Юлия Шолох - Рисунок шрамами

- Лучше свежий стань, чем сыпучий Гло-гло.

Видимо Гло-гло – голем.

- Да, но когда Янис дома, у меня мурашки по телу. Кровь стынет.

Это тоже тихо и как-то неохотно.

- Не бойся! Тебе пока нечего бояться, - визгливый хохот. – Это же не Янис решает, он простой исполнитель. Какой срок дадут – так и отслужишь.

- Заткнись! Каждый грешен! Смотри, досмеешься над другими – окажешься в робе станя!

- Ах-хаха, - зло смеялся кто-то вдалеке противным женским голосом.

Мелодично постукивала ступа, в которой что-то измельчали.

- А это ещё что? – спросили так громко, что я отпрянула от зеркала.

- Эти закорючки? Не знаю… Правда, днём невеста пришлая заходила, толклась тут в углу, может, она?

- Которая не в себе?

- Она самая. Хабирша… Это что? - второй голос тоже приблизился. – Это точно она сдела…

Голоса резко оборвались. Та-ак, значит, служанки заметили узор и нарушили его целостность. И, кстати, чего это я не в себе? Очень даже в себе! А впрочем, какая разница, главное, чтобы они не догадались о назначении прослушки. А они и не догадались, судя по всему.

Еще два дня я пыталась найти места, где мои узоры приносили бы пользу. Честно говоря, мало что вышло. И вроде были в тёмном замке придворные, и, судя по утверждениям Дорин, их было немало, но они как будто перемещались между стенами, за пределами поля зрения моих следилок.

Или в замке существует сложная система тайных ходов, которой все пользуются? Да уж…

Потом я вроде бы нащупала подходящее место – по вечерам некоторые придворные дамы собирались в одном помещении за музыкальным залом и занимались там болтовнёй и рукоделием.

Теперь следовало проникнуть туда днём и установить прослушку. И не давать себя душить обиде, которая то и дело напоминала, что меня они ни разу к себе не пригласили. Почему? Они же даже не попробовали со мной познакомиться, поговорить. Почему они не дали мне шанса? Нечестно, ей-богу!

Вероятно, такую дикую обиду чувствуют изгои, которых насильно исключили из общества - не знаю, не с чем сравнивать. Дома меня всегда окружала масса людей, которые с удовольствием общались и со мной, и друг с другом.

Пока я кружила по коридорам, пытаясь пробраться к салону и при этом не засветиться, вспомнила, что сегодня день, когда Рондо пригласит меня на чай. Это происходило с чёткой периодичностью, раз в пять дней, поэтому лучше не вызывать подозрений и ждать этого светлого момента в комнате, иначе поинтересуются, где я была – и что ответить? Наврать можно, конечно, но ни к чему хорошему враньё в принципе не приводит.

Ориентировалась в замке я уже довольно прилично, и, кажется, даже стала лучше видеть в царящем вокруг полумраке.

Можно ещё пробежаться по галерее, которая краем задевает холл – и тогда я выйду на прямую дорогу к комнате.

Я шла почти бесшумно, потому что мне удалось найти в своих вещах мягкие кожаные туфли, в которых я когда-то училась танцевать. Не знаю, как они попали в моё своеобразное приданное, ведь они старые и потёртые, а в новый дом невесте дают только самое лучшее. Видимо, повезло. А может, Глунка подложила? Она всегда знала, что мне может пригодиться.

Глаза тут же стали неприятно влажными. Ну вот, лучше и не думать, откуда!

Всё – мой коридор.

И тут, в этот самый момент… не знаю, как я поняла, но вокруг что-то неуловимо изменилось. Замок словно дрогнул, сверху и донизу. От земли поднялась волна, перетряхнувшая каждый камешек и, на секунду затрепетав в окружающем воздухе, исчезла. И наступила такая глухая тишина, будто все живые, ну или те, кто выглядел так, будто всё ещё был жив, замерли, прислушиваясь к чему-то беззвучному, но крайне важному.

В этот день приглашения на чаепитие от Рондо так и не последовало, он передал извинения и обещание встретиться со мной на днях. А ещё – подарок, флакон духов, таких приторно-мутных, что они заполонили собой окружающий воздух даже невзирая на закрытую крышку. Вдохнув этот так называемый аромат, я невольно поблагодарила служанку сквозь зубы, хотя она не виновата. Девушка, к счастью, не обратила особого внимания, потому что и так выглядела нервной, тогда я спросила её, в чём дело и что произошло днём, в минуту внезапной тишины, но она не стала отвечать. Жрица же была занята и не отозвалась на просьбу прийти и поговорить. Хотя я уже заметила, что на вопросы она отвечает крайне избирательно и постоянно уводит разговор в сторону, а уточнений будто не слышит, так что толку от неё особого не жди.

И как узнавать, что происходит на самом деле? Только с помощью единственно доступного мне в текущем положении метода.

Вечером в комнате я привычно проверила свои последние узоры и на одном из них, в нижнем коридоре, который вел в подвал и который я нарисовала просто потому, что оставалось свободное время, увидела станя, который давно уже еле шевелился. В замке таких полно. Значит, кухарки жаловались именно на это? Действительно, почти разваливается. Его что, скоро сожгут? Или что делают с отработавшими своё станями?

А куда он идёт? Так целенаправленно, как будто его тянут на веревке, он даже трясётся от напряжения.

Вот тогда меня чёрт и дёрнул. Как будто внутри спорили две Лилы – одна твердила, что нужно придерживаться выстроенного плана – сидеть и шпионить на расстоянии, а другая подначивала, что нужно пойти туда и проследить, куда идёт стань, потому что узор не захватывает конца коридора и, оставшись в комнате, я ничего не узнаю.

И вот, извертевшись на месте и искусав губу, я вскочила и бросилась к тому месту в коридоре, где недавно прошёл стань. Они, конечно, ходят очень медленно, а этот вообще еле шевелится, так что догнать его не составило труда. И ещё запашок за собой оставляет тошнотворный. В общем, я легко проследила, куда он направлялся.

Куда? В подвал, где хранятся старые вещи и где поверху арочные окошки на улицу, там сухо и даже тише, чем в остальных помещениях замка. Почти сразу же за входом, сбоку, между винных полок в виде сот оказался незаметный проход в побочный коридор – как в пустую длинную коробку с сильным уклоном вниз, по которому стань заскользил быстрее обычного.

Дождавшись, когда привычное шарканье затихло, а следовательно, стань отошёл далеко, я последовала за ним.

Полумрак в конце коридора расцветал бледным неживым светом. Фигура станя чернела на фоне света, как вырезанная из чёрной бумаги, а потом пропала.

Можно идти.

На углу я остановилась и осторожно выглянула из коридора. Там, дальше, располагался большой круглый зал, который окружала галерея. Под землей… Странно, довольно необычное архитектурное решение, слишком много значимости для подвального помещения. Потолок не то чтобы высокий, и в тени. Стены – ровные, почти белые. Каменные балки оплетали выцветшие искусственные цветы – одна из вещей, которые я терпеть не могу. Лучше уж вообще никаких украшений, чем такие жалкие. Но у этих конкретных цветов есть большой плюс – они довольно густые, так что позволят за собой спрятаться. Рискнём пройти дальше и увидеть, что же находится в центре площадки.