Ирина Котова - Королевская кровь. Книга третья

Наутро после дня рождения королевы произошло сразу два совершенно невероятных события. Во-первых, не вышел на утреннюю зарядку капитан Байдек, и майор Васильев, подождав для приличия несколько минут, встал перед строем и зычно объявил невыспавшимся гвардейцам:

— Построились!! Смирно! Сегодня проводить физподготовку буду я!

— Разрешите обратиться, господин майор? — раздался неуверенный голос из строя.

— Разрешаю, — рявкнул вояка, уже зная, о чем будет вопрос.

— Вам известна дислокация капитана Байдека?

— Рядовой Малочкин! — майор грозно встопорщил усы. — Личная жизнь начальства вне нашей компетенции!

Гвардейцы понимающе заулыбались и немного расслабились.

— Команды «вольно» не было! — заорал майор. — Построились для бега! Десять кругов для разогрева! А тебе, — добавил он ехидно, — Малочкин, как самому любознательному, двадцать!

Майор бежал перед строем и ухмылялся в усы, пока его не видели подчиненные. Ему-то доложили о том, что произошло ночью у покоев королевы. А еще он думал о том, что как-то неприлично и не по уставу, что его начальник — капитан. И что, пока он старший по званию, надо сделать представление Ее Величеству на повышение для Байдека.

Второй сюрприз ожидал сотрудников разведуправления, которые, придя на запланированное и внеурочное утреннее совещание к кабинету начальника, не обнаружили его на месте. И это было похлеще чудовища, выползшего из-под земли, потому что утренний и бодрый Тандаджи в кресле был чем-то незыблемым, как луна на небе.

Прибывшего Стрелковского пропустили в кабинет, и он, заметив и огромную бутыль в корзине, и бокалы — такое ощущение, что кто-то нес их к раковине, и не донес, сунув на полку с подшитыми делами, и запах алкоголя, сделал совершенно верные выводы и позвонил начальству домой. Ядовитый женский голос ответил ему, что супруг изволит спать, и разбудить его невозможно, потому что вы его в вашем управлении совсем заездили, так что справляйтесь без него и дайте отдохнуть. В результате собрание провел Игорь Иванович, он же и взял на себя распределение дел и планирование.

Пятую принцессу Алину Рудлог разбудил звонок телефона, и она, нащупывая на столике очки, спросонья пыталась сообразить, кому она понадобилась в такую рань. В комнате горел ночник, освещая ее аккуратную спальню, но за окнами еще было темно.

Наконец она нацепила очки на нос, нашла трубку и нажала «ответить».

— Малявочка, с тобой все в порядке? — пробасил в трубку Матвей.

— Да вроде да, — с сомнением сказала она, и, не удержавшись, зевнула. Тело было тяжелым, да еще и закуталась в одеяло так, что неприятно взмок затылок. — А что случилось?

— Да так, — буркнул он с неловкостью, — показалось. Извини, что разбудил. Досыпай, принцесса.

— Матвей, погоди, — торопливо остановила его Алина. — Ты сегодня к Димке пойдешь?

Она размоталась наконец из тяжелого одеяла, глянула на часы — семь утра. Вчера читала допоздна, да так с книгой в руках и задремала. И снилась какая-то муть. И, кстати, любопытно, зачем ночью заглядывала горничная? Просто открыла дверь, увидела читающую принцессу, извинилась шепотом, и закрыла.

— Ага, — откликнулся он почему-то радостно. — Ты со мной хочешь?

— Хочу, — призналась она. — Давай часов в 10, сможешь? Встретимся на крыльце лазарета.

— Конечно смогу, — бодро заявил семикурсник. — А ты давай спи. Я-то у мамки рано встаю.

— Я и так сплю, — пробормотала она, снимая очки и выключая ночник, и Матвей, поддразнив ее «сразу видно, не деревенская ты», отключился.

К завтраку вместе с Алинкой вышли только Каролина и отец, остальные, видимо, отсыпались после бала. Хотя, если для сестер это было нормально, то отсутствие Мариана вызывало удивление.

Удивляться пришлось недолго — Святослав Федорович рассказал дочерям о вчерашнем происшествии. Ему доложил личный помощник, и отец уже успел пообщаться с охраной. Он хмурился, с тревогой глядел на девочек, и говорил по-мужски без прикрас, как передали. Может, хоть это заставит их быть осторожными и задумываться о последствиях своих поступков.

Каролина слушала, открыв рот, и, не накрашенная, с аккуратными хвостиками, выглядела совсем так, как когда была малышкой и сестры рассказывали какую-нибудь страшную сказку. И, похоже, воспринимала именно как сказку. Хотя подростки в этом возрасте вообще не умеют бояться смерти. У них другие глобальные проблемы.

А вот Алина теперь очень-очень жалела, что не пошла на бал. Да, было бы страшно, и ее попыткам сохранить инкогнито пришел бы конец, зато она имела бы уникальную возможность посмотреть на представителя фауны другого мира. Хотя… может, еще не все успели убрать, и остался кусочек брони? Или кости, если у него были кости? Или на камерах слежения что-то осталось? Ужасно хочется посмотреть! Надо спросить у Тандаджи, установлены ли в зале камеры.

После завтрака Святослав то ли в продолжение воспитательной работы, то ли не устояв перед напором младших дочерей, отвел их в бальный зал. Увы, он был уже убран. Но разрушения были колоссальными, и девочки застыли, ежась от гуляющего по помещению ветра и пытаясь оценить — что же это должно было быть за существо, чтобы нанести такой урон залу, размером не уступающему листолетному ангару. Разбитые витражи, которые спешно закрывали пластиком, вмятины на стенах, огромный провал посреди помещения, к которому охрана строго запретила подходить. Большая, в два человеческих роста, многоярусная люстра, украшавшая зал несколько поколений Рудлог, неаккуратной грудой бронзы и хрусталя лежала у провала, похожая на осыпавшуюся блестящую елку. Люстра пережила переворот и пожар, но дождалась своего монстра.

Паркет весь был в каких-то неровных грязных пятнах, будто на него плескали слабой кислотой, пятна были и на стенах — видно было, что старались оттереть так, что дотерли до кирпичной кладки.

— Папа, мне страшно, — прошептала проникшаяся Каролина, и Святослав обнял ее. Алина прижалась с другой стороны, под культю. И подумала, что обязательно попросит у Тандаджи посмотреть записи.

Ректор МагУниверситета Алекс Свидерский отжимался на полу палаты — стараясь не дышать громко, чтобы не разбудить свернувшуюся клубочком на соседней койке Викторию. Сдерживать стоны и сипы было трудно. Пусть мышцы обновлялись, как и все тело, но старческое иссушение и отсутствие нагрузки сделало их вялыми, и теперь он был тощим, как подросток. Тем не менее восстановление физическое шло быстрее, чем наполнение резерва, а Максов регенератор и вовсе сотворил чудо. Мышцы нарастут, надо только не жалеть себя.