Кицунэ Миято - Всё было совсем не так

Вызов мы ощутили минут через сорок. Я и Фукасаку неподвижно стояли на голове Гамакичи, входя в режим сэннина сами, он попрыгал в Долину призыва, где начала светиться Великая печать. Там уже во всеоружии были Гамакен, Гамабунта и Гамахиро — трое великих жаб–воинов из клана Гама. Гамакичи, стараясь не шевелить нас, уселся на голову отца, который стоял между своими соклановцами. «Размещение должно быть компактным и центр силы в геометрическом центре», — вспомнил я давние наставления «группового призыва» бабки Шимы.

— Сконцентрируйте чакру! — скомандовал Фукасаку и мы появились в клубах дыма, который получился из за резкого переноса и схлапывания воздуха.

— Где противник–то? — удивлённо подал голос Гамакичи, когда пыль немного улеглась и стало понятно, что мы стоим в какой–то земляной воронке.

Перед нами появилась бабка–жабка.

— Что тут происходит, ма? — обратился к ней Фукасаку. — Разве ты не призвала нас прямо в Коноху?

— Это и есть Коноха! — недовольно пробурчала Шима. — Только несколько окраин уцелело.

Ветер раздул пыль, и мы все увидели каменные лица пяти Хокаге.

Как и во всех моих жизнях Коноха оказалась разрушенной, да, блин, дом, милый дом…

Режим сэннина, в котором я прибыл на место схватки, позволял сразу почувствовать всю картину боя одновременно. По Конохе всюду была разбросана чакра бабульки Цунаде, смешанная с чакрой её призывной королевы слизней Кацую, возле каждого живого человека. Но, судя по количеству живых, мёртвых тоже было очень много. К тому же, я не чувствовал некоторых своих знакомых, что должны быть в Конохе, и это значило только одно — они погибли, защищая деревню от вторжения. Отдельным сгустком чувствовались гражданские, спрятанные в укрытиях.

По всей видимости, схватка была жаркой. И мой лучший друг хорошо постарался, потому что остатки его чакры были распределены по всей северной части деревни, откуда, вероятно, началось вторжение Пейна. Да и сам Пейн встал передо мной всего в трёх лицах, вместо шести. А такое на моей памяти в прошлых жизнях ещё не случалось. Наверное, Саске запечатал его тела, чтобы он не смог призвать их.

Остались толстяк, что засасывает чакру, тот, что использовал дзюцу для уничтожения Конохи, притяжение и отталкивание, в теле лучшего друга Нагато, и лысый полуголый многорук.

Рядом со мной появился Саске и бабулька Цунаде, которая из последних сил вроде как пыталась защитить меня.

— Вижу, боль ещё не сломила тебя, хоть я и уничтожил твою деревню? — спросил бабульку главный Пейн. Она тяжело дышала, и вообще в ней почти не чувствовалось чакры.

— Коноха — это нечто большее, чем несколько зданий, и тебе её никогда не уничтожить! А о боли я побольше тебя знаю, так что не строй из себя страдальца. Есть люди, которые пережили куда более ужасные вещи и не сломались, в отличие от тебя! — выкрикнул Саске.

— Вы не имеете значения, — пробормотал главный Пейн. — Мне нужен только…

— Только я? — мне надоела эта болтовня, да и бабулька была совсем плоха, грохнется в обморок, нехорошо лидеру деревни так унижаться, она и так держалась на «мифической силе воли».

Поэтому я, создав расенган, атаковал главного Пейна, показывая, что готов к схватке. Тот, естественно, увернулся.

— Бабуля, Саске, можете отдыхать пока, — бросил я Саске, намекая, что Цунаде сейчас может скопытиться. — Я сам здесь справлюсь, а вы идите, попейте чайку.

Саске хмыкнул, но кивнул. По краю котлована уже собралось много шиноби, что уцелели при разрушении благодаря бабульке и Кацую.

— Гамакичи! — позвал я. — Сопроводи бабулю и Саске, и проследи, чтобы никто не вмешивался в наш бой и не путался под ногами.

— Я оставлю тебе Кацую, — сказала Цунаде, доставая из–за пазухи крошку–слизняшку размером с ладонь.

Фукасаку, спрыгнув с головы Гамакичи, забрал слизняшку и приземлился на левый край моего свитка за спиной, в котором я запечатал своих накаченных природной энергией клонов. За мужем последовала и Шима, заняв правую сторону свитка.

Саске подхватил Цунаде, которая обмякла в его руках, и переместился с ней на площадку на краю котлована. Гамакичи последовал за ними.

— Кацую–чан, спрячься внутри плаща Наруто–чана, посоветовал слизняшке Фукасаку. Та послушалась, занимая стратегическую позицию, чтобы информировать меня о используемых противником техниках и передавать остальным своим частям информацию о моих успехах или неудачах, наподобие кирпича–телефона Саске.

Пейны построились в треугольник. Перед главным встали двое — толстяк и многорук. Я вспомнил, что после своей техники притяжения–отторжения, тот не может какое–то время её использовать, и после разрушения Конохи, видимо ещё не восстановился, поэтому, хотя он самый сильный, его в данный момент защищают остальные.

Нас атаковал многорук. В прошлых жизнях я с ним практически не дрался, он нападал на бабульку, а я припечатывал его своим мега–расенганом.

— Все Пейны визуально связаны между собой через глаза, — напомнила мне слизняшка с плеча. — Атака бессмысленна, пока она в поле зрения остальных

Многорук запустил в нас огромное количество ракет и разного оружия, все жабы подпрыгнули, многоруком занялись Шима и Фукасаку, а я ринулся к толстяку.

— Ясно, ты стал сэннином и используешь те же техники, что и Джирайя–сенсей, — посмотрев на тело поверженного стилем жабьего кулака толстяка, сказал главный.

— Джирайя–сенсей? — переспросил я, создавая двух клонов.

— Когда–то Джирайя–сенсей обучал ниндзюцу и меня, получается, что у нас общий наставник. Нас связывают определённые узы, раз у нас один и тот же учитель. Следовало бы думать, что мы должны понимать друг друга… — задумчиво сказал главный Пейн. — Он тоже хотел мира. Как и я…

С многоруком за моей спиной было покончено, Гамакен и Гамахиро задавили его своим «авторитетом», превратив в кашу.

Мы с клонами выполнили технику ветряного сюрикена. Саске и другие дали мне отличную фору и пока этот Пейн не восстановился можно покончить с ним быстро.

— Не неси всякую хрень, то, что ты сотворил, нельзя назвать миром! — заорал я. Чёрт! И в такой момент вмешались «кукловоды»!

— Нельзя понять всю красоту леса, оценивая лишь одно дерево, — с удовольствием поддержал разговор Пейн. — Ты просто не в состоянии осознать истинное значение мира… Я прошу тебя не сопротивляться. Твоя смерть принесёт мир на эту бренную землю!

— Хватит насиловать мой мозг! — я бросил в него вихревой сюрикен.

К сожалению, атака провалилась, потому что толстяк очнулся и поглотил посланный сюрикен. А режим мудреца у меня кончился.