Вадим Проскурин - Повесть о райской жизни

— Это вам надо поговорить, — уточнил я. — Мне с вами говорить не о чем.

У «мерседеса» открылась задняя дверца и оттуда выбрался мой старый знакомый Натан.

— Здравствуйте, Сергей, — поприветствовал он меня.

И обратился к своему коллеге:

— Иди в машину, Мордехай. С этим… гм… человеком надо по-другому разговаривать.

Блондин Мордехай пожал плечами и отошел в сторону, но в машину не сел, а нервно закурил в сторонке.

— Извините, — сказал Натан. — Он еще не верит в то, что я рассказал. Он говорит, что поверит только тогда, когда увидит рай своими глазами.

— А в чем проблема? — спросил я. — Вон проход, езжайте туда и все увидите. Только на «мерседесе» туда не проехать, тут внедорожник нужен.

— Знаю, — вздохнул Натан. — Вы не поверите, но во всем посольстве нет ни одного внедорожника.

— А какие проблемы «ниву» купить?

Натан снова вздохнул.

— Знаете, какая в посольстве бюрократия? — сказал он. — Я их едва-едва убедил сюда съездить, посмотреть на все своими глазами.

— Это ваша проблема, — заявил я. — Ничем не могу помочь. Дайте мне проехать.

— Конечно, дадим, — сказал Натан. — Но вы позволите занять еще чуть-чуть вашего времени?

— Только быстро.

— У меня всего один вопрос. Между нами возможно сотрудничество? У нас есть что-нибудь, что мы можем вам предложить?

Я пожал плечами.

— Не знаю, — сказал я. — Может, и есть. А что, завербовать хотите?

Натан быстро-быстро замахал руками.

— Да что вы! — воскликнул он. — Какая тут вербовка… Мне бы хотелось просто поговорить, может, вы захотите поделиться какими-нибудь знаниями, ученика возьмете…

— Я сам еще ученик, — отрезал я. — И мне нет дела до ваших людских заморочек. Мир не так плох, чтобы его переделывать. Потому что когда мир начинают переделывать, он всегда становится еще хуже.

— Точно подмечено, — кивнул Натан. — Но в определенных обстоятельствах…

— Сейчас нет таких обстоятельств, — заявил я. — Прощайте. И уберите машину с дороги, пока я ее не снес.

Через минуту «мерседес» стоял на обочине, а мой «шевроле» медленно тошнил по разбитой бетонке, подпрыгивая на ухабах. Мягкая внедорожная подвеска почти не помогала.

Я позвонил Зине и узнал, что она вторую неделю отдыхает с Сашей на Канарах. Она начала говорить, что немедленно вернется в Москву, раз есть необходимость, потому что…

— Нет необходимости, — остановил ее я. — Я просто так хотел к тебе заехать, чаю попить. Отдыхай спокойно, ничего важного не случилось.

До Москвы я не доехал. Я свернул с трассы, зарулил в первый попавшийся городок, нашел центральный рынок и закупился продуктами на неделю вперед. Чтобы не получилось, что я ездил впустую.

Подойдя к машине, я заметил, что малолетние оборванцы цыганистого вида, ошивающиеся около рынка, смотрят на меня как-то подозрительно. Наверное, пытались отодрать с капота шильдик в форме горизонтального креста, да не смогли, потому что он у меня заговоренный.

Я закинул пакеты со жратвой в багажник, сел за руль и неспешно поехал обратно в рай. Впрочем, неспешно я ехал недолго. На хвосте сразу нарисовалась зеленая тонированная «девятка», которая явно хотела меня обогнать, да все не решалась. Я вздохнул и надавил на газ. Раз уж сел в большой джип, надо соответствовать образу, а то неприлично как-то получается…

Я смотрел на дорогу, в магнитоле играли Queen, а я рассеянно размышлял, на кой хрен я сюда поперся. Неужели только затем, чтобы повстречаться с двумя евреями, перекинуться парой слов с Натаном и тут же послать его подальше, наслаждаясь собственной крутизной? По всему выходит, что так. Но от таких глупостей мне уже давно пора избавляться. Если упиваться собственной крутизной по любому поводу, так недолго и вторым Бомжом стать.

Правильно писали Стругацкие — трудно быть богом. Чем я был занят, пока вел обычную человеческую жизнь? Крутился, как белка в колесе, изо всех сил старался выжить в хищных джунглях, которые правильно называются «человеческое общество». Бегал по горам с автоматом, мотался на «газели» по подмосковным дорогам, зарабатывал деньги… да и все, пожалуй, ни на что другое времени просто не оставалось. И мечты мои были приземленными и убогими. Обрасти нужными связями, взять кредит в банке и открыть свою фирму. Встретить обалденно красивую девушку и замечательно поиметь ее всеми возможными способами. Помолиться кому-нибудь, чтобы случилось чудо и все кавказцы в один момент исчезли из бизнеса. А если говорить о более высоких материях, то самая возвышенная моя мечта была о том, чтобы в Чечне кончилась война, а всех террористов и боевиков казнили бы максимально жестоким способом.

А теперь вдруг оказывается, что все, о чем я мечтал — сущие пустяки. Открыть фирму — раз плюнуть, надо всего лишь сходить в банк в облике вампира, а потом сходить к бандитам в том же облике (чтобы не убили) и попросить отмыть бабки. Хочется девушку — добро пожаловать к гуриям. Убрать кавказцев из бизнеса чуть сложнее, но если поднапрячься, тоже можно. Заглянуть в облике вампира на коллективную попойку милицейских генералов и объяснить доходчиво, что к чему… Или, еще проще, попросить Головастика, чтобы она взмахнула руками и сказала: «Рекс-пекс-пекс, сдохните, хачи, с особой жестокостью». Да и самому, полагаю, не так уж трудно выучиться этой магии.

Только не хочется мне больше ничего этого. Просто неинтересно. Открыть фирму — а зачем мне фирма? Ну, поимею я кучу денег — а куда их тратить? Казино я не люблю, квартира, шестисотый «мерседес» — зачем? Мне и в раю неплохо, в нашем с Леной бревенчатом шалаше.

А что касается возвышенных мечтаний, подумав, понимаешь, что не все так просто. Если вдуматься, кавказцы в своей массе не такие плохие люди, кое-чему и нам, русским, у них не грех поучиться. Трезвости, гостеприимству, семейным ценностям… Швали, конечно, среди них тоже хватает, но всех разом судить никак нельзя. И вообще, какая разница — русский, американец, чечен?… Для нас, бессмертных, все на одно лицо.

Что-то странное со мной происходит. Но если верить Четырехглазому, то все как раз нормально. Он говорил, что человек, достигший максимального просветления, не сразу привыкает к своей новой роли в круговращении бытия. А когда привыкает, дальнейшее зависит только от личных качеств бывшего человека. Каждый борется с божественной скукой по-своему. Бомж все время пытается облагодетельствовать остальное человечество, генерирует всякие идеи, одна бредовее другой, и с маниакальным упорством воплощает их в жизнь. Головастик просто развлекается — то книги пишет, то музыку сочиняет, то магической наукой увлекается, а то вдруг встретит на Земле интересного человека, да и проживет с ним рядом обычную человеческую жизнь. А потом еще что-нибудь интересное придумает.