Кицунэ Миято - Всё было совсем не так

Первыми появились красные, горящие глаза и оскал. В который уже раз я поражаюсь, насколько он большой и впечатляющий, девятихвостый демон–лис, запечатанный во мне отцом. В последний раз я видел его двенадцать с половиной лет назад, когда был младенцем.

— Подойди поближе… — пророкотал Курама, и мне сразу же вспомнилась сказка Саске про злого ниндзя–волка и Красную Шапочку.

Я сделал пару шагов вперёд и увернулся от исполинских когтей лиса.

— Я хочу сожрать тебя! — глаза Курамы сощурились. — Но не могу открыть эту решётку из–за этой мерзкой печати. Зачем ты здесь? — перешёл он к делу.

— Дело в том, что если через пару секунд ты не дашь мне своей чакры, то мы оба умрём, — спокойно сказал я.

Лис зарычал, попытавшись меня напугать, обволакивая красной просочившейся под воротами чакрой.

— Так и быть, — хмыкнул он, словно делая величайшее одолжение. — Придя сюда, ты заслужил награду. Держи!

Я очнулся, чувствуя «красную» чакру. Прикусив палец до крови, я сложил печати призыва.

— Техника призыва!!! — меня обволокло туманом. И я счастливый и довольный собой упал на спину Жабьего босса.

А ведь каждый раз сомневаюсь, что получится. Всё–таки страх смерти самый лучший стимулятор для развития. Я даже, наконец, понял Джирайю и его «прощание по Наруто», когда он устроил мне такую «ставку на жизнь», ведь несколько лет назад я сам поддался уговорам Саске сразиться с ним всерьёз, стремясь убить, чтобы он стал сильнее. У Саске появилось второе томоэ на шарингане, а я научился использовать чакру Курамы и призыву.

— Кто вызвал меня?! — загрохотал Жабий босс, и я понял, что радоваться пока рано, предстоит ещё уговорить этого здоровяка признать меня, убедить в том, что именно я его призвал, и выдержать весь гнев Гамабунты.

— Эй, Наруто, ты как? — я очнулся от голоса Саске и, открыв глаза, увидев белый потолок и обеспокоенное лицо моего лучшего друга.

— Ааа?

— Ты в госпитале. Уже третий день. Мне Мито–сан сказала, что тебя огромная красная жаба в халате без сознания у госпиталя вечером во вторник оставила. Я тогда волновался, когда ты домой не пришёл, но уснул, не дождавшись тебя. Какаши с меня по три шкуры дерёт, мне кажется, ему нравится избивать меня, — притворно недовольно проворчал он, хотя глаза его искрились весельем. — Сегодня уже пятница, я приходил, но ты всё не просыпался. Это ты от меня плохому учишься что ли, Наруто? — намекнул он на свои приступы сна–комы.

— Саске, — я улыбнулся, хотя даже лицо болело. — А я смог попасть в свой внутренний мир и видел девятихвостого.

— Ну, и как он? — Саске сел на краешек кровати и стал водить надо мной рукой, покрытой зеленоватой медчакрой.

— Огромный. Злой. Недовольный… — ответил я, следя за манипуляциями друга, от которых мне сразу стало легко и хорошо, а чакра внутри закрутилась с новой силой.

— Ну, а ты бы был доволен, если бы всю жизнь сидел в клетке? Когда твоей силой только знай, что все пользуются, — фыркнул Саске, не отрываясь от моего «лечения». — Это в ком угодно Зверя разбудит…

— Ну да… — согласился я, удивляясь тому, с какой точки зрения он рассматривает биджу во мне.

— Когда–нибудь ты и с ним подружишься, Наруто, — привычно взлохматил меня Саске. В дверь постучали.

— Йо! — в палату вошёл Шикамару, поприветствовав нас. — О, Наруто, ты уже очнулся?

— Ага, — ответил за меня Саске, вставая с моей постели. — Ладно, я пойду, экзамен уже завтра, а Какаши ещё что–то мне хочет показать…

— Чёрт! Экзамен уже завтра!? — я подорвался с кровати. Но Саске, схватив за плечи, уложил меня обратно.

— Успокойся! Ещё целый день впереди, побудь с Шикамару, — Саске, махнув нам рукой на прощание, почти вышел из палаты, как обернулся на пороге. — Я принёс тебе поесть. Коробка стоит на тумбочке. Мито–сан очень переживает, что ты в больнице…

Я обрадованно накинулся на еду, принесённую моим заботливым другом. Иногда мне даже нравится его временами просыпающаяся «мамочка».

— Вот, ещё фрукты, — достал из–за спины корзину Шикамару. — Вообще, я купил их для Чоуджи, но доктор сказал, что ему их нельзя. Так что давай их съедим.

— А что, Чоуджи сильно покалечился? — спросил я. Шикамару сардонически улыбнулся.

— Не–ет, он так сильно обожрался барбекю, что у него прихватило живот. Заработал несварение…

Эти слова напомнили мне кое о чём, точнее, кое о ком. Гаара. Придёт ли он в больницу, мучимый своим демоном, чтобы попытаться добить Ли? Или всё–таки мы с Саске поставили его на путь исправления? Ведь исход битвы Гаары и Ли был немного иной привычного мне.

— Шикамару… — он вопросительно уставился на меня, надкусив яблоко.

— М?

— А ты знаешь, толстобро… Рок Ли ещё в госпитале? — даже если у него просто сломаны ноги, он ведь открывал небесные врата, которые весьма губительно действуют на организм, да ещё в таком юном возрасте.

— Да, — подтвердил Шикамару, — он в соседней палате. Видимо, ему тяжело дался тот бой, медсестра сказала нам, что он почти всё время спит. Я раз видел, что к нему приходила Сакура, приносила цветы. Ну, и учитель его тоже приходит. Это я в журнале посещений видел. Сакура там тоже часто отмечается…

— Ясно, — задумался я и предложил. — Может, сходим проведать Чоуджи и толстобровика? Похоже, что я совсем поправился.

Шикамару пожал плечами, и мы вышли из моей палаты. Ну, как «моей»? Мне был выделен занавешенный уголок в какой–то процедурной. Но уже неплохо — помню, что когда меня в детстве побил тот старик, я просто отлежался за кучей мусора и пошёл домой.

Чёрт! Дверь в палату толстобровика была также приоткрыта, как и в те разы… Я напрягся, почувствовав чакру Гаары.

— Шикамару, — шепнул я.

— Знаю, — почти беззвучно ответил мне он.

Мы вошли. Гаара стоял возле кровати спящего толстобровика и держался за голову, что–то бормоча. Вот блин, у него что, опять голоса в голове?

— Гаара, — тихо окликнул его я. Шикамару напрягся, сложив печать, готовый в любой момент захватить его своей техникой теневого копирования.

— Гаара, привет, — вымучено улыбнулся я. — Ты меня пришёл навестить? Я в соседней палате лежал.

Мой будущий друг из Песка вздрогнул и покосился на меня, посмотрев, как на умалишённого.

— Я… пришёл… я не понимаю… почему… я… — глухо сказал он. Атмосфера становилась всё тяжелее. — Я не понимаю, почему он сделал это…

— Кто сделал? О чём ты? — не выдержал Шикамару. — Зачем ты здесь?

— Я хотел убить его… — признался Гаара. — Я не понимаю, почему его учитель сделал это.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Шикамару, я предпочёл отмолчаться. Гаара снова схватился за голову, но потом словно справился с собой. Я знаю, что ему надо выговориться, и, смотря мне в глаза, он сказал: