Жанна Лебедева - Сиреневый Чёрный

Шакит хлопнула лапой о плитки мощеной дорожки, звук получился бесшумным, лишь только земля мягко вздрогнула, завибрировав от невероятной силы удара. Принцесса тут же представила, как легко и бесшумно это существо может убить человека. Да такого удара, пожалуй, и на тролля бы хватило! Таша поежилась и отступила на шаг, тут же поймав на себе внимательный взгляд сфинкса.

— Не бойся, дитя, ты слишком мелкий и никчемный ребеночек, чтобы становиться врагом нам, — красивый, идеально вычерченный рот растянулся в улыбке, показав на секунду набор странных, разных зубов — отчасти человечьих, а отчасти львиных. — Может, ты думаешь, что я приму тебя за шпиона или наемного убийцу? Да если и так, то, что с того, а? — дама-сфинкс снова расхохоталась, приблизившись к Таше на шаг. — Что это поменяет? Магии в тебе нет, и даже если ты прячешь оружие, вряд ли ты сможешь его против меня применить, — дама-сфинкс пошатнулась и неуверенно села, вздохнув тяжело и громко.

Таша удивленно вскинула брови, чётко различив в этом выдохе запах винного перегара. Шакит уловила этот жест и, правильно расценив его тут же пояснила:

— Да. Я люблю выпить. И что? — бледное лицо чудовища исказила гримаса недовольства. — Вот тут вот у меня, например… — Шакит легла на брюхо и потянулась лапой за ближайший куст, став похожей на играющую кошку. — Да где же? — она еще раз пошарила лапой, задергав от недовольства хвостом. — А-а, вот! — она ловко выкатила откуда-то из темноты бочонок. — Я угощу тебя вином, а ты потешишь меня рассказом, договорились?

— Рассказом? — удивилась такому повороту событий Таша. — Каким?

— Да хоть о том, откуда у тебя этот шрам на шее?

— Шрам…

Принцесса вздрогнула. Ее шея была закрыта замысловатым воротничком платья. Похоже, дама-сфинкс могла видеть сквозь одежду. Не дождавшись от принцессы быстрого ответа, она продолжила беседу сама:

— Подумала бы я, то был вампир, будь этот шрам чуток поаккуратнее, — огромное существо, не договорив, приникло губами к бочонку, громко глотнула, а потом, оторвавшись, продолжило. — Только вампиры редко упускают своих жертв вот так, живыми, да и укусы их гораздо более нежные.

— Это зомби, — хмуро бросила Таша, насупившись.

— Ах, зомби. Это ведь еще страннее. Какой зомби, добравшийся до горла своей жертвы, упустил ее?

— Отпустил.

— Отпустил? Вот ведь сказки! Зомби тупы и примитивны, они рвут добычу, если та попадает в их рот. Нежити милосердие чуждо.

— Это был не просто мертвяк, а один из боевых мертвецов.

— Чёрный всадник? — Шакит удивленно вскинула брови. — Один из Чёрных всадников Севера? Вот как? Неужели они настолько сообразительны, что вступают в переговоры со своей едой? — прекрасное лицо снова прильнуло к бочонку. — Я видела их пару раз, когда они проносились над Ликией. Похоже, их не зря боятся, ведь зомби, умеющие думать, гораздо опаснее простых мертвяков, способных лишь есть. Как хорошо, что госпожа Лэйла не воюет с Северными, ведь они не так просты, как надеются Королевские сподвижники.

— Зачем вообще нужна война? — нахмурилась Таша.

— Ну, как же без войны? Без нее не обойтись. Истина в том, что каждый, кто стоит у власти, сначала думает о мире, а потом — бах! — его словно по голове ударяет и он, будучи человеком мирным, набожным, даже богобоязненным, начинает воевать. Истина в войне, как в вине!

Тут опьяневшая Шакит расхохоталась, повалилась на бок и перегородила дорожку поперек. Где-то рядом пискнула летучая мышь, хрустнула ветка. По звуку наступил на нее зверек не больше кошки или хорька. Разморенная вином Шакит тут же повернула голову на звук:

— Иди сюда сестра, — дама-сфинкс лениво зевнула, вглядываясь в сумрак парка.

— Ты ищешь истину в вине? Ее там нет!

Голос, нежный, почти что шепот, почти что шорох листьев, прошелестел со стороны цветущих рядом акаций. Потом материализовался, приняв очертания диковинной статуи, оказавшись рядом в один миг.

Таша вздрогнула от неожиданности. Развалившаяся посреди дорожки Шакит повела головой:

— Не учи нас жить, сестрица, — ее голос хрипло прозвучал в ночи. — Мы сами все знаем! Знаем где истина, а где ложь. Мы уже обо всем поговорили без тебя.

— Не выведывай секретов этой пьянчуге, — вторая женщина-лев приблизилась и уселась рядом с Ташей.

Ее огромные темные глаза казались безразличными, и лишь где-то в их глубине плясали искры хитрости и печали.

— Не называй меня так, сестра. Я добродетельна и вежлива. Я не ругаюсь и не дебоширю, подобно тем трактирным пьяницам, что любят пропустить пару бочонков пива с ромом вечером в воскресенье, а потом с утра ползут в свои корабельные доки и торговые подвалы, чтобы грузить, таскать и проклинать нелегкую судьбу…

Тут Шакит разразилась такой буйной и эмоциональной тирадой, что уже на втором предложении Таша перестала понимать, о чем та вещает и к чему.

Послушав немного, Водат перебила ее, продолжив диалог. Сфинксы, казалось, совсем забыли про Ташу. Они долго и много говорили, в основном ни о чем, но иногда по делу. Шакит периодически прикладывалась к своей бочке, морщилась и шипела на сестру, не соглашаясь.

Водат, вспомнив вдруг про присутствующую рядом девушку, начала расспрашивать Ташу о том и о сем. Та отвечала честно и доходчиво, будто в трансе, понимая, что может ляпнуть лишнего, но поделать ничего не могла.

Губы сами открывались и начинали вещать. Сначала был рассказ о замке ла Плава, о там, какая там сейчас, наверное, погода, какие люди живут, что носят из одежды и готовят из еды. Постепенно дело дошло и до войны — пришлось рассказать про штурм и про побег. Здесь Таша постаралась, отведя глаза, не вдаваться в подробности, но, разнервничавшись от напряжения и усталости, заплакала, заставив тем самым замолчать постоянно перебивающих ее сфинксов. Принцессе стало так жалко себя, так дико захотелось домой. Пусть дома и было страшно, пусть опасно… Пусть…

Утирая рукавом слезы, Таша, шмыгая носом, принялась жаловаться на судьбу. Это было, конечно, некрасиво, но пожаловаться Таме и Айше она не могла, дабы не смущать подруг своими страхами и тревогами. Похныкав немного, принцесса замолкла и выжидающе взглянула на сфинксов.

— Не бывает лёгкой судьбы, — сладкий голос Водат прорвал тишину, вонзаясь в ночь бесшумной эльфийской стрелой. — Судьба — есть дорога, есть путь.

Никому он не дается легко.

— Никому…. - словно в трансе повторила принцесса, зачарованная дивным голосом.

«Наверное, так эти сфинксы подманивают своих жертв» — мелькнуло у Таши в голове. Она все понимала, но не могла сопротивляться этому голосу, журчащему водой, шелестящему ветром.

— А ты, девица? Зачем, зачем ушла в парк одна, коли некому тебя защитить? — темные печальные глаза уставились на девушку. — И уж не та ли ты девица, которую вчера ночью искали в нашем городе охотники-эльфы?