Катерина Полянская - Лунная школа

— Какое еще свидание?! — попробовала возмутиться я.

Зря. Знала же, что он самоуверенный, напыщенный, невыносимый…

Додумать гневную мысль не успела.

— Не порть момент, — заявил этот бессовестный тип, притянул меня к себе и настырно прижался губами к губам.

На этот раз я среагировала быстрее: с силой рванулась и, получив свободу, влепила нахалу пощечину. Не соображала, что делаю, само собой получилось. И пока он потирал пострадавшую щеку, понеслась к замку.

— Я легко не сдамся, — успела расслышать за спиной обещание. — Когда-нибудь тебе надоест от меня бегать.

В комнату я вбежала с бешено бьющимся сердцем и трясущимися руками. Невыносимый, упрямый, самовлюбленный… И что мне так с поклонниками везет?! Я громко хлопнула дверью и рухнула на кровать. На сон осталось всего каких-то четыре часа, и лучше их провести с пользой.

Но здравому смыслу противостояло взбудораженное эмоциональное состояние, так что еще час я проворочалась с боку на бок, шипя сквозь зубы отнюдь не добрые слова в адрес одного представителя семейства Орлгорд. Потом все-таки забылась беспокойным сном.

Арабель сидела за столом и что-то сосредоточенно выводила на альбомном листе, время от времени прикусывая карандаш. Я повернулась на бок, моргнула, прогоняя остатки сна, с блаженным стоном потянулась. Вот странность, с тех пор как принудительно перебралась к метаморфам, на отдых мне нужно намного меньше времени.

Мои шевеления сестренка проигнорировала, будто бы и не слышала ничего.

— Бель? — позвала осторожно.

Ноль реакции.

Пришлось вставать и идти к ней. Ох уж мне эти творческие личности!

— Белька… — осторожно тронула за плечо.

Метаморфа вздрогнула и перевела на меня затуманенный взгляд. Какое-то время ей потребовалось, чтобы вернуться в реальность.

— А, Шалисса, ты уже проснулась… — Наконец меня узнали. — Домой позвони, там всем жутко интересно, как мы тут устроились.

Но едва я направилась выполнять поручение, как тонкие прохладные пальчики сомкнулись на моем запястье.

— Нет, стой! Сначала взгляни на рисунки…

Взгляд скользнул по разложенным на столе листам, кожу тут же лизнул холодок. Впечатляюще… Просто темные линии на белом листе, но каждый из рисунков имел невероятное сходство с «оригиналом». На одном был изображен Джарс. Без красок красные пряди в темных волосах выделить было трудно, но я сразу поняла, что они есть. Взгляд у парня был такой же диковатый, как я и запомнила, худое лицо украшал синяк и несколько ссадин.

А вот этого нам не надо!

— Белька, сотри немедленно! — затребовала я, сверля взглядом двоюродную сестру. — Или нарисуй свой знак. Не хочу, чтобы это сбылось…

— Поздно. — Сестренка виновато поникла. — Мне кажется, оно уже сбылось.

— Ненавижу лунную магию, — с чувством выдохнула я.

— Это не совсем она…

Вникать в тонкости прямо сейчас не хотелось.

— Все равно ненавижу.

Побитое лицо Джарса особого сострадания не вызвало. В конце концов, никто его не просил посреди ночи шпионить под окнами чужого дома и потом искать правды. Совесть немного грызла, это же все из-за меня, но, чего уж там, чисто по-девичьи мне было даже приятно. И вообще, Арабель ведь могла нарисовать какую-нибудь камеру или больничную койку, а тут всего несколько ссадин. Ничего, переживет. А я ему за это в подробностях расскажу, что тут со мной происходило.

Жаль, связи совсем никакой нет. Узнать, что он такое впечатляющее увидел той ночью, мне бы не мешало.

Следующий рисунок не поведал ничего интересного. На нем была изображена стена, пересекающая Блэкдорн посередине. Просто стена, ни тебе двери, ни какого-нибудь тайного хода. Стена и стена. Ну очень познавательно!

Еще на столе валялись наброски с видом нашей комнаты. То один, то другой угол, то коридор, в который выходит дверь… Тоже ничего интересного.

— И что все это значит? — Я обратилась за пояснениями к единственной сведущей.

— Понятия не имею, — «обрадовала» художница. И весомо добавила: — Пока.

Новая грань ее таланта впечатляла. Получается, она не только может рисовать картины, которые каким-то образом сбываются, но и через рисунки видеть события, происходящие где-то далеко.

Однако прямо сейчас непосредственного присутствия требовала наша лунная реальность, а все остальное вполне могло подождать.

Неслышно ступая, как умеют только метаморфы, я сновала по комнате, занимаясь обычными повседневными делами. Прибралась немного, связалась с бабушкой, заверила ее, что ем, сплю и вообще прекрасно живу без присмотра, мне уже не пять лет и позаботиться о себе я в состоянии. Потом огребла от отца, до которого любезно донесли информацию о моей встрече с Шаленом. Его беспокойство было обоснованно, так что нагоняй снесла безропотно.

Закончив разговор, ушла в душ.

А когда вышла, на кровати меня ждал сюрприз.

Роза цвета лунного камня.

— Ну и как это понимать? — Требовательный взгляд вонзился в сестру, которая разбирала последние рисунки, решая, что оставить, а чему дорога в мусор.

— Могу задать тебе тот же вопрос, — хмыкнула Арабель и стрельнула в меня хитро блестящими глазами. — Она просочилась сквозь стекло. Твой тайный поклонник — тот, о ком я подумала?

Сбежать из-под обстрела было без шансов, единственное, что я могла, это притвориться, что крайне озабочена выбором платья, в котором пойду на занятия. Зеленое или серое?

— Между нами ничего!

— Это ты так думаешь, — рассмеялась эта заноза. — А он охотится.

— Орлгорд-младший имеет репутацию бабника? — Интереса в голосе было чуточку больше, чем мне бы хотелось.

Бель задумалась на миг, потом уверенно покачала головой:

— Нет, я вообще ни разу не слышала о его девушках, хотя кто-то наверняка был, — а вот ответ мне почему-то понравился. — Но Орлгорды всегда получают то, чего хотят.

— Пф! Меня уже получила Адарина, — едко отфыркнулась я и остановила выбор на третьем варианте — легком белом платье на бретельках. — Хватит уже, раздача закрыта.

— Зря ты так, бабушка у нас хорошая, — насупилась Арабель, но ей было слишком интересно, чтобы долго злиться. — И вообще, мы говорим не об этом! Знаешь, кто у меня получался, когда я в первый раз пыталась нарисовать твоего проявителя?

Интуиция обеспокоенно зашевелилась.

— Кто?

— Кэйлик Орлгорд.

Все, больше она для меня ничего не рисует! Иначе, чувствую, однажды проснусь замужем и с шестью детьми.

Я выхватила из вещей нужное платье и, повернувшись к сестре спиной, начала переодеваться.

Но выражение лица художница все-таки засекла, и, похоже, оно было красноречиво.

— Шалисса, я же не специально! — Невинным глазищам сложно было не поверить.

— Скажи еще, что так суждено, — буркнула я.