Юлия Шолох - Рисунок шрамами

Надо бы позавтракать, может, тогда полегчает. Вроде я так делала в замке, жидкий суп или овощное рагу очень хорошо успокаивает желудок.

Вот только еды в домике нет, как и кухни или чего-то хотя бы отдалено напоминающего буфет. Домик действительно гостевой.

Ладно, умоемся пока, оденемся, тогда и решим, что дальше.

Минут через пять я вышла из ванной более свежей и сильной. Вот что делает ледяное умывание! Раз – и прочь хмельная слабость.

Однако есть охота, причём чем дальше, тем больше.

А кто там… За окном мелькает чья-то фигура.

А… И стоило так быстро бежать? Впрочем, Тамсин сегодня уходит, вернее, уходит прямо сейчас, так что не будем припоминать вчерашнее. Я улыбнулась ему и приветливо кивнула. Пусть с тобой всё будет хорошо, ты останешься жив и здоров и ещё не раз станцуешь барабук.

Он кивнул в ответ и ушёл.

В деревне сао наступал рассвет. Холодный осенний рассвет.

Ничего подходящего, то есть тёплого в моих вещах не нашлось, а на улице уже прихватил морозец, судя по сероватому налёту, то и дело сверкающему на солнце. Тёплых вещей мы не покупали, надеялись успеть обжиться потом, как осядем на постоянном месте. Есть только одна плотная, некрасивая пелерина, и то Янис на покупке настоял – мне она не понравилась, но Янис решил, что лучше такая накидка, чем вообще никакой.

Пойти, что ли, свежим воздухом подышать. Не знаю почему, но такое ощущение, будто меня здесь душит нечто невидимое, которое прячется везде – и под кроватью, и под потолком.

А пелерина ничего так, довольно тёплая, хотя тяжёлая и неудобная.

И что на улице? Потрясающе хорошо! Очень тихо, свежо, щебечут редкие птицы. Из-за высоких сопок, опушенных лесом, выглядывает рассветное солнце. Воздух потрясающий, свежий, прямо сладкий, как леденец, который почему-то хранили в холодильнике.

Что ещё нужно для счастья?

Я вздохнула полной грудью, опираясь на столбик, поддерживающий крышу веранды. Как хорошо.

- Ну вот…

Наина вышла откуда-то сбоку, из-за дома, так что я её не сразу заметила, а только когда увидала оранжевое пятно платка.

- Ну вот, - повторила она, подойдя ближе. – Доброе утро. Польца сказала с самого раннего утра тебя привести, а я ещё спорила, зачем так рано, и мне вставать, и тебя будить. А ты уже не спишь.

- Да. Доброе утро.

Я подумала и решила не упоминать, что жутко проголодалась. Нет, я хочу быстрее к знахарке, и пусть она разобьет брак и уберёт установленную жрицами связь, хотя до сих пор представить не могу, как это сделает какая-то дряхлая знахарка, причём без посторонней помощи. У неё есть что, право менять законы, по которым нас поженили? Её слово что, главнее закона? Как такое может быть?

Но и фальши в ней не чувствовалось, если и был обман, то я его не ощутила, не поняла, в чём он заключается. Какой смысл ей обманывать?

В общем, нужно пойти и выяснить. Ночь выдалась слишком долгой, но я всё решила. Не знаю, к лучшему это или нет, пожалею я потом или снова буду счастлива… неважно.

- Ну, пошли тогда.

Утром, на свету, вчерашняя узкая и тесная дорожка среди высоких камней выглядела куда более приветливой – этакий загадочный притягательный лабиринт, который в детстве ты бы излазил вдоль и поперёк, а я, знаете ли, от детства недалеко ушла. Как можно было его испугаться?

Хотя… в темноте и от усталости можно испугаться чего угодно.

И шли мы, в общем-то, недолго, по крайней мере, путь показался куда короче, чем ночью.

В этот раз я сразу направилась к домику, постучала и молча стала ждать ответа.

- Входи, королева.

Да уж… звучит как насмешка. Но ведь когда-то мне хотелось ею быть, верно? Заботиться о народе – в моих представлениях народ походил на стадо белоснежных овечек, которых я пасу, а они тихо радуются зелёной травке и свежей воде из ручья. И всех неприятностей – отогнать злого волка. А на деле народ – это колючая Мила, это маленькая девочка-сао, ребёнок, который видел то, чего не нужно видеть детям, это рискующий жизнью Тамсин, многомудрая Польца и прочее, прочее… В общем, больше похоже на зверинец, где на самом деле никто не желает сидеть в аккуратном загоне из жердей, а желает ходить, где вздумается, и при этом у каждого зубы величиной с палец – и твоя роль, оказывается, совсем не в том, чтобы всех накормить, а в том, чтобы не дать им друг друга сожрать. Вот так вот…

Хочу ли я быть королевой зоопарка? Однозначно, нет.

- Доброе утро, Польца.

- Присаживайся, милая.

Старушка как будто и спать не ложилась. Может, так оно и было – в таком возрасте, говорят, сон приходит редко и ненадолго. Не то что у меня – полночи терзаться, думать, не делаю ли я ошибки, не обманываюсь ли в своих чувствах к Янису, не упускаю ли нечто более важное… А вторую половину проспать бревном.

Хм.

Мы снова уселись за стол, как вчера. Поверхность была чисто выскоблена – рисунок дерева змеился и плыл волнами, притягивая взгляд.

- Ну что милая, как спала?

- Отлично, спасибо.

- Как повеселилась вчера?

- Тоже хорошо.

- И что, скучала по веселью-то?

Я замолчала. Скучала, да. По веселью, по танцам, по молодым людям с улыбкой от уха до уха. По дому.

Но сколько можно скучать по прошлому? Впереди – будущее.

- Польца. Я всё решила. Я не хочу быть королевой. Я хочу быть с Янисом, потому что я его люблю. Очень сильно. И пусть на свете существует множество других прекрасных молодых людей, я рада, что они есть и всем им поголовно желаю счастья… но ни одного из них мне не хочется видеть, кода я просыпаюсь. Только его. И ещё…

Ещё чего сказать было много – не зря же я думала полночи напролёт. Я не могу вечно сидеть в отцовском замке или всю оставшуюся жизнь вспоминать, как там было чудесно. Дело в том, что я подросла, так что, если продолжать в прежнем духе, однажды я открою глаза – и увижу в зеркале дряхлую даму преклонных лет, за спиной которой только пустые вечеринки и веселье, которое она давно уже переросла.

- Хватит! Хватит, милая, я всё поняла, - Польца с трудом встала и отошла к буфету.

Кстати, где буфет, там еда. А мой желудок явно не отказался бы от угощения. Но не уверена, что смогу попросить…

Нет, опять я отвлекаюсь! В такой момент – и отвлекаться на еду? Пусть, наконец, займётся делом и избавит меня от мужа! Но воспитание, однако, не позволит торопить человека, который еле ходит. О, что это? Она налила мне молока?

И снова булочки, пышущие жаром, круглые и пухлые, как воздушный крем. Знахарка что, сутки напролет их выпекает?

Но вкусно-то как! Не понимаю, откуда берётся такая вкуснотища – вроде взяли простой кусок теста, сунули в печку - а получился такой божественный вкус.

- Почему вы опять мне даёте молоко? – спросила я, прожевав первый кусок. – По утрам обычно пьют чай, я к нему больше привыкла.