Кицунэ Миято - Какого биджуу я теперь волшебник?!

«Чёрные Пещеры [33] Мир Чёрных Пещер http://s01.geekpic.net/di‑3HROAW.jpeg ? — предложил Киба. — А как мне туда вернуться?»

— Ты уже принадлежишь тому миру. Тебе следует просто представить себе, что ты там, почуять метки, и твоя кровь и метки позовут тебя.

«Хорошо. Попробую», — Киба лёг на пузо… и исчез.

— Хороший пёс, — пробормотал я и выпил бодрящего зелья. Голова немного кружилась.

Теперь следовало проверить работу призыва. Я по привычке прикусил палец и сложил необходимые печати, обращаясь к Кибе, брякнув рукой в пол. Из крови знакомо собралась чернильная печать ключа, выдёргивая Кибу призывом. Такое облегчение!

Раздался хлопок от резко развернувшегося воздуха и мой цербер снова оказался в своей комнате с люком в полу.

— Всё получилось, — сил радоваться совсем не было. — Тебе придётся побыть здесь пока, Киба. Так надо. Когда начнётся заварушка и тебя попробуют усыпить или ранить сможешь исчезнуть. Тогда никто не подумает на меня. Твоё исчезновение сейчас будет слишком подозрительным. Понял меня?

«Понял, — ответил он, аккуратно придерживая меня мордой, чтобы я не упал, — когда Вонючка попытается меня усыпить, я уйду в Чёрные Пещеры».

— Да, я пойду. Рад, что у нас всё получилось.

Когда я вышел из комнаты Кибы, часы на астрономической башне пробили два часа.

Почти дошёл до гостиной факультета, как перед глазами потемнело и я, похоже, потерял сознание.

26 мая 1992 г.

Шотландия, Хогвартс

— Пусть эта жирная курица плачет больше! — сквозь какую–то мутную пелену расслышал я. — Она что, только курлыкать горазда?

— Но, Северус, — услышал я второй голос. — Фоукс никогда не выдаёт больше нескольких слезинок…

— А если его немного потрясти?

— Гарри?

— Феникса!

Какой занимательный разговор. Интересно, причём тут слёзы феникса? Кстати, помню, что сенсей говорил, что у него есть доступ к такому редкому ингредиенту. Может, как раз он его и получает?

— Ты так и не смог определить, чем отравился мальчик? — интересно, кто это отравился?

— Этот мелкий идиот тянет в рот что попало, не сомневаюсь, что бы с ним не случилось, он сам виноват! — ух, какой Снейп–сенсей злой.

Хм. Это они про меня, что ли, говорят? Что–то я страшно туплю. И ощущения от собственных мыслей очень необычные: вкусовые. Помню, однажды, когда было нечего жрать, я додумался съесть грибов. Галлюциногенных, ага. Жареными. Их, правда, не один я решил поесть. Наш бравый капитан сделал закупки продовольствия у местных. То длинное морское путешествие было на диво весёлым. Я до сих пор не знаю, на самом ли деле с нами за каждым поворотом случались всяческие приключения. Или во всём те грибы виноваты.

Ладно, отставить воспоминания. Думай о настоящем. Интересно, кто тот второй, который надо мной стенает?

Тут же в унисон мыслям раздался мятный звон колокольчиков, словно кто–то дёрнул бороду… Хе, да это Хигэканэ! Ничего себе! У него феникс есть?! Наверное, как раз из этой «курьей жопки» достали те самые пёрышки, которые пошли в подходящие палочки для меня и Сами — Знаете-Кого. Ох, Хигэканэ, Хигэканэ… такой хитрец лимонный!

— Ты несправедлив к Гарри, Северус. Мальчик просто любознателен. Помни, что он сын не только Джеймса, но и Лили, которую ты любил, — снова услышал я голоса рядом с собой.

— Слёзы, Альбус. Нужны эти чёртовы слёзы. Оставь свои проповеди на другой раз. Я не уверен, что они пригодятся, если твой мордредов феникс не заплачет. В прошлый раз он мог промазать. Надо подставить подходящую склянку, иначе ваш Спаситель покинет наш бренный мир через пару часов, — а баритон сенсея имеет вкус бифштекса. С кровью. Ха! Или это я просто есть хочу?

— Как скажешь, Северус, — в медовом речитативе директора послышалась лёгкая паника. — Фоукс, птенчик мой, пожалуйста…

Кажется, они снова отошли от моей койки. Впрочем, у меня вполне может быть обычный бред.

Интересно, чем это я мог травануться? Нервно–магическое истощение точно было, я его у себя определял, когда в обморок падал. Всё же даже после создания крошечного прокола на одного цербера, с поддержкой магии единорога и основного переноса всех сотрясений пространств на Кибу, я был, как передержанная в кипятке лапша. Тушке–то моей, всего одиннадцать: пусть и тренированная, но ещё всё равно детская. Я зачастую забываю, что уже далеко не джинчуурики девятихвостого с неограниченной чакрой, и даже не Узумаки с огромным резервом. Поттер. Гарри Поттер. Пора свыкнуться с этим именем и окончательно его принять. Да и Договор я им подписал и даже о потомках подумал. И не зря я все три года эту самую магическую проходимость тренировал, только через восемь часов отрубился! Рекорд… хотя я же на зельях был и отдыхал… А ещё Киба меня, кажется, подпитывал.

Но риски, когда на чаше весов ликвидация Кибы, всё равно были оправданы. Тем более, по расчётам, наша смерть была неминуема только в трёх случаях из семи. Неплохие шансы с моей–то удачей. Да и вернуться мы могли с вероятностью в целых шестьдесят восемь процентов.

Когда–то бабулька Цунаде лечила Рока Ли, когда шансы его выжить были всего пятьдесят один процент. Сакура мне рассказывала, что сначала шансы были пятьдесят на пятьдесят, и Цунаде не хотела делать операцию, но когда смогла перетянуть в свою пользу ещё один процент — сразу приступила к делу. После неё Рок Ли, у которого была серьёзно сломана спина, бегал и прыгал, как новенький… Да… Вот и мы с Кибой рискнули.

Но, пожалуй, больше я проколов создавать не буду. Так везти может только раз в десятилетие. И этот–то мир следует как–то приспособить для самодостаточной жизни церберов. А это значит, что когда–нибудь надо будет заморочиться на подружку для моего пёсика. Тут, наверное, сможет помочь Снейп–сенсей со своим приятелем из Греции — мистером Зервасом. Надо ещё придумать, как это всё устроить. А то сенсей явно разозлился из–за моей почти «безвременной кончины», слышно даже как пыхтит. Или это так феникса реветь заставляют? Звуки очень странные раздаются.

Надеюсь, я всё же выживу. А то, раз я о чём–то могу думать, может, я призраком стал? Не хотелось бы.

О, а я, кажется, понял, чем траванулся! Элементарно! Я же кровь Кибы пил для нашего фуин–ритуала. А у него даже слюна в два раза более ядовитая, чем аконит. Кровь, наверное, тоже не целебный эликсир. Всё в точности наоборот, как у единорогов: у тех и всякие волосы и рога, и слюна, наверное, если кто–то додумался, как её у единорога забрать, и кровь — всё живучее и лекарственное. А церберы тварюшки ядовитые. Н-да. Надо же так опростоволоситься! Не учёл.

Наверное, в этом мире ещё не было волшебника, который бы додумался пить кровь цербера, вот Снейп–сенсей волосы себе на голове и рвёт. Надеюсь, когда я очнусь, мне не придётся его уверять, что лысым ему очень даже ничего… или седым. Бедняга, он ещё совсем молодой, седина ему не подойдёт! Надо будет его задобрить как–нибудь. Вон и с Хигэканэ он вытряс слёзы феникса. Как бы в меня не залил, мне–то кажется, полегчало, а слёзы ещё пригодятся, неизвестно, когда снова удастся развести директора на столь ценные ингредиенты.