Юлия Шолох - Рисунок шрамами

- Это я виноват.

- Ты? – возмутилась я. Разве это он опаивал меня и тащил к алтарю? Разве это он собирался выпустить мою кровь и заменить чужой?

- Это всё мои бредни о человеке со шрамами.

Я отвернулась, потому что щёки залила предательская краска, причём не красная, а белая, мертвенная.

- Ты не знал.

- Это всё моя уверенность. Я так верил… что сделаю тебе счастливой. Что подтолкну в сторону твоего суженого. Как же я мог так ошибиться! Это всё моя вина.

Брат вскочил. Вид у него такой, будто он собирается немедленно и лично отправить в Некрогер, чтобы придушить Рондо. Конечно, это радует… но пусть сладкая месть останется в мечтах. Нельзя такого допускать.

- Пообещайте мне, - сказала я, с трудом узнавая в сильном голосе свой. – Что вы оставите некрогеров в покое и не станете мстить. Что будете ждать, пока произойдёт переворот. И… что попытаетесь возобновить хорошие отношения со следующим правителем или советом, независимо, кто это будет.

- Ты не можешь просить такого! – застонал брат.

Отец молча поднял голову, но судя по лицу, он на стороне брата. Мужчины…

К счастью, я женщина и знаю, как ими управлять. Как не дать горячей голове испортить добрые намерения, или просто попытку из последних сил сохранить часть некрогерского народа и воспрепятствовать резне. Поэтому я сделала единственное, что могло их остудить в данной ситуации – положила руку на живот и сказала:

- Ради него.

И выиграла.

Димитро в ярости выбежал из комнаты, но я видела – он смирился, не станет мстить слепо всем, кто подвернётся под руку. Отец оказался крепче, на то он и Ведущий.

- Хорошо, Лили. Если ты так хочешь.

- Да, я так хочу.

- Тогда пусть будет так. Теперь иди, отдыхай, мы ждём тебя к ужину.

И правда, жуткая усталость словно вгрызалась в тело, сбивая с ног. Нужно немного полежать.

Я пошла на выход.

- И прости меня… - тихо сказал он напоследок. – Прости меня, дочь.

- Уже простила.

Знакомые коридоры выглядели иначе – я узнавала каждый поворот, рисунок стен, панели, ковры, освещение – и при этом шла словно во сне. Я дома? Или где? Где я потерялась?

Дверь в комнату, где прошла моя юность, была гостеприимно распахнута – внутри радостно горели мои любимые ароматические свечи и ждала улыбающаяся Глунка.

- Госпожа, - она взмахнула руками, и её глаза заблестели от слёз, которые, оказывается, до сих пор льются по поводу и без. – Какая вы стали худая! И платье мятое! И оно вам совсем не идёт!

Прямо как раньше.

Она было бросилась помогать мне раздеваться, но я опустилась на кровать и вынудила её сесть рядом. Глунка…

- Как же мне тебя не хватало.

- Вы что, Госпожа? Вы мне? – бормотала она.

Тогда я сползла на пол, положила голову ей на колени и заплакала.

Я дома.

Однажды наступила зима. К тому времени я настолько потерялась в пространстве и времени, что не могла толком понять, отчего за окном то светло, то темно, почему в глазах окружающих столько жалости и возможно ли вообще выпутаться из этого болота блеклой обыденности.

А потом снег накрыл земли, и даже на подоконнике скопился огромный пушистый сугроб – и стало понятно, что наступила зима. Значит, время идёт, совсем по-прежнему, несмотря ни на что.

Через месяц я уже глядела на снежный покров спокойно, без слёз, всхлипываний и дрожащих губ.

Жизнь стала… какой-то обычной, простой, понятной, совсем не сумасшедшей, как прежде. Именно это мне и было нужно.

Доставившие меня домой некрогеры-сао уехали давно, на следующий же день, даже не попрощавшись и не сообщив, куда теперь направляются. И действительно, с какой стати они бы мне отчитывались? Да и друзьями мы не были, чтобы прощаться. Но всё равно словно захлопнулась очередная дверь, отрезая меня от Некрогера, а, следовательно, от Яниса.

Наина хотела забрать с собой маленького некроманта, но я не смогла его отпустить. Вернее, отпустила бы, конечно, если бы он захотел, но мальчишка наотрез отказался. Думаю, это оттого, что в замке его приняла в компанию местная ребятня, приняла как своего, не обращая внимания на его сущность. Конечно, по неведению, но суть одна.

Это случилось на следующее утро после приезда – я спустилась во двор и там, где широкий, выложенный выпуклыми глиняными плитками проход между кухней и кладовыми, увидела детвору, которая играла то ли в салки, то ли в прятки, причём побеждал, судя по воплям тот, кто громче всех голосил.

Маленький некромант сидел за ящиками и наблюдал за чужой игрой, делая вид, что ему это неинтересно. Но разве станет кто-то следить так пристально за тем, что ему безразлично? Вряд ли…

Кстати, дети тоже время от времени на него поглядывали. Один из мальчишек даже дёрнул рукой, приглашая некроманта присоединиться, но тот сделал вид, будто не понял намёка.

Я подошла ближе.

- Почему ты не хочешь с ними поиграть?

Интересно, почему он не играет, как все остальные дети?

Он сжал губы, в глазах мелькнуло что-то похожее на страх. Надеюсь, показалось.

- Я никому не сказала. И не скажу.

Он вскинул глаза. Нет, у детей не должно быть таких глаз. Этот ребёнок уже видел смерть, уже стал сильным, вероятно, сильнее меня и уж в любом случае сильнее всех окружающих детей. Но детство-то никуда не делось.

- И не скажу. Обещаю.

Меня он не поблагодарил. Но это неважно – к вечеру он уже играл с ребятами. На фоне моего появления в отцовском замке, да еще беременной, да еще и после трагических событий (подробностей, может, в замке и не знали, но общий фон настроения моей семьи уловили) появление некрогерского мальчишки не вызвало особого любопытства, поэтому никто, кроме сопровождающих меня некрогеров, не узнал, что он некромант. Жестокий, могучий, беспринципный маг. Стена, не дающая беде извне проникнуть в стены пещеры. Но некрогеры уехали, и теперь узнать этого было не от кого.

Выяснилось, что никакого стремления поднимать трупы у мальчишки нету. Возможно, когда он подрастет… к примеру, обидят его старшие ребята, посмеются, ударят, или девчонка разобьет сердце – тогда, возможно, он соберётся мстить и поднимет станя. Хм.

Ну, это бабушка надвое сказала, когда подрастет, постараюсь найти способ свести его с некромантом, чтобы кто-нибудь мог его контролировать….

Ну вот, с некромантом. Янис не выходил из моей головы ни на миг. О нём напоминало всё – звуки, запахи, голоса и темнота. Особенно темнота, когда глаз можно выколоть – тогда хотелось заставить сердце перестать биться, чтобы не шумело и не мешало и, наконец, услышать звуки. Шёпот на грани слышимости, движение губ у моего лица, рваное дыхание. Почувствовать прикосновения.

Всё напрасно.

Но я всё равно вспоминала. Особенно когда начал расти живот.