Бронислава Вонсович - Меня любят в магической академии

— Брат моей подруги совсем не обязательно — мой друг, — заметила я. — К тому же вам от меня совсем не дружба нужна…

— Не дружба, — подтвердил Фабиан. — Поэтому меня ужасно злит, когда ты обращаешься ко мне по фамилии.

Он смотрел на меня пристально, явно надеясь услышать от меня что-нибудь приятное для его самолюбия. Но я лишь слегка дернула плечом. Он и так получил от меня больше чем нужно. Поцелуй с ним был огромнейшей ошибкой — теперь он ожидал от меня соответствующего поведения. Но сейчас что-то изменить было не в моих силах. Да и, в конце концов, я знаю отнюдь не одного фьорда, который просто счастлив был бы получить от меня поцелуй и больше ни на что не претендовал. Жаль, что среди этих жаждущих не было Кудзимоси…

— Ладно, пойдем. Элена ждет, — Фабиан так и не дождался от меня ответа. Увидев, что я потянулась за мантией, сказал: — Не бери.

— Но я же замерзну.

— У меня артефакт с собой. Назад я тебя тоже отвезу.

Был он непривычно немногословен. Молчал он и пока мы шли по коридорам общежития, и все время, что Беня старательно махал крыльями, доставляя нас к чиллаговскому особняку. И чувствовала я себя рядом с ним несколько неуютно, даже виновато. В самом деле, чего я так против него настроена? Ведь с адвокатом мне помог именно он. Так неужели Фабиан не может рассчитывать на некоторую снисходительность с моей стороны? Он же не виноват, что плохо целуется. Вдруг у него просто возможности научиться не было? Но это сразу же наводило на размышления, где же учился этому увлекательному занятию Кудзимоси и как часто он встречается с кандидатками от своей семьи? Да и Фабиан, судя по моему неудачному визиту в его апартаменты, отнюдь не пренебрегает тренировками…

— Я вам так признательна за полет, Фабиан, — все же сказала я по приземлении.

— Мир? — он широко улыбнулся и нахально продолжил: — Если бы еще не «вам», а «тебе», так я бы был полностью доволен.

Пусть кто-нибудь другой устраивает ему полное довольство, в мои планы это совсем не входило.

— Меня Элена ждет, — напомнила я. — А я понятия не имею, где ее комната.

— Может, сначала мою посмотришь?

Его дыхание опаляло мое лицо, Фабиан оказался недопустимо близко ко мне, и я пожалела о своем обращении. «Фьорд Чиллаг» позволяло держать необходимую дистанцию. Но я все же отстранила его довольно мягко, нежно улыбнулась и сказала:

— Фабиан, не заставляйте меня менять решение.

— Ладно, пойдем.

Он предложил мне руку, как воспитанный фьорд, и мы пошли на второй этаж чиллаговского особняка, где находилась комната его сестры. Если у меня еще были бы сомнения в том, стоит ли выходить замуж за Фабиана, то при вторичном визите в этот замечательный дом они бы непременно испарились. Ибо только одна мысль, что мне придется находиться здесь продолжительное время, приводила в ужас. Кажется, у меня развивается болезнь фьорда Ясперса — цветовая аллергия. Но в комнате Элены, куда Фабиан меня все-таки привел, оказалось на удивление прилично. Приятная сдержанная гамма, а отдельные яркие мазки не выглядели диссонансом, а лишь подчеркивали элегантность обстановки. Диссонансом там выглядела невеста. В моем представлении, свадебный наряд — вовсе не повод показать ноги. Собственно, одежда Элены была почти копией того, в чем она покорила на балу собственного ректора. Отличий было не так много — фата, белые ажурные сапоги вместо черных и пышный шлейф, который сзади даже создавал видимость длинной юбки. А в остальном платье Элены оставляло впечатление того, что невеста собралась его срочно покинуть, только не решила — через верх или через низ. Все же хорошо, что мое платье выбирала не она.

— Привет, — счастливо защебетала она и закружила по комнате. — Как тебе? Мама говорит, что слишком открытое, но кто ее когда слушал?

Похоже, единственного здравомыслящего человека в семье Чиллаг никто не слушает. А зря…

— Если бы она мне платье выбирала, то я была бы самой унылой невестой в этом сезоне. Кстати, знакомься, это Алисия.

Только тут я заметила в комнате незнакомую девушку. Платье на ней было копией моего, но сидело значительно хуже. Да и сама она явно мне уступала. Довольно жидкие каштановые волосы были уложены в высокую праздничную прическу, через которую просвечивал подкладной валик, немного отличавшийся по цвету. Темные, близко посаженные глаза и острый носик придавали ей хитрое лисье выражение.

— Лисандра Берлисенсис, — представилась я с легким кивком.

— Она знает, — внезапно хихикнула Элена. — Ты даже не представляешь, сколько у вас общего!

Я с сомнением посмотрела на вторую подружку невесты. Пока ничего общего я не находила, за исключением платья. Но та ответила мне весьма неприязненным взглядом, а значит, что-то все же было, и не очень приятное для этой Алисии. Я вопросительно посмотрела на Элену.

— Право, мне не хотелось бы тебя расстраивать в такой день, — ответила она. — Но твой жених теперь не твой, а Алисии.

— Извини, я не понимаю, о ком ты, — удивилась я.

— Об Антере Нильте, — процедила Алисия и враждебно на меня посмотрела.

— Честно говоря, это совсем меня не расстроило, — ласково улыбнулась я ей, вспомнила, что до сих пор не вручила подарок Элене, и протянула ей перевязанный красивой ленточкой сверток. — Вам с фьордом Ясперсом. Надеюсь, вам все-таки удастся провести спиритический сеанс…

— А я подарила молодоженам собственную картину, — гордо возвестила Алисия о том, что я уже и без нее знала.

Но чтобы окончательно уверить меня в этом, она вытащила холст, предусмотрительно засунутый за спинку Элениной кровати. На нем был изображен кот. Выполнен он был по всем правилам изобразительного искусства. Но при взгляде на него возникало стойкое убеждение, что он не только давно мертв, но и испытал перед смертью самые жестокие мучения. Особенно досталось почему-то хвосту, неопрятно-клочковатому и какого-то странного оттенка. Теперь я была полностью солидарна с Ясперсом, который уверял, что родители Элены не смогут расстаться с таким шедевром. Его хотелось засунуть обратно и больше не смотреть.

— Котики у Алисии выходят просто изумительно, — неуверенно сказала Элена, разглядывая подарок.

— Мне все говорят, что я ужасно талантливая, — с деланым смущением потупилась Алисия. — Право, не знаю, что они такого находят в моих картинах. Говорят, я удивительно умею передавать свет и композицию. Мало кто так может. Разве что признанные мэтры от живописи.

— Да не скромничайте, — почти пропела я. — Я ни разу не видела, чтобы кто-нибудь передавал свет и композицию так, как вы. Это же новое слово в искусстве, не меньше.

— Ну почему, еще хорошо передают композицию… — и она начала заваливать меня хорошо известными именами художников.