Кицунэ Миято - Какого биджуу я теперь волшебник?!

Невилл снова посмотрел на Луну и хотел что–то сказать, но тут в наше купе заглянул Рон.

— О, Гарри, вот ты где! А мы тебя потеряли. Мама даже подумала, что… Эй, а что здесь делает Полоумная Лавгуд? — спросил он.

И так меня разозлил, что я подумал, что сейчас прибью этого придурка. В голове что–то щёлкнуло: мне это пренебрежительное обращение к Луне напомнило, как меня самого обзывали «уродом», «монстром» и «демоном», а этот взгляд… Этот взгляд ужасно раздражал. Обдумать и проанализировать свои чувства у меня не получилось, так как магия неожиданно вышла из–под контроля, чего не происходило уже почти пять лет.

Рона сначала приплющило к двери, а потом купе открылось и он выпал в коридор.

— Гарри! Гарри, успокойся! — с двух сторон меня схватили, даже с трёх — потому что передо мной встала Луна, а парни держали за руки. Я тут же почувствовал лёгкость, как при медитациях.

— У нас есть амулеты, которые стабилизируют стихийную магию, — торопливо объяснял мне Малфой. — Круто ты его. Надо было ко мне поехать, в мэноре можно колдовать, у тебя магия, видимо, застоялась за каникулы. Хотя ты мог бы и в этой Норе использовать магию… А наш семейный целитель предупреждал, что к тринадцати годам начинается период взросления и перепады настроения — это нормально… Помнишь, как ты меня учил? Дыши размеренно.

Я немного отошёл. Надо же, меня Драко наставляет, как держать себя в руках. Но что–то реально переклинило. Герой всегда защищает слабых и обездоленных? Ага, типа того.

Рон, после того как я его выставил, больше не заходил. Луна сидела и читала книгу.

Невилл немного поёрзал, покраснел, посмотрел на Малфоя, потом на меня, снова смутился, но достал из сумки несколько квадратных листов тонкой цветной бумаги и стал складывать журавликов.

— Гарри сказал, что если собрать тысячу журавликов, то это может немного помочь моим родителям, — сказал он, когда Драко спросил, что он такое делает. — Знаешь, Гарри, я не знаю, поможет ли это, но… маме они нравятся. Больше, чем… фантики… — шумно засопел Невилл и продолжил складывать бумагу. Получалось у него уже довольно ловко.

— Можно? — спросила Луна отвлекаясь от книги и явно заинтересовавшись журавликами. — Я могу их раскрашивать. Я всегда помогаю папе раскрашивать его журнал. У меня есть волшебные карандаши.

— Э… Ладно, — согласился Невилл, быстро взглянув на меня, — я не против цветочков или… рисуй, в общем.

Луна выудила из своей сумки разноцветные карандаши и начала раскрашивать журавликов. Драко сначала молча смотрел, потом заинтересовался её рисунками.

— Это защитные руны? Я видел такие… Мне мама на одежде вышивала, — сказал он. Невилл тоже посмотрел на журавликов и передал мне, вопросительно взглянув.

— Думаю, что ничего страшного в этом нет, — я увидел серебристые значки рядом с цветочками и узорами. — Где ты научилась этому, Луна?

— Мама мне показывала, — немного растерянно ответила она. — Это хорошие знаки.

— Если хорошие, то тогда рисуй, — кивнул я. — Хуже не будет…

Меня отчего–то беспокоила Гермиона. Решил найти её, а то странно и скомкано мы в магическом квартале расстались — какой–то осадок остался, да и на моё письмо она потом не ответила.

Нашёл её во втором вагоне в совершенно пустом купе, читающей книгу Локхарта.

— Гермиона? Ты почему едешь одна? — спросил я, к тому же заметив, что у неё глаза немного припухли, словно она ревела. — Я тебя искал.

— Гарри… — вымучено улыбнулась она. — Я… Я просто… Так всё сложно…

— Ты о чём? Что–то случилось? — сел я напротив.

— Я на каникулах выяснила, что я магглорождённая, — сказала Гермиона. И, видимо, на мой озадаченный таким «откровением» вид, пояснила: — Вы же дружили со мной, потому что я могла быть полукровкой. Драко сказал, что есть Дагворт — Грейнджеры и, может быть, я им родня. И ты тогда сказал…

Что я такого сказал, уже как–то не помнил, но догадывался.

— Что–то про сквибов?

— Да. А я у родителей спрашивала и даже письмо написала в Министерство Магии, — Гермиона вздохнула, словно сдерживая слёзы, и пыталась успокоиться, — они мне ответили. Тот день, когда мы в магический квартал ходили за покупками, помнишь? А потом эта безобразная сцена и «магглы!». Мама сказала, что больше никогда не пойдёт на Диагон аллею, она чувствовала себя, как экспонат в зоопарке. И я… Мне было стыдно, что у меня родители — магглы, представляешь? А я же вообще–то люблю их. Так ужасно! Я — ужасная! А мистер Малфой, он так на меня смотрел… и мистер Уизли. Сразу стало понятно, что они против того, чтобы я дружила с вами. Я письмо написала, а мне ответили, что я не имею отношения к Дагворт — Грейнджерам и что я — магглорождённая.

— Да ты это себе придумала! — не выдержал я. — Глупости какие–то! Ты же вроде умная, Гермиона! Пойдём!

— Куда? — робко спросила она, шмыгая носом.

— В наше купе в пятом вагоне. Там нет мистера Малфоя и мистера Уизли. Там есть только твои друзья. А книжку ты можешь и с нами почитать.

Поездка продолжилась. Мы обедали, я сознался, что отдал свои бутерброды магглорождённым девчонкам–первокурсницам. Гермиона меня похвалила, у неё с собой был термос со сладким чаем, бумажные стаканчики и сандвичи с индюшатиной. Драко дали целую корзину еды — на четверых, как минимум. У Невилла с собой были очень вкусные томаты и свежие яблоки. Луна достала из своей сумки шесть огромных фиолетовых слив, которые мы решили съесть попозже, когда будем поближе к туалетам Хогвартса. В экспрессе тоже, конечно, были туалеты, но их было по одному на вагон — немного, чтобы нас пятерых выдержать, если вдруг живот прихватит. Как–то была у меня история со странными гигантскими фруктами. Вкусно было, конечно, но я потом половину миссии по кустам свистел.

Гермиона заплела Луне красивую косу, а потом спросила, на какой факультет та хочет поступить.

— Мама и папа учились на Райвенкло, — ответила Луна, — я думала, что шляпа и меня распределит туда…

— Ты… — кашлянул Драко, немного смущённо посмотрев на меня, — всегда можешь уговорить шляпу отправить туда, куда тебе хочется.

Экспресс прибыл в Хогсмид, о чём сообщил машинист из динамиков в коридоре. Мы все начали собираться. Гермиона убежала переодевать мантию.

— Интересно, кто будет в этом году встречать первокурсников? — спросил Невилл.

— Да, Хагрид же к драконам вроде бы отправился?.. — кивнул Драко.

И тут мы услышали из темноты знакомый раскатистый бас:

— Первокурсники! Сюда! — и увидели освещённую фонарём гигантскую бородатую фигуру в волосатой куртке.

2 сентября, 1992 г.