Анастасия Левковская - Лицо некроманта

— Так, стоп!

Нас отшвырнуло друг от друга.

— Не стоило, — выдохнул Марк, без сил оседая на пол. — Мы бы сейчас и сами остановились.

— Уверен? — недовольно спросил Ник.

— Конечно…

Я тяжело дышала и баюкала левую руку — болело запястье, а минимум три пальца были сломаны. Да и в голове странно гудело — похоже, сотрясение.

— Все видели? — Кайндорф осмотрел притихших парней. — Вот так делать не надо! Вы! — Он опять повернулся к нам и одарил гневным взглядом. — Я сказал драться, а не пытаться друг друга убить!

— Пф-ф-ф, — фыркнула я, а затем подняла голову к потолку и хрипло рассмеялась. — Если уж мы пять лет назад друг друга не поубивали…

А затем, ни на кого не обращая внимания, подползла к Марку и сильно, насколько позволяла покалеченная рука, его обняла:

— Я люблю тебя, братишка.

— И я тебя, сестренка, — друг обнял меня в ответ.

— Да они совсем больные на голову! — выдохнул кто-то из наших одногруппников.

И я не могла с ним не согласиться.

— Твиксы, пошли вон в лазарет, — Ник создал портал и сурово указал на него пальцем. — И чтобы я вас сегодня больше не видел! Завтра придете на перемене. Устрою вам разбор полетов.

— Как скажете, учитель, — криво ухмыльнулся Марк и, поднявшись, прошипел: — Тухлый зомби, Глория, ты мне опять ребро сломала!

— А ты мне — пальцы. — Я скривилась и с трудом, но встала. — Если я из-за тебя завалю первый урок у гранд-техника — порву на сотню маленьких скелетов, некромант!

— Боюсь, боюсь! — хмыкнул друг и обнял меня за плечи.

Под тихие шепотки и напряженные взгляды мы скрылись в портале.

Лазарет встретил нас запахом трав, мягким приглушенным светом и возгласом:

— О, Плододающая, что он с вами сделал?!

— Добрый день, Белинда. — Я вяло помахала побледневшей девушке здоровой рукой. — Он нам ничего не сделал.

— И именно поэтому вы здесь, — неодобрительно покачала головой она и позвала: — Кариша, иди сюда! А вы ложитесь!

Мы спорить и не собирались. Рухнули на ближайшие койки.

Организм, словно почуяв, что можно расслабиться, перестал блокировать боль, и мне стало по-настоящему плохо. Я тихонько застонала и сильно прикусила губу, чтобы не разреветься. Спокойно, сейчас целитель мной займется…

Меня постепенно затапливала боль, и сознание медленно уплывало в полуреальность. Я смутно осознала, что Белинда решительно задернула штору между нашими с другом койками и присела рядом со мной.

— Сейчас, сейчас станет легче, — шептала она, осторожно прикладывая узкую ладонь к моему лбу. — Потерпи…

И действительно, боль начала постепенно отступать, а на ее место пришли отрешенность и сонливость.

— Так… — Белинда принялась меня ощупывать. — У тебя поломаны указательный и средний пальцы на левой руке, на ней же повреждены сухожилия, сотрясение мозга, синяк на пол-лица и сильный ушиб правого бедра. Хорошо, что это все без использования магии, поспишь и будешь как новенькая. Ник невозможен! — возмутилась она.

— Это не он, — хрипло выдохнула я, изо всех сил стараясь не уснуть. — Это Марк. А его травмы… моих рук дело.

— Некромант. — Она поджала губы. — Сорвался?

— Не-е-ет! — Я помотала головой и охнула от резко прострелившей виски боли.

— Не двигайся! — скомандовала блондинка.

— Просто нас попросили сражаться всерьез, — все же решила пояснить я. — Ну мы и послушались.

— Но калечить друг друга зачем? — мягко пожурила меня она. — Сейчас я на тебя наложу исцеляющие заклинания и усыплю.

— Мне в четыре надо быть на уроке! — встрепенулась я и попыталась встать.

— Лежи! — Белинда удержала меня за плечи. — До четырех еще полно времени, я тебя разбужу. А теперь спи!

— Спасибо! — выдохнула я и, повинуясь чарам, уснула.

Сочная зелень только появившихся листьев, яркое теплое солнце и первые одуванчики, распустившие свои желтые головки.

Весна — это прекрасно.

Вот только не в этот день.

Я стояла на заднем дворе школы и, сплевывая кровью, смотрела на своего врага. Прямо в ясные синие глаза, полыхавшие первозданной ненавистью.

Двенадцать лет дружбы перечеркнуты, и возврата быть не может. В какой момент мы стали отдаляться? Когда прозвучало первое оскорбление? Какая на улице была погода, когда мы первый раз всерьез подрались? Какое это имеет значение… Марк, ты не друг мне больше. Я отрекаюсь от всего, что у нас было общего.

Резкая боль в сломанной руке, правый глаз заплыл, волосы опалены, а чуть выше груди — кровавое пятно. Еще никогда ты не бил меня так, желая покалечить. А то и убить.

Но и я не осталась в долгу. О нет, я не уступила тебе. И потому ты морщишься, пряча за спину вывихнутое запястье, и стараешься не наступать на левую ногу, сломанную в лодыжке. А еще, я уверена, у тебя сотрясение мозга.

Толпа вокруг нас становится все больше. К нашим потасовкам уже привыкли и даже не вспоминают о том, что когда-то мы были друзьями. Между нами давно не осталось ничего, кроме ненависти.

— Ты, техничка… Как же ты меня достала, — выдыхаешь с презрением и стираешь с лица кровь, струящуюся из пореза над бровью.

— А как ты меня достал, зомбятник! — цежу слова, стараясь не раскашляться. — Что, решил, что самый крутой?

— Ты… Больше не будешь мне мешать! — вытягиваешь вперед непострадавшую руку, и на раскрытой ладони медленно начинает формироваться светло-зеленый шарик.

Святые шестеренки, сырая некросила! Он все-таки решил меня убить!

— Умирать — так вместе, Марк, — криво улыбаюсь и направляю на него свою шуточную разработку, которую сегодня должна была показать учителю, — пистолет, стреляющий раскаленными шестеренками.

Успеваю выстрелить первой и отрешенно наблюдаю, как пылающая деталь впивается в его тело, как расширяются синие глаза, а потом… тухнут.

Пистолет выпадает из моих рук. Я без сил опускаюсь на траву и кричу, кричу в небо, не веря, что убила Марка! Пытаюсь ползти вперед, чтобы хоть что-то, хоть как-то…

Сильные руки прижимают меня к себе, и я распахиваю глаза.

— Тихо, не ори на весь корпус, — шепчет друг, поглаживая меня по спине. — Что, опять?

— Да, — вытолкнула пересохшими губами, беззастенчиво прижимаясь к Марку. — Первый раз за три года этот сон… Будто я тебя убиваю.

— И мне тоже он приснился, — вздохнул он. — Видеть, пусть и во сне, как ты превращаешься в пыль… По-прежнему страшно, Глори.

Мы замолчали, цепляясь друг за друга, словно в этом было наше единственное спасение.

Тогда, пять лет назад, мы действительно чуть не убили друг друга. Марк запустил в меня сырой силой, я выпустила в него раскаленную шестеренку. Если бы не директор школы, который подоспел вовремя и успел поставить между нами сильный стихийный щит, лежали бы трупами оба. Без вариантов. А так… Очнулись через неделю в лазарете, в соседних палатах, под бдительным присмотром обеих бабуль. Сначала я решила, что они караулят на случай, если мы задумаем продолжить. Но оказалось, обе хотели нас помирить… Не успели.