Галина Нигматулина - Дети змеиного дома (СИ)

Ага, защитить… вот только от кого? От ее будущего супруга, двенадцатого лорда империи Амморан, тоже завершившего свое изменение и блокирующего первый удар от молодого сородича, или ее отца — иссаэра?! На которого аллид яростно шипел, пытаясь вырваться из захвата нидда, чтобы дотянуться до моей малышки, беснуясь от того, что Анаишшш уносит ее прочь из залы, как и от него — Саффина. Причем, навсегда… Потому что, такой потери контроля, водному никто и никогда не простит, несмотря на то, кем он является для иссаэры. Уж я‑то своего белого зверя, замершего на долю секунды у выхода, чтобы попросить взглядом Шэйтассса, удерживающего меня в центре эбонитового хвоста и прижимающего к своему змеиному торсу здоровенными ручищами, позаботиться о его надин, знала…

А в это время, пока я отвлеклась на блондина и свою плачущую, напуганную агрессией взрослых самцов, дочь, прося губами Анаишшша: "уходи же… быстрее… ну…", ведь за себя я и близко не боялась, находясь под защитой "бездны", Ингарр вовсю уже сцепился с аллидом, зашипев на Анасстана, желающего ему помочь, как и на Дэйрашшша, откинувшего со своего пути Кайдарра, чтобы никто из соправителей в поединок не вмешивался. "Это его вызов, и его честь… Он сам поставит щенка на место. И десятого лорда это тоже касается, иначе, Кайдарр своими действиями даст повод для военного конфликта между домами аллидов и ниддов, ведь его наследник без причины напал на двенадцатого лорда империи Амморан…" Пришлось старшему аллиду сдержать свой порыв по защите сына и застыть в стороне. Но сколько же в его арктическом взгляде было ко всем смертельной ненависти и страшного обещания…

Бр–р-р…

Я не увидела, как это произошло. Слишком быстро. Движение огненно–золотистого колосса, и вот, Саффин уже лежит, "спеленутый" хвостом двенадцатого лорда, с заломленными за спиной руками, и лицом, жестко вдавленным в пол. Причем, извиваться и вырываться было бесполезно. Медный держал противника со знанием дела. "Ласково" прося "мальчика" принести извинения нитхам и ниддам, признав свое поражение, и навсегда отступиться от Саффиры, как откуп за то, что он, глава медного дома, снимет все обвинения с аллидов о нападении на него, как на правящего лорда. Но молодой наследник водных с аквамариновыми змеиными глазами и не думал сдаваться, продолжая попытки сбросить с себя более опытного и рослого соперника, клянясь кровью рода, что придет время, и Саффира все равно будет принадлежать только ему… И это несмотря на выкрученные под нехорошим углом плечевые суставы и локоть медного нидда, медленно вдавливающий выпирающие позвонки водного прямо тому в хребет! Первый перелом… второй… третий… Ингарр явно вошел во вкус, желая услышать заветные слова отказа молодчика от моего белого ангела. Саффин же упорно молчал, шепча одними губами: "Не дождеш–ш-шся… она моя…" Четвертый… судорога по голубому чешуйчатому телу до самого кончика хвоста, и едва слышный стон. Пятый… Упрямые глаза аллида, смотрящие прямо на меня, нет — затухающие голубые льдинки, полные ненависти к нашей семье и принятого решения, что он, Саффин все равно, рано или поздно, заполучит мою девочку, чего бы ему это не стоило. Шестой… с жутким хрустом под не менее жуткий стон…

В отличие от водного, я первой потеряла сознание, не вынеся его мучений и увидев, насколько жестоко могут играть мои ньеры и тот же мурена, внезапно все осознав: и нежелание иссаэра видеть меня на ужине, и ненормальное, в создавшейся ситуации, "спокойствие" Шэйтассса, и даже Дэйрашшша, потому что я знала его настоящую ярость. Видела… в то утро, когда нитх явился по моему экстренному вызову, злой, как тысяча чертей, думая, что его цветочек обидели. А тут… так, игра на публику. Они все, и "невозмутимый" Анасстан, в том числе, подставили Саффина, как мальчишку, прямо на глазах у его отца, сыграв на "животных" инстинктах наследника, как я вчера играла на инстинктах Ингарра. Вот только, если двенадцатый лорд после этого стал нам другом, то аллид — отныне враг. Хотя… он им и так изначально был. А еще, Айришшш слишком много нам рассказал о бывших хозяевах и их "принце" — садисте, чтобы мы вот так, спокойно и без возражений, смогли породниться с водными и отдали в их власть Саффиру. А без повода правящему дому аллидов, поддерживаемых почти половиной Совета, и не отказать. Нааганитский мир не поймет и не примет — надин. А теперь… все увидят и осудят проступок водного, которому третий лорд и его эн, как и ши–ар оказали наивысшее доверие, допустив в личные покои к со–рин, и открыто, без "охраны", представили свою дарующую жизнь и маленькую иссаэру. А Саффин этого доверия не оправдал, подвергнув их жизнь опасности, когда напал на своего будущего арри, показав тем самым свое истинное "лицо" и отношение к союзу с медным. Что ж, признаю, мои лорды поступили умно.

Но все же… очень уж для меня и моей девочки — жестоко…

Открыла глаза я уже в спальне Дэйрашшша. И сразу же почувствовала, что значит быть плюшевым медвежонком для его эна. Меня сжимали так, что и не вздохнуть, и не пошевелиться, и не выползти. Вот зараза… а мне вообще‑то, в ванную срочно, и малышей накормить, да и много еще чего… Попыталась скинуть нахальные руки, по–хозяйски обхватившие мою ноющую грудь, и не менее наглые мужские ноги, закинутые мне на бедра, как и тяжеленную белобрысую голову, уютно устроившуюся на моей подушке и недовольно засопевшую, когда я стала ее спихивать.

— Ан, может уже прекратишь? У меня нет ни желания, ни настроения с тобой играть! И вообще, я злая! По–хорошему прошу, отвали! Ай! Ты куда полез… сволочь… — возмущенно пыхтела я, борясь с наглыми конечностями, которые не только возвращались обратно на с таким трудом освобожденную мной 'территорию', но и захватывали новую, коварно добравшись и до сосков, с каплями пролившегося молока, и до плоского теплого живота, и даже ниже… скользнув под резинку брючек. Правда, там их ждала 'засада'. Вернее, преграда в виде моего женского недомогания. Но когда это иссаэра останавливали такие 'мелочи'? Бессовестная рептилия, делающая вид, что все еще не проснулась, не только облапала мой лобок, начав проверять его на гладкость и упругость, выписывая пальцами незамысловатые, но очень уж щекотные узоры, но и еще чуть меня не оглушила своим слишком уж наигранным громким мурлыканьем–храпом, причем прямо в ухо, захватив губами мочку, чтобы начать ее смачно и жадно сосать, вызывая по всему моему телу нервный озноб. А потом еще и заткнула поцелуем мне рот, что‑то бормоча 'спросонья'…

Так что, когда я смогла все же нормально вздохнуть, прекратив вырываться и пищать от щекотки по ребрам, вся моя злость и раздражение на ньеров за то, что использовали меня вслепую, улетучилась. Но не совсем… Гораздо лучше я себя почувствовала, когда смогла освободиться от мужского произвола и, соскочив с кровати, запустить подушкой в одного несносного нага, с любимыми, но очень уж наглыми сиреневыми глазами, полными облегчения, что его надин жива, невредима и вполне здорова. Вон как она его по голове пару раз возмущенно огрела, увернувшись от аналогичного 'снаряда', брошенного им в полсилы…