Кицунэ Миято - Какого биджуу я теперь волшебник?!

По рядам пошёл шепоток, когда в девять ровно через стену с классной доской просочился сухонький лысый призрак в больших очках и сел за место преподавателя.

— Меня зовут профессор Катберт Бинс, — представился он, и начал урок.

— История магии — невероятная скукотища, — прогундел Рон, зевая и потирая глаза, когда мы в полной прострации выползли из класса «4F».

И я был согласен. Это же надо так занудно и неинтересно рассказывать точнёхонько по учебнику, не сбиваясь, не поясняя и не отступая ни на буковку. Я когда учебник сам читал, было как–то намного занимательней. Даже зануда Асума–сенсей, который преподавал нам тактику и стратегию в Академии со своим бубнежом на одной ноте, не был так невыносимо скучен, хотя мы всё равно зачастую пол–урока спали. Малфой, кстати, клевал носом все восемьдесят минут занятия. Я немного помедитировал и попытался определить, как кого называли, когда распределяли. Кстати, вспомнились и слова о том, что выбор говорящей шляпы обжалованию не подлежит и куда она определит — то и «дом на последующие семь лет». Что поделать, значит, будем обустраивать этот «дом».

Как оказалось, расписание занятий у факультетов несколько отличаются: студенты Хаффлпаффа и Райвенкло отправляются на занятие по трансфигурации, а Гриффиндор и Слизерин — на «Чары». Видимо, завтра будет наоборот или как–то так.

В аудиторию, расположенную на четвёртом этаже, нас проводил старшекурсник со Слизерина. В отличие от «склепа» профессора Бинса, класс чар был светлым. Может потому, что расположение повыше и окна не были закрыты ставнями. В общем, комната «2Е» выглядела уютно. Парты тут были длинные, свободно вмещая человек по шесть. Они интересно располагались: две с одной стороны стены, две — с другой, повёрнутые к центру. А в середине класса были стопки толстых учебников, на которых стоял этот самый профессор Флитвик. Я ещё во время пира заметил, что с ним что–то не так: тело какое–то короткое. В общем, профессор Флитвик был ростом около одного метра тридцати сантиметров, по местному: четыре фута и три дюйма. А ещё в чертах его лица проскальзывало сходство со «страшными карликами» — гоблинами: кривой нос, мелкие глазки, седые чуть всклокоченные волосы, чтобы казаться выше, а также усы, почти как у дяди Вернона. Нам доброжелательно улыбнулись в эти самые усы.

— Рассаживайтесь, дети, — кивнул преподаватель.

Что–то царапнуло на уровне ощущений. Может то, что его улыбка не доходила до глаз, которые смотрели с тщательно замаскированным пренебрежением, которое я видел у гоблинов. А ещё в воздухе витал неуловимый запах чего–то приятного. Мне даже показалось, что раменом пахнет.

— Гарри, может, сядем со Слизерином? — прошептал мне Драко. — Чего тесниться на тех двух партах? Нас тринадцать, а мест от силы двенадцать.

— Чем раньше ты покажешь друзьям, что у вас всё по–прежнему, тем лучше, пошли, — кивнул я, поворачивая налево, к партам, за которыми села восьмёрка «серебристо–зелёных». Пять девчонок у них заняли первую парту, а трое парней — вторую у стены, мы с Драко тоже присоединились к ним.

— Гарри! Ты что, сел со слизнями? — громко, через весь класс, прошептал Рон, вытаращив свои голубые глаза. — Ладно этот Малфой, но ты–то!

— Предлагаешь мне к тебе на колени сесть? — съехидничал я, не давая Малфою начать перепалку. — Где хотим, там и сидим.

— Кхм, кхм, — откашлялся карлик–учитель, — меня зовут профессор Филиус Флитвик. Начнём занятие.

Он толкнул прочувствованную речь о магии, и казалось, что как–то даже вырос и похорошел. Мы тренировались делать основные элементы движения палочкой: взмах, выпад, резкий взмах, рассекание и всё в таком духе. Крутили по–всякому кистями и «от плеча».

Когда урок закончился, наши все щебетали о том, какой профессор классный.

К нам присоединился Блейз и многозначительно посмотрел на Драко.

— Ты почувствовал? — спросил он.

— Да, родовой амулет, но отец и так мне говорил… — хмыкнул Малфой.

— О чём речь? — поинтересовался я.

— Видишь ли, Гарри, если ты не заметил, то профессор Флитвик — полугоблин, — ответил Драко. — И вообще–то он довольно… страшный, даже если ты привык к гоблинам. Всё–таки другая раса. Но всем нравится Флитвик…

— Так поэтому в классе стоял такой странный запах? — понял я. — Какое–то зелье любви?

— Да, что–то вроде специальных духов–амортенции, — кивнул Блейз. — Концентрация небольшая, но… Распознающие амулеты в основном есть у чистокровок со Слизерина, так сказать, во избежание. А магглорождённым так легче принимать профессора таким, какой он есть.

— Поэтому Попечительский совет смотрит на это сквозь пальцы, — со знанием дела протянул Драко. — Я проголодался с этим палочкомаханием.

— Тогда пошли быстрее на обед, — усмехнулся я. Вот ведь! У меня амулеты покупные, видимо попроще, чем у Блейза и Драко, да и проверял я их только когда ел. А оказывается можно и так «расположить» к себе. Занятно…

5 сентября, 1991 г.

Шотландия, Хогвартс

После вчерашней ночной астрономии побудка была на час позже — в девять, так что завтракали мы в Большом зале только первым курсом. Астрономия меня в какой–то степени поразила. И вообще этот мир… Он такой огромный. Мне и Снейп–сенсей глобус показывал, и я потом атласы мира попросил прикупить и изучал карты. Надо же — местный мир круглый и располагается на планете, которая кружится вокруг звезды. А звезда находится на краешке Галактики, а та тоже не одна.

Во время путешествия с Джирайей я был на краю мира — за Страной Демонов. Там высокие скалы, сильное течение, водовороты, а дальше, если всё же быть немного безрассудным и пустить сотню другую клонов, — океан пропадает в чёрную жуткую пустоту. Сейчас я думаю, что, возможно, там стоял какой–то барьер.

Сам Хогвартс, если верить книжке, которую я одолжил почитать у Гермионы, тоже находится на «ненаносимой территории», то есть место его размещения, со всем Запретным Лесом Смерти впридачу, располагается в некотором пространственном кармане, попасть в который могут только волшебники и сквибы. Что–то вроде моего барьера у Дурслей, только наоборот. Но, думаю, что чьей–то крови всё равно пролилось немало… Постарались с этим «карманом» Основатели, в честь которых теперь факультеты называются. Впрочем, если исходить из теории пространства фуиндзюцу, в которой меня мало–мальски натаскал Джирайя, я думаю, что это не мир–сателлит, вроде жабьего или кошачьего: климат по сравнению с территориями вне Хогвартса не меняется, да и звёзды…

Думается мне, что четвёрка Основателей элегантно поиграла с расщеплением временных складок и изнаночными барьерами. Впрочем, может быть это что–то другое, доступное только волшебникам, а не такому недоучке-Узумаки, как я. Но если следить за облаками, то, как мне кажется, я засёк, где начинается расщеп: примерно в пятистах метрах от того городка за озером, в который прибыл поезд. Полевой бинокль, подаренный Пирсом, я взял с собой в школу — сразу пригодился. Удобную точку обзора мы с Малфоем нашли, когда пошли в совиную башню, именуемую «Западной», хотя по мне, так самой западной в Замке была семиэтажная башня другого корпуса. Но, наверное, не сразу Хогвартс строился, или у них с названиями примерно так же, как с нумерацией аудиторий…