжело это событие переживал ефрейтор Рабинович…

Гуэнь смотрел на заливающегося соловьём парня, рассказывающего какую-то байку, частично придумывая её прямо на ходу. Это было видно и по паузам и по тому, как задорно блестели глаза, вроде уже вполне взрослого мужчины, но радующегося как ребёнок возможности облапошить ближнего своего.

Контрабандист не обижался. Врал человек не из желания обмануть, а просто для веселья. В чопорном эльфийском обществе, даже подумать о таком было нельзя. Но Гуэнь относил себя к стану новаторов — новому поколению детей Эльматерасу, не желающему во всём следовать замшелым традициям, за тысячелетия расписавшим практически каждый шаг эльфа от рождения и до самой смерти.

Многие учёные мужи уже давно пришли к выводу, что эльфы могут жить неограниченно долго в этом мире. Правда, если только получают всё новые и новые впечатления, ибо с определённого момента состояние их тела напрямую зависит от интенсивности работы мозга. Но ретрограды, следующие заветам предков, принесённым с недоступной более родины эльфов, делали это буквально. Уже на трёхсотом году жизни они начинали готовиться к погребению и последующему перерождению, ограничивая себя во всём, а через десяток — другой лет, действительно сходили в могилу. Причём древними стариками! Хотя известны случаи, когда их соплеменники доживали и до пятисот, а то и тысячи — другой, лет, при этом выглядя так, как будто, только что перешагнули порог зрелости. Самым наглядным примером был дед Гуэня почивший на тысяча двухсотой весне своей жизни. Да и отец жил ненормально долго.

А тут ещё предложение путешествовать вместе. Фактически — приглашение в Чёрное Герцогство. Самую закрытую территорию на этом континенте. И более того — мечту всех детей Эльматерасу.

В отличие от Игоря Гуэнь не сомневался в его происхождении, как и верил в то, что там парня ждёт его семья. Как новатор, он стремился к знаниям и слухи о земле, где эльфы могут жить вечно, ибо что, как не новый мир может подарить острые впечатления и недоступную дома информацию, давно уже ходили в их сообществе. А масла в огонь слухов подливала одна из спутниц Данила Нечаева в его приключениях. Эльфа, в последствии ставшая супругой Герцога — Тариэнь.

Когда она вновь появилась в Царстве Мико, впервые после ухода за Гладь нового мира, её мало кто узнал. Помолодевшая, просто фонтанирующая энергией, ослепительная женщина мгновенно привлекла к себе внимание. Но сколотив небольшую группу из представителей разных кланов, она вернулась в свой новый дом. Те, кто тогда пошел с ней, тоже впоследствии наведались в столицу. Но опять, только лишь для того, что бы забрав родню, увезти её к Чёрным. А вот простым смертным и потенциально бессмертным эльфам, дальше пограничного города, раскинувшегося за замком Лид, ход был заказан. А ведь были те, кто пытался…

И вот этот парнишка, просто так, за компанию, зовёт его в самое желанное и недоступное место в мире. Видите ли, ему одному скучно, и посмотреть достопримечательности местные хочется. Хотя Гуэнь и сам давно уже подумывал закончить карьеру контрабандиста.

В мире было неспокойно и нападение на караван карлов было тому подтверждением. Если Святой Престол взялся потрошить даже этих, никому не нужных по сути, недомерков, соваться туда вновь — будет чистой воды самоубийством.

Мысли снова вернулись в нужное русло. Как сказать брату, что он уходит, и как сделать так, что бы этот резкий, местами грубоватый, но честный и смелый парень остался в живых? Триада очень не любит терять деньги и ещё меньше любит тех, кому нужно отдать их добровольно. И вот тут приглашение составить компанию может сильно помочь. Поехать как эмиссар, при одном из наследников Нечаева, наладить контакты в Чёрном Герцогстве это вполне достойный выход для всех. К тому же неизвестно, сколько времени уйдёт, что бы выйти на нужных людей и обо всём договориться. Может год, а может и десяток, другой, лет. А может быть сотни три и больше…

Эльф настолько ушёл в себя, не забывая, правда кивать и поддакивать Игорю, что в чувство его привёл лишь окрик на родном языке. Они прибыли. Фургон стоял перед ярко красными воротами, что были усеяны рядами позолоченных клёпок, закрывающими вход в родное поместье.

Любой востоковед отдал бы правую, да и левую руки, что бы изучить их и найти различия с теми, что можно было увидеть в мире Игоря. Или же наоборот — схожесть, между позолоченными драконами, украшавшими стены, коньки крыш и сами толстые, квадратные столбы, поддерживающие элегантно изогнутый навес с характерным восточным скатом. Впрочем, о подобном эльф даже и не догадывался.

Один из стражей, отиравшихся у ворот, тот, что и окликнул Гуэня, подошел ближе намереваясь ткнуть его палкой, дескать, проваливай деревенщина. Но тут же остановился и в глазах его появился страх и узнавание.