Евгений Старухин - Лесовик-3

— Конечно, почему нет? — залихватски подтвердил я, но тут же вспомнил о том, чего мне не хватало в лесу, — Вот только специй надо бы прикупить и овощей, не есть же постоянно одно мясо.

— Какой же ты Лесовик после этого, если в деревне еду покупать собираешься? Тебя лес кормить должен.

— Меня‑то, может, и должен, а вот всяких гномов — нет. Так что, думайте сами…

— Вот зараза! Одни растраты с тобой!

— Всё, Машенька, прощай! — он обнял свою помощницу, украдкой смахнув слезу, — Всё, всё! — попытался успокоить он внезапно разревевшуюся Машу, — Ты отныне самостоятельный мастер, и не к лицу ронять свой авторитет зареванными глазами. Держи себя в руках, кузнец! — повысил он голос и, повернувшись ко мне, скомандовал, — Пошли, Лесовик!

Выйдя из кузницы, гном внезапно поинтересовался:

— Кстати, а каким оружием ты владеешь?

— Луком.

— С дальними атаками понятно, а вблизи что? Неужто, копьем Машкиным во врагов тыкать собираешься?

— Ну, откровенно говоря, да, — не счел нужным скрывать свои методы борьбы от спутника.

— Мда, — помотал гном головой из стороны в сторону, — Послали же боги напарника. Копьё — это выбор солдата, бьющегося в строю, А у нас из строя ты да я, да мы с тобой! Кого ты этим копьем победить сможешь? То ли дело молот, секира, на худой конец меч. Вот каким должно быть оружие для ближнего боя. А ты — копьё! Тьфу, — гном в сердцах сплюнул под ноги, да так, что чуть не попал мне на сапог. Надеюсь, он это не специально. А то, что‑то не улыбается мне делать дела с компаньоном, который в меня плюёт. Это даже в переносном смысле неприятно, а уж в прямом, так и вовсе, противно.

— Так не было достойных учителей. Даже не так. Вообще учителей не было. Пришлось самому как‑то выкручиваться.

— Ничего, это дело мы в пути подтянем. А по дороге справим тебе какое — никакое оружие. Ты чем бы хотел владеть? Молотом, секирой, топором или мечом? Могу еще ножами снабдить.

— Ну, из всего этого я держал в руках только топор и молот, ну и ножи, разумеется.

— Мда, похоже, всё даже хуже, чем я предполагал. Я так понимаю, то, что ты их в руках держал, не предполагает того, что ты ими бился?

— Ну да, молотом в кузне работал, у деда на подхвате, а топором дрова рубил, доски и бревна тесал, ну и немного в дерево бросать научился. А ножами вообще в повседневной жизни постоянно пользуюсь, ну и метать их умею, куда же без этого.

— Тьфу! Ты что, совсем больной? Кто же свое оружие в бою выбросит? Ну, бросишь ты топор в одного врага, и, возможно, даже убьёшь, а дальше что делать будешь? Против оставшихся врагов будешь стоять безоружный как дурак? Или ты думаешь, что без оружия в бою гораздо удобнее и безопаснее?

Мне приходилось только молчать на этот поток вопросов, понурив голову. Гном немного молча постоял, переводя дух и опять продолжил на меня нападать:

— Вот и кто ты после всего этого? Придется возвращаться в кузницу, опять девочку расстраивать. Видел же, что она плакала, не мог до этого сказать?

— Что сказать‑то?

— Что ты — бестолочь! — гном явно не отличался дипломатичностью, — Надо было сказать, что у тебя из оружия только лук и копьё. Я вообще не понимаю, как тебе удалось убить тех тауренов да еще и огров с ними!

— Повезло просто…

— Оно и видно! Мозгов‑то у тебя на рассчитанную победу явно не хватит.

— Что‑то я начинаю сильно сомневаться в выборе компаньона. Где же это видано поливать грязью того, кто собирается принести тебе деньги?

Гном открыл, было, рот, чтобы начать возмущаться в ответ, но вместо этого опустил голову и тихо проговорил:

— Извини, парень, сорвался. Просто как‑то всё очень быстро происходит. Всё как‑то внезапно, с бухты — барахты. Тридцать лет просидел на одном месте, а тут внезапно раз, и сорваться. Я столько об этом мечтал, что сейчас даже растерялся. Да и к Машке привязался, не хочется её оставлять тут одну, без пригляда. Но я понимаю, что если сейчас не уйду, то не уйду вообще никогда. Так что всё это моё брюзжание просто способ снять напряжение.

Мда, если честно, то не ожидал я такой палитры чувств от простого непися. Неслабо разработчики заморочились с прописью характеров. Этот мир внезапно повернулся ко мне своей новой гранью. И это было удивительно, я совершенно не ожидал такого. Гном же развернулся на месте и пошел обратно в кузницу, благо мы успели отойти всего шагов на двадцать.

В кузне, прислонившись к наковальне, тихо плакала Машка.

— Машка, ты чего тут сырость разводишь? В кузне должно быть жарко, а не мокро, — гном просто источал деликатность.

— Мастер, а вы разве не ушли?

— Да вот, из‑за этого недотепы пришлось вернуться. Надо прихватить с собой кое‑что из оружия, — гном повернулся ко мне, — Ты, кстати, учти, что тащить это всё придётся тебе, — после чего он опять скрылся в чулане.

Машка размазала слёзы по щекам и с надеждой посмотрела на меня. Я в ответ покачал головой. Но на сей раз она мужественно сдержалась, поднялась и пошла раздувать огонь в горне. Мастер показался из чулана спустя минуту. Он тащил с собой охапку оружия. Здесь были два меча, два топора и два щита. Всё это он вручил мне.

— Мастер Гронхельм, а как же молот, секира, ножи?

— Нос у тебя до них не дорос. Умению боя секирой или молотом надо учиться очень долго, а топором или мечом можно научиться махать гораздо раньше. Ну а ножами я и сам владею очень плохо, потому учить не буду, только переучиваться потом придется.

— Понятно.

— Что тебе понятно? Вот что тебе понятно? Ни черта тебе не понятно, послали же боги компаньона. Как мне с тобой теперь идти прикажешь? Тьфу! — вспышка его гнева была неожиданной, впрочем, следа от нее совершенно не осталось, когда он обратился к Маше, — Машенька, мне очень лестно, что ты плачешь из‑за моего ухода, но ничуть не меньше мне горько видеть твои слёзы. Ты очень добрая девочка и замечательный кузнец, из тебя получится отличный мастер.

Машка резко обернулась, одним прыжком оказалась рядом с гномом, схватила его в охапку и приподняла. Судя по напрягшимся рукам гнома, он весьма растерялся. Впрочем, через пару секунд, его опять опустили на землю, предварительно поцеловав в щеку. Сказать, что гном покраснел, это ничего не сказать. Он был похож на вареного рака, который недавно сменил кожу.

— Спасибо вам мастер, за всё! За науку, за то, что поверили в меня.

— Да что я‑то? Это вот он в тебя поверил, — хитрый гном попытался сделать крайним меня.

Машка сделала шаг ко мне и поцеловала в щеку и меня.

— Тебе тоже спасибо. А то мама тебя поблагодарила, а я всё еще нет.

Уж не знаю, покраснел ли я, но в ответ смог лишь кивнуть, принимая благодарность. Гном направился к выходу, а меня посетила мысль, как убить одним выстрелом двух зайцев: и Машку привести в чувства и гнома вывести из себя, чтобы он и думать забыл о своих переживаниях. Так что вместо того, чтобы последовать за ним, я остался стоять на месте. Мастер Гронхельм у выхода обернулся и бросил: